.......................... Светлой памяти моего дяди,
....................погибшего под Ленинградом посвящается.
Не помню с чего начался наш разговор, но говорили
мы о людях. Да, о людях, о том, какие они бывают -
люди...
"Не буду рассказывать того, чего не видел сам.
То, что ты сейчас услышишь, происходило во время войны.
Служили у нас в полку отец и сын. И получилось
так, что отец служил у сына. В начале войны отец
добровольцем ушёл на фронт, а сын, окончив военное
училище, пришёл к нам лейтенантом. Он выглядел ещё
совсем мальчишкой, этот лейтенант. Только глаза,
тёмно-синие и печальные, делали его строже. Ещё до
прихода сына отец часто рассказывал о нём.
"Глаза у него синие-синие, если он весел и смеётся,
то они становятся нежно-голубыми, а обидишь его -
глаза темнеют и ..." Потом он доставал серебрянную
табакерку и говорил любовно:"Подарок сына".
По вечерам отец часто приходил к сыну и они
подолгу говорили о чём-то своём. И глаза сына
оттаивали, становились тёплыми и голубыми.
Так было и в тот вечер. Они проговорили допоздна
и лейтенантовы глаза стали цвета подснежников,
которых было много в ту весну. Когда уже отец
собрался уходить, раздался требовательный звонок.
Это был приказ о наступлении. Но исход боя зависел
от того, как быстро мы преодолеем минное поле,
которое начиналось сразу за нашими окопами, займём
ближние к врагу позиции и возьмём его внезапностью.
Кого послать на поле? У всех семьи, матери, жёны...
Долго думал тогда лейтенант и решил - должен идти
кто-то из них с отцом, вернее, сам. Но что-бы
если что.., отец знал.
Он так и сказал отцу. Но тот, ничего не говоря,
снял ремень, оружие и вышел".
Рассказчик надолго замолчал. Я спросил, какое это
имеет отношение к нашему разговору.
Он достал серебрянную табакерку и закурил.
"Отец тогда не вернулся",- сказал он, ещё раз
затянувшись. "Только много позже стало известно,
что они никогда не были отцом и сыном".
Он потушил окурок.
-"А они знали об этом?".
-"Наверное знали, но никому не говорили",- он закурил
и опять надолго замолчал.
-"Ну что, пойдём?",- гася сигарету, спросил он.
И только дома я увидел какие у него глаза.
Синие-синие, немного грустные и печальные.
|
|