Пеший идол
Завершая путь великаний,
Превратившийся в полосу,
Солнце короб глухих преданий
Растеряло в густом лесу.
Будто Леший, на крепкий посох
Опираясь, тряся трухой,
В разметавшихся белых космах
Пробирается в дебри хвой.
Сук заденет – и по веленью
Открывают со скрипом рты
Его детские откровенья,
Сказки, басенки и мечты.
Леший
Ложась на мшистые постели,
Лучи косые, словно пух,
Застряли в лапах старой ели,
Где солнце отводило дух.
Забылись горе, и забота;
Ветров шатающихся гул
Взяла болотная зевота…
И Леший радостно вздохнул.
Лучом зари румяно-сладкой
Укромно спрятанный от глаз,
Ночной овеянный загадкой,
Настал его заветный час.
Мелькает острая зеница
Средь копен лиственных волос –
На каждом пне он веселится,
И не скрывает детских слез.
Ведьма, или Видение, вызванное косыми лучами заката
До последней сырой травинки
Перечислив лесную рать,
Чисто выбрала все соринки
Терпеливая ведьма-мать.
Так радеет она о детках,
Чтоб им сладко спалось в ночах –
И жучок, и пенек, и ветка –
Все умыты в косых лучах.
Скоро месяц взойдет на место,
И остаток поможет счесть;
И одной ей, седой, известно,
Сколько их в этих чащах есть.
И всю ночь, напуская чары,
Зверя лютого прочь ведет
Голос матери старой-старой,
Голос ласковый, словно мед.
Лес-Колдун
В дымке вечера суеверной
Не тревожа болотный храп,
Опускается свет вечерний
Между черных еловых лап.
Но, из сумерек вырастая,
Огоньками спугнув туман,
Пробуждается голь лесная,
Выползая на свет полян.
Дух трущобы, что в топи Марью
Ворожбою завлек не раз,
Перелетною зоркой тварью
Промелькнул возле самых глаз.
И звериной тоской недоброй
Тускло-красный огонь небес
Поглощает в густые ребра
Домовина дремучий лес.
Хозяин леса
Я вижу лес под светом ночи,
Где слился с кущами овраг,
И тонко-тонко перья точит
Деревьям – цепенящий мрак.
Туман, с дыханьем пограничный,
Сошел на тихий водоем…
И думы думает лесничий
О странном поприще своем.
Лучом блистающим Эдема
Покой сиятельный открыв,
Друг-месяц изливает немощь
На ветки плавающих ив.
А там, где сгнили их халупы,
И ели рухнула изба,
Скрывают мшистые уступы
Провал в сквозные погреба.
Там каждый куст, как зверь присевший,
Невидим, тьму образовав;
И воздух, вдруг оцепеневший,
Боится выпрямленных трав…
Колдунья
По прабабкиной ветви
Горе людям несу.
Я живу в очень ветхом
Буреломном лесу.
Стала с черными пнями
Я владелицей мест,
Где подточен червями
Пошатнувшийся крест.
Но легка моя дверца,
Не точу я ножей,
И у чистого сердца
Не держу сторожей.
Пташек резвых и малых
Отправляя в полет,
Жду вестей небывалых,
И сердечко поет.
Так я думаю – око
Знает, где западня.
И мечтательный сокол
Сам разыщет меня.
Для него что угодно –
Всякий дар без числа!
Но напрасно, бесплодно
Я его прождала.
После быстрого лета
Вновь в четыре стены.
От линючего света
Стали очи больны.
Знать, неправое дело
Я творила, змея;
Собирала для тела
Не того пития,
И нарядов нашила,
Где свобода узка!
Знай – меня задушила
Избяная тоска.
Могила любимого
А мы встречаемся теперь
От города вдали,
Где в поднебесье ловит ель
Все новости земли.
Где в ярком солнце стаи рыб
Несутся быстриной,
И ровных сосен внятный скрип
Беседует со мной.
А под ногой тугие мхи
Шуршат сухим теплом,
И мягкой зрелостью трухи
Пропитан бурелом.
Здесь утолить смогу я страсть
Густым волненьем хвой,
И к сердцу всей земли припасть
Усталой головой.
Утопленница
Хватая лист осины
У края синих туч,
Уходит в глубь пучины
Последний слабый луч,
И мокнет черной ватой
Перед тобою путь…
Но все-таки – жива ты,
Ну подожди чуть-чуть;
Я кончил путь недальний
Под изгородью ив…
Но от твоих страданий
Я снова стану жив.
Как мог не увидать я,
Что об еловый сук
Ты изорвала платье,
И кровь идет из рук.
Где цвета красной охры
Стволы надежней крыш,
И в зев пещеры мокрый
Ползет такая тишь;
Где старых елей гроты
У тины на пруду –
Я победил дремоту.
Иди ко мне. Я жду.
Бродячий огонь
Вместо камня надгробного – пень,
Вместо имени – венчик ромашки…
Но над свежей могилою тень
Неподвижна печальной монашки.
Пошатнулась – и вновь тишина,
Только старая ветвь надломилась…
И листву рукавом шушуна
Задевает неспешная сырость.
''Приютил меня в гиблой тиши,
У ползучего края трясины.
И из нашей надрывной души
Исторгаются вечные гимны.
С твоей помощью, друг, за любовь
Я открыла запретную дверцу –
Ты даешь наслаждение вновь
И могущество верному сердцу.
Глаз не сводит с меня воронье,
Словно тайну за пазухой прячу –
Где споткнулась о сердце твое,
Где тот камень, огонь тот бродячий.''
Ода лесу
Как бескрайняя туча
Неподвижно прижат,
В моем сердце ползучий
Отравляющий чад –
Дымовая завеса, -
Только, брешь прорубя –
Знай, могущество леса
Одолеет тебя.
Солнце красное в соты
Собирая, как мед,
Лес глубокой дремотой
Беспробудно живет.
Его вещие сети –
Сколько им на веку? –
Ловят бешеный ветер,
Душат боль и тоску.
Лучше крепких повязок
Тропки каждый аршин,
Бормотание сказок,
Бег ручья меж осин.
Как звериные очи,
Иглы елок горят,
Будто смотрят в замочек,
В тишь воздушных палат,
Где лежит непримятый
Мшистый бархат ковров,
И святого заката
Изливается кровь.
В эти мягкие тряпки
Свое сердце кладу,
У лягушкиной лапки
Я совета найду.
Корневища и пястья,
Вам поклон мой и честь,
Где всегда мое счастье
И богачество есть.
Лес
Запишись мне в тетрадку,
И возьми поправей, -
На служение падкий,
Избяной муравей.
А туда ли ты тащишь,
Прогибаясь хребтом –
В ненадежный, гудящий,
Самый ветреный дом.
Кровь, лихва да потери –
Но сойдутся счета –
Там, где выстроил терем –
Пепел и нищета.
Небо бурей побито,
Каплет, как решето,
Только ветру открыто,
Чтоб не ехал никто.
Но под крепкою мощью,
Где бесчинствует тать,
Нет забитых и тощих,
И не могущих встать.
Каждый – ложку и чашку,
И обилье жильцов –
Все имеют букашки,
Что хитрей мудрецов.
Так усердно им служит
Полупризрачный храм.
Может, мы не тщедушны,
Может, выгорит нам –
Ведь лесные пииты –
Кто крылат и бескрыл –
Под могучей защитой
И под промыслом Сил.
1999
|
|