***
Цветет цикорий. Середина лета.
В душистой кроне - солнечная прядь.
Настало время находить ответы
Там, где свободу думал потерять.
Сиротский гнет предубежденья скинув,
Принять, что предки знали испокон:
Душа тем больше разгибает спину,
Чем меньше страх склониться у икон.
Прозрачный ветер, выцветшие травы –
Мир отражённый глуше и тусклей,
Чем радужные горние дубравы
Над купой запылённых тополей…
И обретая суть, вздохнешь спокойней,
Забыв про одиночество: вдали
Друг другу вторят голос колокольный
И мерное дыхание земли.
***
В час, когда болезнь томит и мучит,
Раненому сердцу не видать,
Как с небес – звенящий тонкий лучик -
В этот мир нисходит благодать.
Потеряв ребёнка или друга,
Выливая скорбь в утробный вой,
Не заметишь крыльев, что упруго
Подымают душу над травой.
И когда война срывает крыши,
А хлеба сжигает душный пыл,
Вновь поверишь: Бог тебя не слышит,
О тебе давно Он позабыл.
Так живешь, ночами спишь сторожко,
Днём в трудах не распрямишь плеча…
Рядом длится узкая дорожка
Чистого небесного луча.
Богоматерь Иерусалимская
В этом крошечном храме,
Которому от роду год,
Твой задумчивый взгляд
Привлекает сильней, чем другие,
Тихим, ласковым светом.
И в трепетный час литургии
Всюду реет таинственный
Воздух незримых высот.
И отчетливо видно, как рядом
С Тобою, вдали,
Язычки поминальные тянутся,
Тянутся к Богу –
Запредельной Усладе,
К которой, по смерти, в дорогу
Устремляются души,
Как в гавань идут корабли.
И какое бы время
Ни билось за этой стеной,
Кроток взор Твой, Мария,
И дивно украшены ризы.
В этом крошечном храме,
Где Сын Твой так сладостно близок,
Отблеск горнего света
И отзвук свободы иной.
Храмовый берег
Садилось солнце за речные плесы.
Жара спадала. Маревом белесым
День таял, покидая небосвод.
Над волжским городком заря пылала
И не жалела золота и лала
Для тихих берегов и мирных вод.
Закатный блеск нещадно стекла плавил,
И свет вечерний, против всяких правил,
Казался чище, ярче и теплей.
На гладких куполах лежало пламя,
И бор алел сосновыми стволами,
Точеными, как мачты кораблей…
Ничто не нарушает в нас покоя
Таким восторгом и тоской такою,
Как солнце, уходящее за край!
И прошептать хотелось: Боже, Боже,
Когда Ты так украсил землю, что же
Тогда такое Твой небесный рай?
Пройдем ли мы с водой дремотной – или
Сверкнет на дне души, в житейском иле,
Твой образ – драгоценные черты?
Так вот зачем прощаешь нам вину Ты
И в смертном мире даруешь минуты
Такой неизреченной красоты!
Введение во храм
Слоновая кость и злато…
Но что тебе в них, Дитя?
Вверх по кипарисным платам
Бесстрашно ступни летят.
За тонкой завесой дыма
От жертвенных чаш, как встарь,
Господь, для других незримо,
На древний глядит алтарь.
Манит светозарный облик,
Как двери жилья в ночи;
Блестит серебристый облак,
Звенят и поют лучи.
В цветении слив и яблонь,
Сладчайшей из всех наград,
Глазам Твоим в небе явлен
Божественный вертоград.
Курится роса, блистая,
Его в жемчуга убрав.
Струится лоза витая
В душистом сплетенье трав,
И синью грозово грозной
За лиственною резьбой
Тяжелая спелость гроздий
Качается над Тобой…
Любуйся, Дитя, и веруй,
До тайных глубин чиста!
Всему во Вселенной - мерой
Небесная красота.
И в говоре голубином
В сияющий этот миг
Ты слышишь, что Ты любима
И Господом, и людьми.
***
Ты читаешь пророка; слова обещают спасенье.
В тихой, маленькой комнате плавает ласковый свет.
А снаружи лучатся живительным солнцем весенним
Небеса, для которых ни смерти, ни времени нет.
Умываются ветром сияющим те небеса, и
Ликование птичье их выше и выше несет.
На развернутых свитках старинное слово Исайи
Говорит про бессмертье души и прощенье за все.
Вдохновенны и кротки черты наклоненного лика,
Равномерно дыханье. И сердце сжимается вновь:
Осыпаются стены, в руинах ползет повилика,
В ненасытную почву уходит пролитая кровь.
Боже, милостив будь к нам, родства потаенного ради!
Память светлого рая - единства поющий исток…
Над могилой Адама в далеком неистовом граде
Из камней прорастают терновые звезды крестов.
Будет, будет Спаситель: в страданьях умрет и воскреснет,
Человеческий путь продлевая к бессмертной судьбе…
Ты не знаешь, что в эту минуту таинственный Вестник
С милосердного неба на землю стремится к Тебе.
Ни дороги не видишь, ни мглы, ни воловьего хлева,
Ни грядущего горя, ни славы, что ждет вдалеке…
Ни того, как сквозь время на свет Твой глядящая Ева
Опускает глаза – и сверкает слеза на щеке.
***
Будь проста судьба моя - проста,
Как ветла, глядящаяся в воду.
Скорбный срок Великого Поста
Приближает душу к небосводу.
Как душе не плакать, не сгорать:
Мучит стыд калеными клещами!
В облаках архангелова рать
Взмахом крыльев небо расчищает.
Вдоль плывущей медленно реки
Чертит огнь ветвящееся Имя.
Отоприте Господу замки,
Сделайте пути Его прямыми!
Пусть вопьются в дерзкие умы
Покаянья горестные песни…
Боже, упаси от вечной тьмы!
И воскресни, Господи, воскресни!
|
|