Перед свиданием, наевшись чеснока, Надев цилиндр, набув на валенки калоши, Я оглядел себя, без скромности без ложной, И вышел, гордо кинув зеркалу: "Пока!" Я не успел сказать Люси: "Мон шер ами…", Как на Литейном залетел под воз с поленьем, Помяв крахмальную манжетку от Кардена. На бешеный "пардон!" заплакал ломовик. Позволь сказать тебе - Не ха! Я был как у… за пазухой, Я, блин, барон, а ты мне - Тпр-ру!, Я твой "пардон" видал в гробу! Но это - ладно! Дальше было - будь здоров: Калоши вышибли на Зимнем все решетки И матросня, слегка объевшаяся водкой, Пошла на абсолютно трезвых юнкеров. А прапорщик вскричал: "Эскюз муа энд пли!" Но Ленин на бронивичке из подворотни! И революция случилась все же вроде, Та, о которой булькали большевики. После переворота, скушав коньяка, Собрав остатки тела, духа и одёжи, Я прибежал на русско-польскую таможню И выслал телеграмму в Смольный: "Бон суа! Позвольте вам сказать - не ха!… Я жил как у… запазухой, Я дворянин, а вы мне - тпр-ру! Рекепебил я вас в гробу!"
|
|