Суровость грубосложенной стены Из охристого камня Инкермана На фоне гор…Старуха-несмеяна Явилась, долгожданная, как манна, И показала башню. Суждены Нам были две неполные луны Цыганского лихого забытья От дел и треволнений бытия В обители ветров и тишины, Сдаваемой в сезон за треть цены. Под сводом полыхающих небес Стояла недостроенная башня. В проёмы тёмных окон бесшабашно Сквозняк входил на ярусы, где шашни Коты вершили, старенький отвес Свисал с каркаса струганных древес Разъятой кровли. Шаткие мостки Вели с соседней крыши воровски Под этот фантастический навес… Но я молчал, улыбчивый, как Крез, Подаренный немыслимой казной, И понимал, что нищая свобода, И царственность сквозного обихода – Родня нам, что с заката до восхода Они нас принимают на постой… И вот в ночи небесною ладьёй В созвездьях, словно в лилиях речных, Плывёт ковчег. Двух чудиков босых, Мерцающих молочной наготой, Качает в колыбели расписной. Ручей студёный в зарослях звенит Осоки сонной, спящей ежевики, Листвы склонённой зябнущие лики Кропит водою. Плющ приемлет блики Луны и львиной гривой шелестит Под хор цикад…Но утренний москит Из Марса цедит кровь – и тот поблёк, Кассиопея, Рыбы, Козерог – Погасли на кругах своих орбит В спиралях галактических улит. И мимо окон в предрассветной мгле По направленью к утреннему морю Скользнула чайка, жалуясь и вторя Своим подругам, в сумрачном просторе Печаль неся на выгнутом крыле Туда, где полог тёмный просветлел, Но ни воды, ни неба – лишь туман, Дремотно дышит хмурый океан Соляриса в клубящемся стекле, В серебряно-воздушном киселе… Мы растворялись в море, где прибой По гальке шаркал, словно перестарок, И волны с грациозностью кухарок Скоблили смоляные днища барок, И свет сходил на плечи, боже мой, Ликующие в бездне голубой… А к вечеру как добрая монашка Звала нас привязавшаяся башня Домой. Лаванда, мята, зверобой Шуршали под стропилиной сухой, Шаманил шмель – шелковицы алкал, Листы стихов, рисунки шелестели, Качалась в придыханиях свирельных Тарань на тонких вязочках кудели, Закат гляделся в стёклышки зеркал… Когда глаза закроет пелена, Мне эту башню крымскую яви, Прибежище свободы и любви, Где ветер пел, и август прорицал, Сквозь кровлю звёзды белые ронял.
|
|