ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ты проклят
- Андрей, ну пойми же ты, наконец! Провалов как руководитель исчерпал себя, надо все коренным образом менять, иначе крах. Я хочу, чтобы ты поддержал меня. – Обратился Суворин к Щербецу, когда они стояли вдвоем у ворот своей церкви.
Собирался дождь, и огромная черная туча, нависшая над куполом храма, была готова вот-вот обрушить на землю потоки воды. Пронесся шквалистый ветер, ударила молния, и Щербец почувствовал, как упавшая с неба холодная капля неприятно покатилась вниз по щеке.
Он нахмурил брови, глядя на собеседника.
- Надеешься на то, что сумеешь протолкнуть в дело свой дурацкий раскол! У тебя ничего не выйдет и на мою поддержку не расчитывай. Михаил может в чем-то и ошибается, но без него не может быть церкви, ведь он пророк, а кто ты?
- Другого ответа я от тебя и не ждал. – Женя покривил рот. – Ты такой же, как и Мишка. Одинаковые оба. Неужели не видишь, что организация катиться в тартарары?
Андрей нахмурился:
- Слушай, ты пригласил меня сюда, чтоб я выслушивал грязь о Провалове? Если так, то я пошел домой. Мне тут делать нечего.
- Подожди. Не забывай, что я тоже не предлагаю просто так занять мою сторону. Если ты меня поддержишь, тогда можешь рассчитывать на высокий пост в церкви. Выше, чем сейчас. Ну посмотри, кто ты такой? Провалов сулит должность какого-то предводителя монахов, но подумай сам! Дрюх, ты же взрослый человек. Это химера, никакого ордена Монахара никогда создано не будет. Всё, забудь. Михаил себя изжил, и церковь при нем максимум останется на том же уровне развития, что и сейчас, а, скорее всего, просто покатиться в пропасть и молча загнется.
Щебрец смерил собеседника недоверчивым взглядом, полным презрения:
- При тебе точно все разбегутся кто куда! Как ты удержишь вокруг себя народ? Ты же не провидец, не святой. И тебе, в отличие от Михаила, не приходилось общаться с Богом.
- А Провалов провидец? Ха! Ты сам его толкнул на то, что мы сейчас имеем, смотри правде в глаза. Сам! Церковь Монахара появилась из-за тебя, не пытайся отрицать. Если бы ты и твои дружки в тот вечер…
- Заткнись. Всё, я ухожу. – Широкая спина повернулась к воротам.
- Постой! Послушай последнее. Я предлагаю следующее: если поможешь его убрать, то в случае успеха будешь иметь 15 % ежемесячного дохода церкви. Я тебе обещаю. Ты станешь богат.
Щербец отвел лицо и сплюнул. Суворин стоял, хитро улыбаясь, сложив руки на груди, терпеливо ожидая реакции.
Такого ответа он не мог предположить. Глаза на мгновение округлились, он хотел отклониться в сторону, но не успел. Огромный кулак ударил его точно в лоб. В ушах загудело, из глаз посыпались искры. Женя, широко раскинув руки, повалился на землю.
- Вот тебе пятнадцать процентов от того, что надо было дать! Остальное получишь при следующей встрече. – Он развернулся и пошел прочь, поправив козырек покосившейся фуражки.
Женя лежал и смотрел мутными глазами на серое небо. Голова гудела, как самовар, на губах ощущался солоноватый привкус крови. Через несколько минут Суворин, наконец, пришел в себя и сумел подняться.
- Вот гад! Ну ничего. Лекции доверено читать мне, а не кому-то еще. И я их прочту. Ты еще пожалеешь об этом.
Суворин, крепко сжав кулаки, стоял перед микрофоном. Смотрел огненно-горящими глазами на собравшихся. Искал глазами Щербеца, и не находил – тот, похоже, игнорировал сегодняшнюю лекцию. Что ж, так гораздо лучше, решил Женя.
- Всему, чему учил вас Михаил Провалов, не стоит придавать особого значения. Но при этом следует учесть, что, то ли сознательно, то ли ненароком он скрыл от своих братьев много истин царства Монахара. Сейчас Михаил нас покинул. Уехав в какую-то деревню, совершенно не задаваясь простым вопросом: тоскливо ли нам без него? Почему он бросил паству в столь ответственный момент? Конечно, многие из вас воспримут мои слова в штыки, но постарайтесь хотя бы на один миг отвлечься от глупой догмы, что только Провалов способен вести нас вперед, к царству великого Бога. Не забывайте о том, что Монахар учит нас любить Его чистой и праведной любовью, при этом не используя никаких культов. Так вот, братья, не кажется ли вам, что Михаил стал для нас именно культом!
- Ага, культ личности Провалова! Долой, не пойдет!– выкрикнул кто-то, но его голос приглушили ворчанием. Было ясно, что большинство не поддерживают Женю, но некоторые последователи есть.
- Совершенно верно, - продолжил Суворин. – Именно культ личности, основанный на том, что наш лидер вроде бы как общался с Богом. Но позвольте, братья! Скажите мне, что особенного в том, что кто-то из людей пережил смерть и видел Его. Мы все умрем и когда-нибудь сможем пообщаться с Творцом – это бесспорно. Тогда получается, что каждый может быть лидером и вести за собой людей только лишь потому, что врачи вытянули его с того света, не дав остаться навсегда в мире солнечных лучей, куда суждено вернуться всем праведным.
- В мир солнечных лучей и попадают только праведные! – услышал реплику Суворин, но, пошарив глазами, не мог понять, откуда она слышна. Наконец стало ясно – это говорил сутулый юноша, что сидел возле двери. Слепой нищий, который всегда побирался у ворот храма. – И потому Михаил, несмотря ни на что, честный и порядочный человек, который истинно верит в то, о чем говорит. Может, ты и прав насчет того, что он ведет вас не туда – это ясно даже и мне, слепому оборванцу. Да только куда поведешь их ты? – слепой юноша без имени поднялся на ноги и пошел по рядам.
Он заглядывал в лица пустыми зрачками, хотя и не мог ничего видеть, и от этого собравшимся становилось не по себе. Странным образом мальчик ощущал, что чувствуют люди: презрение, при этом смешанное со страхом в сердцах одних, и одобрение в других. Юноша протянул вперед ладони:
- У вас тут темно. Ужасно темно и нечем дышать. К тому же пахнет гнилью от того, кто стоит примерно вон там, - и маленький худой палец устремился к микрофону.
Женя побледнел:
- Выйди вон, немедленно!
- Я не злой дух в теле прокаженного, а ты – не Христос, чтоб мне приказывать.
- Ну смотри! – теперь лицо Суворина покрылось красными пятнами. Похоже, мальчишка собирался сорвать лекцию, которую пока не удалось даже начать.
- Не слушайте, гоните его прочь. Да и сами идите по домам. – Мальчишка медленно направился к выходу. – Темно тут у вас, и дышать нечем.
- Так ты же ничего не видишь, какая тогда разница тебе – темно или светло? – спросил тихонько кто-то из братства.
Юноша без имени обернулся:
- Это вы уже не чувствуете разницы между светом и тьмой. Раз до сих пор ничего не сумели понять и остаетесь здесь.
Собравшиеся стали покидать храм с задумчивыми и суровыми лицами.
- Ну куда же вы, постойте! – пытался удержать их Суворин. – Лекция еще не начата! Я хотел рассказать много нового и интересного о царстве истинного Бога.
Но никто его не слушал. Даже последователи, которых Жене удалось переманить в раскол, не хотели сегодня оставаться в церкви, желая уехать прочь как можно скорее.
Этого просто не может быть. Какой-то никчемный пацаненок, по сути грязный бомж, посмел сорвать все его планы на сегодня. Так долго Женя мысленно готовился к лекции, постоянно думая о том, что скажет монахарцам. Поведает свои мысли относительно Бога, ангелов и бесов. А теперь…
«Вот гад. Маленький паршивый гад» - выругался он и хотел сплюнуть прямо в храме, но не стал.
Когда внутри опустело, Женя молча вышел на свежий воздух. Жадно вдохнул дрожащими от гнева ноздрями морозный воздух. Холодный и темный вечер опустился на землю, будто крышка гроба прикрыла тело остывшего мертвеца.
Затем нервно пошарил глазами в темноте.
- Ты здесь? – спросил Суворин.
Молчание.
- Выходи, нужно поговорить. – Помолчал, насупившись еще сильнее, будто готовясь к чему-то. Все тело по-прежнему нервно дрожало, передергивалось, будто его пронизывали мощные разряды электрического тока. - Думаешь, добро сделал?
- Я сделал то, что должен был. – Послышался тонкий голос юноши.
Лицо Жени покраснело, по скулам пробежали желваки. Мальчик с грустным лицом сидел у двери и дул на белые ладони, кутаясь в тонкое тряпье. Суворин решительно подошел к сидящему на корточках мальчику и поднял его за воротник. Удивился спокойствию и выдержке, с которыми слепец отнесся к такой грубости.
- А теперь слушай меня очень внимательно! – ледяным и злым голосом произнес Суворин. – Во-первых, чтоб больше тебя здесь не было. Никогда. Ты меня хорошо понял?
Юноша без имени промолчал, даже не мотнул головой. Он замер, будто отключился от этого мира и обмяк.
Это взбесило Женю.
- Я вижу ты доволен тем, что сорвал мне лекцию?
- Так тебе и надо, крыса! – и мальчик плюнул ему в лицо.
Резко и сильно Суворин ударил его кулаком по лицу.
- Ты меня понял! Чтоб духу твоего здесь больше не было – визжал Женя.
Он посмотрел на пустые зрачки глаз, на кровяную улыбку, на вывороченный из десны зуб, и испугался. Чертовски испугался этого беззащитного оборванца, но отступать было поздно. Женя повалил мальчика и принялся бить в живот, пинать ногами, стучать головой о землю. В ответ не слышал ничего – ни всхлипа, ни мольбы о пощаде.
Перед глазами неожиданно возник образ отца. Пьяная скотина в тельняшке, озверев до безумия, молотит его кулаками, затем бьет по голове тяжелой книгой, при этом повторяя одну и ту же фразу: «Мямля и слабак!». «Папа, перестань, не надо!». Плач, слезы, крики. «Слабак, не можешь постоять за себя!»
- Я не слабак! – выкрикнул в темноту Суворин. Волосы трепал усилившийся ветер. – Я не слабак, я могу постоять за себя!
Его слышал только холод ночи. На небе взошла луна, которая еле-еле осветила лицо избитого мальчика, превратившееся в кровавое месиво.
Женя тяжело дышал, смотря на распластанное на снегу тело. Хорошо приглядевшись, он увидел странную картину: вокруг мальчика ярко сияли красным, синим, розовым, лиловым цветами странные огоньки. Нагнувшись, он увидел, что это всего лишь ярко раскрашенные цирковые шарики, которыми мальчик то и дело жонглировал, забавляя публику. «Смотрите, это делает человек, слепой от рождения!» - всегда раздавались возгласы радостных людей, а малыши подходили ближе, не понимая, благодаря какому волшебному таинству происходило это чудо. Он постоянно хранил свои любимые шарики в кармане, и теперь они, выпав оттуда во время драки, разлетелись по примятому снегу.
Мальчик поднял голову. Попытался что-то сказать, но во рту надулся большой кровавый пузырь. Голова вновь опустилась.
- Я не слабак! – сказал Суворин и заплакал, еще до конца не понимая, что сотворил. Это вовсе не были слезы боли и раскаяния за содеянное, скорее это само бессилие выливалось из его нутра, понимание того, что у него ничего не получается и не может получиться. Всё было против него с самого детства. Он хотел бы избить до полусмерти своего отца, а на деле перед ним лежал нищий, который посмел сказать что-то против и сорвать лекцию.
- Будь ты проклят, - послышался тонкий, умирающий голосок.
Суворин поднял мокрые, с надутыми красными жилами глаза.
- Я не боюсь тебя! – послышался заглушенный хрип. – Будь ты проклят… ты пр… - затухающий звук подхватил ветер и унес куда-то далеко.
Суворин склонился над телом, приложив ухо к груди.
Юноша без имени больше не дышал.
|
|