(сатирическая сказка-фэнтази)
Жил-был Гном. И, в общем-то, не тужил. Жил он в просторной пещере на берегу небольшого болотца. Днем Гном уходил на поиски корешков, ягод, грибов, необходимых для пропитания, а вечерами садился на огромный влажный валун, лежащий как раз у входа в его жилище, и подолгу смотрел на звезды. В это время в его гномьей голове рождались самые разнообразные мысли, причем очень умные, и Гном уходил спать, сделав какое-нибудь важное открытие, например, однажды он понял, что совершенно не похож на окружающих его существ, которые бегают на четырех ногах, издают какие-то непонятные звуки и абсолютно не интересуются звездами.
А еще у Гнома в пещере были сложены груды драгоценных камней, потому что только он один знал, где их можно найти. Правда, Гном понятия не имел о стоимости своих сокровищ, а просто любовался их чудесным блеском, и когда лучи солнца играли на многочисленных гранях камней, радовался, пуская по стенам пещеры разноцветные светящиеся пятнышки. В общем, не гном, а дитя. Наверное, так бы он и умер, не познав истинной жизни, если бы в один прекрасный день совершенно случайно не вышел к своим сородичам.
Поначалу Гном малость ошалел, увидев себе подобных, но потом страшно обрадовался и от счастья запрыгал как ребенок. Ура! Значит, он не один, и в мире живут такие же гномы, как и он! С двумя ногами, двумя руками, такого же роста, с разумными лицами и осмысленными взглядами! А главное, они не бегают на четвереньках, как его соседи по лесу, а ходят на двух ногах.
В это время гномы, столпившись, глазели на незваного гостя. Гостей в гномьем городе не любили, а тут какой-то странный тип пожаловал, одет, как оборванец, да еще скачет, как жеребенок, вместо того, чтобы поклониться и поздороваться, как положено.
А Гном от распирающей его радости запел, потому что впервые в жизни его посетило вдохновение:
Позади лишения,
Кончилось ненастье,
Прочь ушли сомнения,
Я дождался счастья!
Позади тревоги,
Впереди веселье!
Праздник отмечаю!
Справлю новоселье!!
И тут случилось непредвиденное: гномы заткнули носы, сморщились, а потом стали громко смеяться:
- Эй, сладкоголосый Этоп, - крикнул один из них, - это по твоей части! Твоей музыкальной группе «Ветви» не нужен солист под блестящим именем «Поющая задница»?
И вся гномья братия разразилась хохотом.
Гном ничего не понял и тоже стал громко смеяться.
- Эй, Этоп, да он тебя обделал! – вдруг крикнул один из гномов.
Этоп аж подпрыгнул:
- Эй, вонючка, ты чего? Да ты испортил мой парадный костюм! Фу, как я воняю!
И злой сладкоголосый Этоп схватил камень и бросил в Гнома. Не успел Гном опомниться, как в него полетело все, что оказалось у гномов под руками, и нашему герою ничего не оставалось, как спастись бегством.
Запыхавшись, Гном прибежал в свою пещеру, упал на ложе из лапника, укрытого сухим мхом, и долго неподвижно лежал. Он никак не мог взять в толк, что же такое случилось. Почему его обзывали говорящей задницей и вонючкой? Наверное, он чего-то не понял.
На следующий день Гном снова отправился в гномий город в надежде, что теперь будет все по-другому и обойдется без недоразумений.
Однако на сей раз, завидев Гнома, жители гномьего города немедленно нацепили на нос прищепки и, не говоря ни слова, принялись швырять в беднягу камнями, видимо, заготовленными накануне.
И снова пришлось Гному спасаться бегством.
В пещере он долго плакал, потому что так и не понял, что же такое произошло.
Ночью во сне ему явилась Фея Жизни:
- Понимаешь, тут такое дело, - сказала Фея, глядя куда-то в сторону, – в общем недоразуменице вышло, ну, кое-кто виноват, впрочем, это не важно, короче, ты родился уродом.
- Как это, уродом? - испугался гном. Ничего такого он за собой не замечал.
- А вот так.
И объяснила Фея Гному, что у него, как бы это сказать получше… в общем, вышла небольшая путаница, и там, откуда у нормальных гномов лилась речь, у нашего бедолаги сыпались фекалии, а вот оттуда, откуда им и положено на самом деле выходить, лилась речь. Лилась, это громко сказано, ибо вследствие такого издевательства природы говорил гном очень нечленораздельно, так что на самом деле его толком никто не понимал, а всем казалось, что он просто пукает. Вот почему его обозвали вонючкой и говорящей задницей.
Когда он появился на свет, родители были так потрясены его безобразностью, что отнесли малыша в пещеру, где и оставили, в надежде, что несчастного съедят дикие звери. Вот так-то.
Проснулся гном утром и горько разрыдался. Ну, как же так! За что это природа сыграла с ним такую злую шутку? Чем же он виноват? И как теперь ему, после того, как правда стала известна, жить на этом свете?!
Поздно ночью, когда над лесом бушевала страшная гроза, и молнии безжалостно резали небо острыми сверкающими клинками, а ветер клонил деревья к самой земле, Гном принял страшное решение. Не дожидаясь, когда непогода утихнет, Гном вышел из дома и отправился к самой высокой сосне. Забравшись до середины, он зажмурился и камнем рухнул вниз. Гном хотел умереть. Однако, кроме парочки ушибов, на его тельце ничего не осталось. Тогда он забрался повыше и снова прыгнул. И опять без всякого толка. Гном влез на самую верхушку, взглянул вниз, и мужественно отпустил руки. Но и на этот раз ничего не произошло. Однако настырный гном не сдавался, и так и прыгал, пока не услышал чей-то противный, скрипучий голос:
- Восемь.
- Что восемь?
- Ты уже прыгнул восемь раз.
- Кто это? - Гном в это время был приблизительно на середине сосны, и голос страшно напугал его.
- А вот слезай и узнаешь, - ответил голос.
В это время ветка треснула, и Гном полетел вниз. Он встал, стряхнул с себя иголки, и тут увидел тощую фигуру, укутанную в черный плащ. Фигура странно хихикала в старческий сухой кулачок, затем стала кряхтеть и охать, а потом, водрузив на нос прищепку, произнесла:
- Старый я стал, немочный. Значит, не хочешь жить?
- Не хочу, - подтвердил Гном. – А вы кто?
- Я? Я колдун Маракун 238, самый великий колдун из ныне живущих, - грозно произнес колдун, но тут же сник, - ой, радикулит проклятый. Есть тут, где присесть-то? Ах, вот, пенечек. Да помоги ж ты, бестолочь!
Гном вежливо подал старику руку.
- Ладно, выкладывай, - милостиво продолжил Маракун 238, устроившись на пеньке.
- Нечего мне выкладывать. Умереть хочу, - упрямо повторил Гном.
- Ну, это бесполезно, - сказал колдун. Достал откуда-то из складок плаща яблоко и аппетитно хрустнул.
- Почему это бесполезно? – насторожился Гном.
- Видишь ли, в момент твоего рождения Фея Жизни была сильно навеселе, она как раз с крестин вернулась, и поэтому все перепутала, но, кроме того, что ты уже знаешь, Фея случайно наделила тебя бессмертием, что от всех скрывает, потому что за это ей здорово влетит. Но великого Маракуна 238 не проведешь! – и колдун многозначительно поднял вверх сухонький и морщинистый указательный палец, но тут же с воем опустил руку. - О-е-ей, проклятый радикулит!
- И что же мне делать? - ужаснулся Гном. – Я буду мучиться вечно?
- А что ты хочешь?
- Умереть!
- Ну вот, заладил. Умереть да умереть. Я тебе предлагаю другой вариант.
- И какой? – у Гнома впервые в глазах затеплилась надежда.
- Я не могу тебя переделать, потому что Фея Жизни, хоть и была пьяна, да поработала на славу, но дам тебе волшебный порошок, который ты сможешь перед собой распылять, пуская другим пыль в глаза, и все будут видеть тебя совсем не таким, как есть на самом деле. А ты мне взамен отдашь свое бессмертие. Ну что, согласен?
Гном задумался. Несмотря на то, что о своем бессмертии он узнал только что, ему почему-то стало очень жаль расставаться с таким ценным даром.
- А надолго его хватит? Порошка этого? – недоверчиво спросил он.
- На всю жизнь, - проскрипел колдун, морщась от боли, - только если ты не будешь усердствовать, а будешь отсыпать каждый день по указанной в инструкции дозе.
- А если я случайно ошибусь и рассыплю меньше порошка?
- Тогда кто-нибудь тебя увидит в истинном обличье.
- А если больше?
- Чем больше ты станешь разбрасывать порошка, тем лучше, мудрее, красивее, талантливее ты будешь казаться другим гномам, но тогда порошка не хватит на всю жизнь, и рано или поздно, твоя правда откроется.
Подумал, подумал Гном, и согласился. А что ему еще оставалось?
И вернулся он в город совершенно иным.
С этого момента не жизнь пошла у Гнома, а чистой сладости малиновое варенье. Поначалу он расходовал порошок рационально, строго следуя инструкции, но однажды, когда надумал жениться на самой красивой девушке города, чуть дозу увеличил, и был просто потрясен:
- Ах, как Вы умны! – восторгались одни.
- Как красивы! – восхищались другие.
- Как остроумны!
- Как много знаете!
Дамы кокетливо обмахивались веерами и строили Гному глазки. А мужчины наперебой пытались угодить.
И стал Гном сыпать порошка все больше и больше. Никто уже не вешал на нос прищепку, не называл его вонючкой и говорящей задницей, и все, что выпадало у Гнома изо рта, народ принимал за сладкие пирожки, приправленные медом, а нечленораздельные звуки казались им речами, исполненными непревзойденной изысканности и мудрости.
Теперь карьера Гнома стремительно понеслась вверх. Не прошло и года, как его уже выбрали бургомистром города и передали золотые ключи от всех подвалов, скрывающих сокровища гномьего народа. «Сладкие пирожки» пользовались особой популярностью, и тот, кто получал их от самого бургомистра, становился невозможно счастливым. Народ толпами приходил к ратуше, где была резиденция Гнома, и глядел наверх, на балкон, где время от времени появлялся Гном. Многие стояли, открыв рот, чтобы внезапно падающие пирожки не пролетали мимо, а попадали тут же в цель. Особо удачливые умудрялись поймать не один, а сразу несколько пирожков, и тогда они бережно несли их до дома на вытянутых руках, чтобы показать всему городу, как им повезло. Сладкий мед стекал по пальцам, улицы наполнял дивный аромат, а лица гномов светились неподдельной радостью.
Правда, Старший советник почему-то обладал иммунитетом против порошка. Но, дабы не навлечь немилость народа, тоже страшно нахваливал пирожки, но под благовидным предлогом отказывался, объясняя это тем, что тогда простым людям не достанется.
Были и еще несчастные обладатели иммунитета, которые пытались объяснить окружающим, что не пирожки это вовсе, а фекалии, но над ними сначала смеялись, а потом и вовсе стали бить, а двух самых непримиримых казнили прилюдно на главной площади по решению самого губернатора, так что остальным пришлось либо город оставить, либо сделать вид, что они заблуждались, мол, временное помешательство случилось.
А Гном больше не помнил, что рассказывали ему звезды, не пускал солнечных зайчиков гранями драгоценных камней, а каждый день скрупулезно пересчитывал накопленные богатства, и, упиваясь славой, нежился на бархатных подушках и диктовал местному летописцу историю своей жизни, а вечерами любил раздавать страждущей толпе пирожки.
Вот только порошка в баночке оставалось все меньше и меньше…
|
|