Сон мне снился странный,
сон потусторонний.
Дух медвяный, травный
над лугами стыл.
Инок одинокий
под иконой неба
то ли в быль, то ль в небыль
по туману плыл.
Ноги были босы,
рубище - в заплатах,
стёртый древний посох
солнцем иссушён.
Одинокий инок
с ликом просветлённым
по туманным склонам
шёл себе и шёл.
Тяжела дорога,
да легка котомка.
Далеко ль до Бога
иноку брести?
Небеса разверсты,
светом плачут звёзды,
с ветром тают вёрсты
на его пути.
Был ли сон мне в руку
к обретенью веры?
Или был он в муку
к странствиям во тьме?
Да узнать ли правду
из гадальной книги:
впору ли вериги
да хламида мне?
Снами ли цветными
ныне любоваться?
Думами ль святыми
растопить нам лёд?
Только всё я помню
странную картину:
одинокий инок
с посохом бредёт.
Москва 18.04.2000 г.
|
|