Я говорила и смеялась. Где-то Рождалась мысль, что это чепуха. И все- же всё… И шепчет лето, Что ты прислушался к моим духам, Что ты и я – мы далеки навечно, И разные над нами небеса, Но оба мы достаточно беспечны. Чтоб на двоих иметь одни глаза. И общий, неизбежно ломкий путь, И радостно-смешливые заклятья. И мы способны просто утонуть В обмане снов, покрепче сжав объятья. Но тот обман – хорошее лекарство, Для тех, кто этим миром слишком болен, Кто жаждет очутиться в странном царстве. Где насмехаться над минутами он волен. Средь серости – мазок зеленой краски, И вот уже расцвел зеленый кустик. Его листочки дышат без опаски, Еще не жжет их осень серой грусти. Сейчас и я почти не опасаюсь, И наши руки шепчут в полусне, В каком-то танце призрачно касаясь, И в нежности кружась: «Иди ко мне…» Иди ко мне! И здесь, со мной, ты встретишь Тот миг, который ты еще не знал. Ты все почувствуешь, запомнишь и заметишь. Ты все поймешь, чего не понимал. Пусть ты поймешь… Быть может, разойдемся В лучах холодных, что пришлет рассвет. Но мы всегда друг другу отзовемся, И мы всегда пошлем друг другу свет, Не потому, что жарко обнимались. Забыв про город, замерший в пыли. А потому, что просто понимали, Что суть любви мы все-таки нашли. 1994
|
|