Он ликом не светел,
Размахивает плетью,
Отбрасывает тени,
Раскидывает сети
И мучит прислугу свою
На рассвете.
Я отвергаю более всего
Не то, что я живу: шучу и плачу,
А то, что добровольно встал в ярмо,
Плачу дань дьяволу и получаю сдачу
Я отрицаю более всего
Не связки слов, не опрометь поступков,
А ледяной жестокий взгляд того,
Кто подает мне десять древних кубков
В одном из них — вода, в другом — вино,
Безводный дух и дух мятежный — в третьем,
В четвертом — сон, что в пятом — знает Он,
В шестом — покрытый пылью медальон,
В седьмом любовь срывает все одежды,
В восьмом — нектар, богов питавший прежних,
В девятом — веселящий душу мед,
На дне десятого погребена надежда
И стоит взять какой-нибудь из них
(А поднести к губам их может каждый),
И липкой крови жидкий пластилин
Не утолит, а лишь усилит жажду.
И ночи разноглазый властелин
Теряет интерес, когда однажды,
Той липкой крови сгустки проглотив,
Обманется испытывающий жажду
Принадлежит теперь он не себе,
Он от себя досрочно отказался
Пронизанный, как воздух мира, тьмой,
Сам частью тьмы кромешной оказался
Печально, что и мне не превозмочь
В границах тела двойника-ублюдка
И леденящий душу взгляд того,
Кто подает мне десять древних кубков.
|
|