***
Цветок стоит на ветру.
Земля круглая.
Ветер пиликает на проводах
электропередачи, а иногда
бренчит. Облака стоят в порту
данной местности.
Коровы пасутся, подчиняясь
шепоткам этой травы,
которая чёрт знает куда
их может завести
и это - логика их движенья.
Цветок стоит на ветру
и вокруг такая песня,
но это для меня,
а он просто стоит и
колышется, колеблется –
колышек, ось вращения
планетарной системы
пчёл, бабочек, мух.
Ластокрылые ласточки носятся
в воздухе, и ныряя в воду,
превращаются в дельфинов…
Ты не лови движение моей мысли,
перебегающей через вселенское поле мышью,
а то она спрячется в норку,
знаешь в эту: “Ну, надо же знать норму!
В самом деле, что за превращения(извращения)!”
А я бреду по полю к тому
цветку, что стоит на ветру.
Он для меня не идол.
Нет. Он – гол
в мои ворота. Ему всё равно.
Я же поражён коррозией любви.
Цветок стоит на ветру,
как индийский знак,
как 100 лет назад
и как тысячу, а по степи
гоняют мячик территорий
толпы завоевателей
(люди ящеры – террариум террорий).
Он же к этому безучастен.
Вдруг, вспорх – стерх
улетает, как некое долгое «ша»-
застывшим минусом выключающегося сознания:
степь, степь, степь,
терпь, трёп, терпко,
города, горы да?! города,
дороги ветвистые роги,
муравейник – город будущего,
люди - тире и точки, тиры да цветочки…
Разворачивается картина эпическая,
но это историкам и теоретикам,
для меня же – «эй певческая!»:
труд поют пьют гуляют на войну
плач счастье дети дети…
Цветок стоит на ветру.
Под ветром он танцует и пляшет
и день моё лицо из пластилина
лепит в улыбку, что лодкой
уплывает. –«Куда?» Наверно, в палестину
моих надежд, в мультипликационной пластике
с потерянной баластикой…
2000
|
|