* * *
Племя, прозревшее в век слепоты,
Непредсказуемо. Черные стены
Могут рождать только горькие стоны.
В каменоломнях ночные посты
Тьмою прожектора ловят глазастых:
«Ишь, расшумелись! Небо им застит
Этот монблан неземной высоты!»
Это бывает с народом людей,
Тем, что в своих в одиночках провинций
Мог бы сказать о себе: «Мы провидцы
Неких еще не рожденных идей».
Только безгласны они, словно рыбы,
Только безглазы, как серые глыбы.
Псы охраняют их темный покой.
Словно часы над багровой рекой
Солнце. Без стрелок, без глаз и без рта.
Медленный лик в неподвижную воду
Плавно скользит по небесному своду.
Миг – и исчезнет. И вновь – темнота.
* * *
Мы просто приснились кому-то...
Дорога усыпана снегом.
Обрывки холодного утра
Стремительно падают с неба.
Бульдозера ржавая рожа,
Деревья в сугробах по пояс.
Сто градусов. Спирта? Мороза?
Маразма? Невидимый полюс
Вмерзает, как брошенный якорь,
В безмолвное море покоя,
В дома, где не громко, не ярко,
В туманные дебри попоек
И в черную бездну котельных,
И в белую плоскость страницы...
А там - все равно. В самом деле,
Ведь это кому-то лишь снится...
* * *
Проходит год, и в нем я вижу смысл,
Который был не явлен, но угадан,
Как некая спасительная мысль,
Подсказанная ловким адвокатом.
Я не умел подглядывать в замок
За тем, что происходит на свободе.
Но устоять соблазну я не смог
И стал большим экспертом... по погоде.
Я выбирал и знал, что выбор плох,
Хотя и знал, откуда дует ветер.
Случилось так, что ловлю лунных блох
Я предпочел всем поприщам на свете.
А он идет - единый длинный год.
Прошли весна и лето. Пахнет снегом.
И бредит день соблазнами свобод
Под невысоким коммунальным небом.
* * *
Жить посредственно – жить не по средствам,
Так бездарно не пользуясь даром,
Подчиняться не целям, но средствам,
Проживая бесценное даром
Вместо времени. Временем, местом,
Настоящим, стоящим на старом,
Пусть бездомным, бесправным, безвестным,
Но небесным и не бездарным,
Покружиться и лечь на поверхности,
Как снежинка, слетевшая с неба,
Ясной звездочкой, вензелем вечности,
Чем вот так вот нелепо и слепо
Жить посредственно, жить не по средствам,
Подчиняясь не целям, а средствам.
* * *
Помоги мне забыть про ночные снега,
Бесконечностью бездны манящие ввысь.
Антарктидой незримою их берега
Словно поле пустыни вокруг разлеглись.
Фиолетовым полюсом, чёрта чертой
С давних лет дразнит нас этот призрачный мир,
Наполняя сердца вековой пустотой,
Малых душ возмущая зыбучий эфир.
Я от этой судьбы не хотел убежать -
Просто ветер промчался на бледном коне.
Помоги равновесие мне удержать,
Если только Ты помнишь еще обо мне...
ФИНИСТ ЯСНЫЙ СОКОЛ
Ох, как по небу летел, и на землю не глядел -
Все манила и звала высь бездонная.
А небес голубизна открывала бездну сна,
И тонула в ней душа, тварь бездомная.
Что ни море - то вода, что ни небо - то беда,
И не свить душе гнезда в небе ветреном.
А земля черным черна, кровью до краев полна,
Нет ни берега, ни дна горю смертному.
Встрепенулся как во сне, и упал с небес, как снег,
Разметал стальные перья горючие.
Колыхнулся черный страх, задрожал проклятый враг
Зашипели в норах гады гремучие.
На войне - как на войне: наяву, а как во сне…
А очнулся - всюду поле бескрайнее -
Небо, ветер, ковыли, да трава в густой крови,
Да в траве заклятый враг обезглавленный.
А как в небо поглядел - так стрелою и взлетел
И помчался над морями-океанами.
И не птица, и не зверь, и не рыба, и не змей -
Бесприютна сирота окаянная…
ВЕРХНЕЕ МОРЕ
Верхнее море колышется над
твердью земною и твердью небесной
вечной как ожидание
Волны прилива незримого моря
тайными снами прорастают в их душах
так непрерывная музыка ночи и дня
напоминает живущим
что в суете неизбежной
в стремлении взглядом или касанием
измерить и ощутить неизвестное -
загадка или обычное свойство
как жить и дышать
не разгадать не помыслив о волнах
верхнего моря странного словно
непостижимость скрытых от разума
тайных догадок духа
Но проливается влагой дождя
и оседает солью снегов
шелестом ветра в невидимых раковинах
мысль о присутствии
верхнего моря
ФАБРИКА ОБЛАКОВ
Я живу возле фабрики облаков.
По утрам из трубы вылетает пар
И летит над землёй высоко-высоко,
Синевы небес касаясь едва.
По утрам народ выползает из нор
И спешит по своим делам, кто куда:
Кто на фабрику слёз, кто на фабрику снов,
Кто в контору тоски, кто на биржу стыда.
Я плыву в потоке безликой толпы
Продавать судьбу за гнутый пятак,
А тем временем из фабричной трубы
Облака в небеса всё летят и летят...
Улетают они далеко-далеко
От людей с их бескрылым житьём-бытьём,
Чтобы там, за хрустальной кромкою гор,
Их оплакать чёрным кислотным дождём...
* * *
Ещё чуть-чуть и станет всё равно,
Нас превозносят, иль на нас клевещут...
Мой милый друг, мы все идём на дно,
И с каждым днём становится всё легче.
Зачем нам этот бесполезный груз?
И без него сгибаемся под ношей
Судьбы жестокой, будничных обуз
И памяти о нашей жизни прошлой.
И пусть свистят ветра в пустой сосуд,
Пусть игрища гремят во славу Фебу.
Ведь гимны никого уж не спасут...
Идем на дно. Или взлетаем к небу.
* * *
Медиум... ведьма... Медвяные ветви взметает,
тает во тьме метеора таинственным следом
едва леденящая душу тайна вещей и существ.
Вещее в сущем очнувшись шевелится смутно,
омутом слов-недомолвок манит и мерцает,
словно осколками неба в глубоком колодце...
* * *
...это всё алягер...
Е. Орлов
Понимаешь, любимая, это совсем не война,
Это просто стрельба из рогатки из-за угла.
Понимаешь, любимая, это ничья не вина,
Просто карта в дурацкой игре неудачно легла.
Представляешь, любимая, скоро закончится день,
И кошмары, поджавши хвосты, побредут на покой.
Представляешь, любимая, в сводке ночных новостей
Сообщат, что окончен и этот бессмысленный бой.
А когда поутру в небесах голубой гобелен
Золотым засияет и белым, мы сразу поймём,
Что все наши печали любовью захвачены в плен,
И в свободной вселенной с тобой мы остались вдвоем...
* * *
Что сказать мне о жизни?
Что оказалась длинной.
Иосиф Бродский
Ощущать себя не в стране, но в мире,
Говорить на двух языках, а мыслить
На одном, жить в чужой квартире,
День-деньской размышлять о смысле
Бытия, растворяясь в быте,
Выворачиваться на изнанку,
Оказавшись вновь при разбитом корыте,
Начинать сначала, крутить шарманку
Невесёлой песенки про былое,
Чуда ждать, в чудеса не веря,
И читать следы на чуть видном слое
Пыли памяти, ночь примерив
Набекрень, вновь бродить на ощупь
В лабиринтах мутных дневных кошмаров
Быстротечных, как эта площадь,
Бесполезных, как блеск товаров,
И невнятных, как шум таверны,
Ежедневно во мрак Эреба
Падать камнем, но знать наверно:
Здесь, где жизнь коротка нелепо,
Не имеет дна только небо.
|
|