Ноябрь в Израиле самый длинный месяц. Он, не особенно спеша, иногда спотыкаясь, начинает свой путь в конце ноября и тянется до марта, но немного не дотягивается и превращается в него где-то в конце февраля. Такое положение вещей устраивает всех, кроме зловредной троицы: декабря, января и февраля, пытающихся дать о себе знать мерзкими выходками, удающимеся слишком редко, чтобы кто-нибудь обратил на это внимание, а когда февраль, младший из них, злобный карлик, похожий на борца-легковеса, собирается показать ноябрю, где раки зимуют, тот, сложив кукиш из строптивой троицы и показав язык, плавно перекатывается в март. Раки в Израиле не зимуют.
Ноябрь - месяц воспоминаний. Каждый раз, когда Алексей просыпался с левой ноги, а правой убеждался, что на дворе ноябрь, его руки сами собой тянулись к бороде и погружались в нее по самую шею, а глаза начинали видеть череду минувших событий.
- Не вспоминай больше, чем помнишь.
Эта фраза досталась Алексею от отца, а ему, вероятно, от его отца, то есть деда Алексея, которого он почти не помнил и потому вспоминал слишком редко.
Хлопнула дверь на лестничной площадке – соседка по этажу, пышная крашеная блондинка, намного ближе к шестидесяти годам, чем к шестидесяти килограммам, отправилась на работу. Значит, сейчас минут десять седьмого. Ночь уже отошла ко сну, а утро еще не проснулось. В образовавшемся безвременье можно спокойно полежать с закрытыми глазами, помечтать, подумать о себе и о своей жизни. А если думать не хочется, можно помедитировать или, на худой конец, развлечься сочинением хокку. Это было любимое время Алексея – ничто не мешало оставаться самим собой.
От прошлой ночи
Остались только хокку.
Любовь ушла. Жаль.
(здесь и далее использованы хокку Алексея)
А в ноябре на смену мечтам и думам приходили воспоминания.
Главными героинями им служили женщины. Алексей вообще любил, когда женщины ему служили. Как-то он обнаружил, что и они любят это делать, и стал доставлять им это удовольствие, обращаясь со всякими малозначительными просьбами и наблюдая их рвение, по которому с помощью своеобразного эхолота безошибочно определял глубину их чувств. Пару недель назад Алексей расстался со своей очередной подругой, отрезал как впившийся в палец ноготь и теперь переживал-пережевывал их разрыв. Причиной ему стала банальная скука, не отличающая среды от четверга и которой так полон ноябрь. Это когда точно знаешь, что сейчас скажет подруга, и она знает это и потому ничего не говорит. Если есть любовь, то такие мелочи не замечаешь. Но в отсутствие оной....
Обобщив свой не слишком богатый, но зато такой близкий и понятный опыт, Алексей пришел к выводу, что его отношения с противоположным полом складываются и раскладываются примерно по следующему сценарию: знакомство – надежда – сближение – надежда – приедание – скука – finita la comedia. Конечно, были и исключения, выпадали целые звенья этой цепи, последнее вполне могло зацепиться и за первое, как иногда в конце ноября четверг следует за воскресеньем, но, в общем-целом, описанный цикл с кажущейся неотвратимостью повторялся.
С возрастом все составляющие этого цикла кроме надежды, когда ногти не растут, укорачивались, а вот паузы между ними как раз наоборот – удлинялись. С возрастом.... Алексей, между прочим, был молодым человеком лет пятидесяти. Да, да, молодым человеком! Ведь человек становится старым, когда начинает рассуждать о себе, как о старике. Когда он полагает, что то ему уже не по силам, а это – поздно, вот если б раньше, лет десять назад и тому подобное. Но это не про Алексея. Он и болел теми же болезнями, что изредка навещали его в те дни, когда в бороде еще не было прямо торчащих седых волос.
Сегодня роящиеся в его полусонном мозгу мысли протоптали новую тропинку. Он вдруг подсчитал, что со времени развода с Машей прошло уже десять лет, можно сказать, юбилей. Они развелись спустя два года после приезда в Израиль. Приехали они из города, где разводятся даже мосты. Правда только на ночь, никто их в это время не попирает ногами, не топчет, и ничто их не касается. Просто кайф. Для кого-то это город белых ночей, а для Алексея - город, где разводятся мосты... Он уже не мог вспомнить даже месяц, когда были завершены все формальности. Свидетельство о разводе он потерял во время одного из переездов, ведь Алексей за десять лет сменил двенадцать адресов. Не помнил он и дату подачи на развод, но не сомневался, что это не ноябрь: воспоминания просто не отпустили бы его....
Вот дату их свадьбы он помнит до сих пор. Все-таки пятнадцать счастливых лет совместной жизни чего-то, да стоят. К тому же они скрашены, чудесными детьми, рожденными еще в стране, где декабрь наследует октябрю, а снегом можно пользоваться бесплатно.
Причина развода? Алексей не сомневался, что ею может быть только глупость, вот поводы могут найтись и обычно находятся разные. Для него поводом послужила теща. Прямо скажем, оригинальным он тут себя не проявил. Бывшую тещу звали Розой. Господи, кому пришло в голову так назвать будущую тещу? Впрочем, ее родители вероятно имели в виду шипы.... В какой-то медицинской книге она вычитала, что приближение смерти ощущается, как желание помочиться. Каждый раз, когда ей хотелось в туалет, она, чтобы лишний раз не вставать, прежде всего хваталась за пульс. Приехала теща на месяц погостить в Израиль и исцарапала душу до глубины. Сначала Алексей хотел развестись с тещей, но не встретил взаимопонимания ни у нее, ни у жены. Пришлось решить проблему глобально: он развелся с Машей.
Бить женщин нельзя,
Это бесчеловечно.
Очень хочется.
На момент развода их Юле, красивой девочке с черными глазами, полными будущего, исполнилось шестнадцать, и она уже обрезала косы, которые так любил заплетать Алексей. Развод родителей вряд ли отразился на ее судьбе. Она отслужила в армии, окончила университет, вышла замуж и даже, не спросив Алексея, успела сделать его дедом. Короче, все как у людей.
Младший же, Гриша.... Ему едва стукнуло одиннадцать. Живой, подвижный, необыкновенно нежный мальчик, увлекающийся шахматами, математикой и компьютерами. После школы мечтал заняться астрономией. Последнее особенно льстило Алексею: ведь и он когда-то хотел стать астрономом и даже безуспешно пытался поступить на астрономическое отделение матмеха. Манго от манго близко падает.
И вдруг все переменилось. Кто-то вдолбил Грише в голову, что он прирожденный гуманитарий. Мальчик забросил математику, а на смену астрономии пришла политика! В одночасье звезды переметнулись на политический небосклон. Начались бесконечные поездки на политические сборища, фотографирование с розовощекими партийными бонзами, министрами с различными портфелями и без. А затем и того хуже: Гриша, душа семьи, стал стесняться своих родственников, говорящих на иврите с явным русским акцентом. Лишь бабушке в виде огромного исключения милостиво разрешалось разговаривать с ним по-русски. Окончив школу, он призвался в армию, попросился в боевые части. Он знал, что самый верный путь в израильскую политику лежит через военную карьеру.
Алексей виделся с сыном крайне редко. Из армии Гриша приезжал к матери и все свободное время пропадал в штабе своей партии. В лучшем случае они говорили по телефону. Смертельно уставшим голосом Гриша сообщал отцу, что у него все как нельзя лучше.
- Помни, когда станешь премьер-министром, первыми придут брать интервью, не у тебя, а у твоих родителей, – наставлял сына Алексей и вырывал седой волос из бороды....
Когда-то Алексей удивлялся обету своего друга не выезжать за границу, пока сын служит в армии. Теперь же он понимал его лучше: Гриша какое-то время находился в Рафиахе, и Алексей чуть не сошел с ума, ежечасно слушая сводки новостей по радио...
От юбилея своего развода Алексей незаметно перешел к Грише. Он старательно гнал от себя всяческие предчувствия, считал их нелепыми, просто молился за сына, хотя не причислял себя к верующим. Но одна мысль все время пробивалась наверх: если с сыном хоть что-нибудь случится, хоть один волос упадет с его головы, сможет ли он, Алексей, простить себя? Ведь было очевидно, что если бы не развод, Гришина судьба потекла совсем по иному, неведомому руслу. Да и что бы стало с ним самим? И тогда Алексея, как иногда с ним случается, когда вторник выпадает на нечетное число, посетила мысль, от которой душа забралась в пятки, левое ухо свернулось трубочкой, а легкая горбинка, безусловно украшающая его семитский нос, превратилась в самый настоящий горб. Ему пришло в голову, а не пережить ли мысленно последние десять лет так, как будто не было никакого развода, хамсином держащего его за пересохшее горло. Но не сейчас. Пора было вставать и собираться на работу.
Никогда еще Алексей не вел так плохо машину. Отдавил хвост кошке, перебегавшей дорогу в неположенном месте, и точно сделал бы то же самое старушке, чинно и по всем правилам переходящей улицу, но, к счастью Алексея, она оказалось бесхвостой.
Ничего не клеилось и на работе. Компьютер без конца зависал, клавиши оказывались не на своих местах, файлы исчезали, и Алексею приходилось искать их по разным папкам. Сосредоточиться на программе он не мог, мысли как раскидай возвращались к той, главной, от которой уже пострадали его душа, ухо и нос. От крупных неприятностей Алексея спасло лишь то, что босс заболел и не вышел на работу.
Спать Алексей лег пораньше и вопреки опасениям сразу уснул. Биологические часы (made in USSR!) работали хорошо, и он проснулся даже раньше обычного. Итак, прежде всего предстояло разобраться с тещей. Алексей набрался терпения, а было это не легко даже мысленно, и дождался, пока теща не убралась восвояси. В ее отсутствие мысль о разводе не могла бы прийти к Алексею даже в нечетный вторник.
Маша работала не по специальности, Алексей перебивался случайными заработками. Он с легкостью представил, что оказался бы в той же киббуцной фирме, где начал работать и в реальной жизни. Его бы сократили одним из первых, когда фирма столкнулась с трудностями, но от этого он только выгадал: в отличие от оставшихся он получил причитающиеся ему деньги сполна, тем же пришлось долго бегать за киббуцным начальством, хорошо еще, что дело обошлось без суда. Ну а дальше.... Тут возникли первые проблемы.
Пока все совпадало. Алексей начал искать работу по всей стране и нашел бы ее, но не в той фирме, координаты которой в «Новостях недели» откопала Элина, его тогдашняя подруга. Для поисков работы Алексей использовал только газеты на иврите, а русскоязычные не покупал, считая (и в целом справедливо) это бесперспективным. Но, насмешка судьбы, то самое, единственное, нужное Алексею объявление было обнаружено именно в «русской» газете. Как уже потом узнал Алексей, на иврите этого объявления не существовало вообще. Ведь и цены на объявления в «русских» газетах гораздо ниже, и «русская» рабочая сила стоит дешевле. Так что дорога в эту фирму Алексею была закрыта. Ведь для его знакомства с Элиной не существовало ни единого шанса.... А жаль. И не только потому, что Алексей любил свою работу, хотя уже семь лет проработал на одном месте. Алексей вспомнил ночи, проведенные с этой неугомонной дамой, сочетавшей, как казалось ему, несочетаемое: девичью стеснительность с неистовой сексапильностью. «Господи, как же я расскажу Маше об Элине?», - эта нелепая мысль привела его в чувства. Никакой Элины не было и нет! Мысли Алексея явно побежали не туда, сорвавшись с узкой тропинки в пропасть, и он заставил себя вернуться к Маше. Он нашел работу в Иерусалиме (а это был реальный вариант, Алексей прошел там несколько собеседований в одной американской фирме и даже начал вспоминать английский), и возникла проблема с Машей, тем временем начавшей работать по специальности на севере страны, где они тогда жили. Выход был лишь один: Алексей снял комнату в Иерусалиме, успешно прошел испытательный срок и перевез семью в столицу, где Маше предстояло вновь искать работу. Тут его мысли обратились аккордами «Золотого Иерусалима», способными превратить в сиониста любого еврея и не только, и под их торжественные звуки, Алексей отправился в душ.
На работе опять все валилось из рук. Алексей пытался разобраться в куске программы босса, но из этого мало что получалось. К счастью босс еще болел и не видел Сизифовых усилий Алексея.
Следующим утром он почувствовал себя в Иерусалиме. Хотелось летать! Ах, какой воздух, какие просторы! Просто кружится голова! Он вспомнил Розу из Иерусалима.... Настроение сразу упало до уровня Мертвого моря. Эти черные угли вместо глаз, чувственный рот, всегда готовый к поцелую, ощущение свободы и вседозволенности, переполняющее ее тело и душу и от избытка исторгаемое наружу. Алексей любил прижаться лбом к ее лбу, да так, что глаза-угли превращались в третий глаз - одно всевидящее и всепонимающе-принимающее око, и запустить при этом пальцы в черный космос Розиных косм. Две проблемы были у Розы. Во-первых, тещино имя, но это легко поправимо, Алексей уже называл ее Лопушек в ответ на Лапушку. Во-вторых, летом Роза увядала, впадала в депрессию и весь день стригла ногти. А как-то раз просто исчезла, решила одолеть свою психопатину, как она ее называла, один на один. Алексей удивился, подождал несколько месяцев, а когда Роза возникла снова, у него уже была Саня....
Черт! Опять попутал некошерный! Ну при чем тут Роза и при чем Саня, ведь он же не развелся и живет замечательно с Машей. У них все отлично, как и во все предыдущие годы. Юля цветет, а у Гриши прорезался художественный дар. Он, оказывается, видит мир совсем не так.... Его картины полны жизни и красок, любимая тема «Цветы в Иерусалиме». Люди, понимающие в искусстве, говорят, что это призвание... Что ж, хоть и не астрономия.... Недаром мы перебрались в Иерусалим.
В этот день Алексей опоздал на работу. Как назло босс поправился и пришел раньше его. Конечно, он решил, что Алексей все дни его отсутствия приходил поздно, и стал дотошно просматривать, как Алексей успел продвинуть их совместный проект. Его разочарование перемешалось с удивлением, и он чуть не проткнул себе барабанную перепонку, по привычке прочищая уши ключем от «Тойоты». Алексею досталось и за это. Допоздна он просидел на работе, заставляя себя что-то делать, но получалось не очень – иногда он ловил косые взгляды босса.
Съеденная перед сном яичница из трех яиц, от души сдобренная хумусом и тунисской паприкой, переваривалась в серию нелепых, упорно повторяющихся сновидений: за Алексеем гонялось какое-то огнедышащее чудовище, что-то вроде китайского дракона, но с женским ликом. Этот лик все время менялся, принимая образ разных женщин, и Алексей без труда узнавал почти всех. Всякий раз, когда чудовище оборачивалось тещей, он просыпался.
О вкусе крови
Не каннибала спроси,
Спроси комара.
Окончательно Алексей проснулся в обычное время, но чувствовал себя совершенно разбитым. Сон быстро забылся, и Алексей приступил к своим виртуальным построениям.
Гриша делал успехи. Сам Евгений Абезгауз позаботился о его участии в выставке израильских художников в Филадельфии. Юля вышла замуж и быстро превратила Машу с Алексеем в молодых бабушку и дедушку. Теперь они ездили к Юле на дежурства, а на выходные внука привозили к ним. Выпросив у Юли отпуск, они отправились во Францию, взяли на прокат машину и посетили почти все замки в долине Луары.
Замки долины Луары.... Года три назад Алексей совершил это путешествие с Галей. Что там замки – Галя была великолепна. Она обладала педагогическим даром. Ее лекции и практические занятия «Кама сутрой» Алексей запомнит на всю жизнь. Жаль, что он завалил экзамен. Нет, не по «Кама сутре», тут дело до экзамена просто не дошло. Как-то Галя устроила ему психологическое тестирование. Алексею так и не удалось выяснить, где она взяла эти идиотские вопросы, ясно, что не придумала сама. Ответить на них правильно ничего не стоило, но Алексей дурачился, играл словами, выворачивал их смысл на изнанку. А Галя все воспринимала всерьез. Для нее каждое слово имело лишь одно значение, да так, будто она сама его назначила. Она всегда отличала среду от четверга, и ее уши никогда не менялись местами.... Конечно, она точно знала день, когда ей следует оставить Алексея.
Алексей взглянул на часы, пора было собираться на работу. Он уже натянул левый носок на правую ногу, когда вспомнил, что сегодня пятница, выходной. Он прямо в носке плюхнулся обратно в кровать, закачавшуюся и издавшую радостный скрип. Когда кровать успокоилась, до Алексея стало доходить в какую ловушку он угодил. Чтобы счастливо жить с Машей, ему надо выкинуть из головы Галю с «Кама сутрой», Элину, Розу, Саню, Катю, двух Свет.... Выкинуть десять лет жизни и так дорого давшийся ему жизненный опыт. И все это ради спокойной счастливой жизни. Но он не хочет терять ни то, ни другое! Почему он должен выбирать? Почему так устроен мир? В полном отчаянии Алексей направился на кухню, нашел бутылку «Амадео», новогодний подарок от фирмы, с трудом из-за отсутствия опыта отколупал пробку.... Лет двадцать он обходился без спиртного, так что принятая доза надежно примирила его с жизнью. Вслед за пятницей пришел вторник.
Истину в вине
Устами младенца пью.
Она глаголит.
Алексей открыл глаза и тут же закрыл их снова. Представившаяся ему картина показалась невероятной. Он ущипнул себя, выдавил угря из мясистого носа, оттянул уши вниз и приоткрыл правый глаз. Все правильно. Он лежал на кровати, а рядом сидели Юля и Гриша, весело разглядывая его. Алексей покосился на «Галиль», удобно устроившийся на коленях сына, и со скоростью автоматной очереди пришел в себя.
- Что случилось? – вместо приветствия пересохшими губами вымолвил он.
- Это мы должны спросить тебя, папа, - сказала Юля. – Нам позвонил твой босс, сказал, что ты второй день не выходишь на работу, а твои телефоны не отвечают.
- Отлично! Теперь я знаю что мне делать, когда захочу вас увидеть!
- Ты остенешься без работы.
- Ну нет, не останусь. Я ведь дружу со своим боссом. Просто попрошу его позвонить...
Все рассмеялись, и Алексей начал собираться на работу.
- Так может ты нам расскажешь, что с тобой произошло? – не отставал Гриша.
- Ладно, в двух словах. Я тут разбирался со своими воспоминаниями и решил представить как бы сложилась наша жизнь, если бы мы с мамой не развелись.
- И что?
- Что что? Вот результат.
- А напился зачем?
- Так ведь как раз юбилей нашего развода, десять лет....
- Понятно, - укоризненно кивнул Гриша.
- Нельзя дважды войти в один и тот же поток, - многозначительно отметила Юля.
- Зато можно дважды наступить на одни грабли, - возразил Алексей.
- Не вспоминай больше, чем помнишь, - подвел черту Гриша.
|
|