Пролог
Она смотрела на него, чуть сощурившись, сквозь полуопущенные седеющие ресницы. Вокруг проницательных серых глаз разбегалась тонкая сеть прозрачных морщинок, худое, с резко выделяющимися узкими скулами лицо сохраняло надменно-мрачное выражение. Ей было немало лет, да, наверняка… Об этом свидетельствовала и уже не очень упругая загорелая кожа, и морщины на лбу и у сомкнутых губ, и серо-белые пряди седины в строгой прическе. Но, не смотря на это, женщина сумела сохранить долю холодной, немного жесткой красоты: подтянутая фигура, королевская осанка, правильные, хотя и резковатые, черты лица.
Сильная личность. Да, она, несомненно, необычный человек с волевым характером и завидной целеустремленностью…
Такие мысли проносились в голове Андрея, пока он рассеянно разглядывал сидящую перед ним на краешке кресла немолодую особу в темно-синем строгом платье.
-Вы – Андрей Михайлович Будхинов, не так ли? Ваши ученики еще называют вас «ветром». Я права?
Сказано это было сухо и недовольно, словно одно то, что он носил это имя, являлось неслыханным преступлением. Андрей усмехнулся и, чуть подавшись вперед, кивнул:
-Да, вы правы. И по какому поводу вы хотели меня видеть?
Женщина поморщилась и попыталась выразить взглядом, что она могла хотеть что угодно, но только не видеть его! Суровая необходимость – это да, но желать этого?! Впрочем, вслух она сказала предельно вежливым, хотя и ледяным тоном:
-Я хотела побеседовать с вами. Меня зовут Антонина Павловна Асколько. Вам знакома моя фамилия?
Он нахмурился, припоминая. Да, пожалуй, знакома…
-Виктор Асколько – ваш муж или брат? – поинтересовался он, наконец, глянув на нее с любопытством. Она холодно кивнула:
-Муж. Это большой ребенок, как и все мужчины, впрочем, и за ним нужен глаз да глаз. Я уехала к сестре на день рождения, Виктор не смог поехать со мной, у него болело горло, и я оставила его дома, - она говорила неторопливо, словно учительница пыталась вдолбить какой-то выученный всеми урок нерадивому ученику. Помолчав, Антонина продолжила: - Да, дома. Кто бы мог подумать, что простуда не помешает ему отправиться на какой-то семинар по оккультизму? Но это произошло, и мне не нравятся последствия. Я все разузнала у мужа, и теперь хочу, чтобы вы мне ответили честно на один вопрос: зачем вы все это затеяли?
Андрей задумчиво смотрел на нее, припоминая высокого подвижного человека с большими карими глазами, в старой курточке и с шарфом, обмотанным вокруг шеи. Действительно, он, кажется, был простужен, хотя и отмахивался от подобных вопросов: «Подумаешь, пустяки! Это Тоня делает из всего этого проблему…». Значит, это и есть та самая Тоня. Да, холодная особа, а муж ее ему очень даже пришелся по душе: веселый, начитанный, довольно умный, к тому же… И кто, интересно, придумал, это нелепое название – «Семинар по оккультизму»?! Вовсе и не семинар, просто встреча с друзьями, на которую его ученик пригласил своего знакомого – некоего Виктора Асколько.
-И что же вы хотите от меня? – наконец спросил он. Антонина хмуро глянула на него из-под прямых, умело выщипанных бровей:
-Я не люблю фантастику. Я предпочитаю исторические книги и мемуары. А то, о чем вы говорили на своем семинаре, больно уж похоже на фантастику.
-Ну, вкусы бывают различными, вы не находите? – с улыбкой спросил Андрей. Казалось, собеседница забавляет его.
-Да. Но вы-то проповедуете все это не под эгидой фантастики, а будто рассказанное вами правда, - она произнесла это без эмоций, но глаза ее сердито блеснули. – По-вашему, время – это величина не линейная? То есть не путь из точки А в точку В?
-Вы математик, по-видимому? – Андрей продолжал улыбаться. – Или историк?
-Я учитель в младших классах. И все-таки, ответьте, вы полагаете, что время - это некая субстанция? Что различные времена пересекают друг друга, существуют параллельно одно другому?
-Ну, я не полагаю, а знаю. Я много раз убеждался в этом и часто использую возможности времени. Кстати, время может быть и линейным – для какой-то конкретной временной параллели. Поэтому ваши любимые писатели и цари существовали в этом линейном времени и продолжают существовать там же, да и в других временах тоже.
Антонина поджала губы и враждебно взглянула на него.
-Вы говорите глупости. Это сродни бредням писателей-фантастов!
-Ну почему бредням? Жюль Верн тоже считался фантастом когда-то, но теперь все, что он выдумал, воплотилось в жизнь. То же касается и других авторов фантастики. Если вы о чем-то не знаете, это вовсе не обозначает, что этого нет.
-Видно, спорить с вами бесполезно, - она поднялась, прямая, как струна, и холодно глянула на него сверху вниз. – Вам нечего добавить к сказанному, чтобы убедить меня?
Андрей рассмеялся, и его добродушный веселый смех вывел женщину из себя. По ее лицу пошли красные пятна, она сощурилась и сердито проговорила:
-Мне много лет, больше чем вам, молодой человек. Вам, должно быть, не больше сорока? Что вы видели и что можете знать? Я видела и знаю больше нежели вы! Я учитель, и этим все сказано! И если я потребовала от вас ответа, вы должны ответить мне, а не насмехаться!
Андрей, сдерживая смех, легко поднялся на ноги и подошел к книжным полкам. Вытащив тоненький потрепанный томик, он вынул откуда-то из середины стопочку листков и протянул их женщине.
-Я прошу прощения, Антонина Павловна, - иронично произнес он. – Разумеется, я не прав. Тем более что я могу предоставить вам небольшой дневник… Нет-нет, вы не о том подумали. Сюда вы навряд ли поставите мне дурную оценку, - по его губам мелькнула ослепительная улыбка. – Это мини-воспоминание о том незабвенном приключении, что довелось пережить мне. После этого случая я еще не раз попадал в различные переделки, но о них я не писал. Это единственное письменное повествование. Можете прочесть. Вы будете первая, кроме моей жены, кто читал это.
Антонина с некоторой опаской взяла в руки стопку листиков, исписанных ровным аккуратным почерком.
-Не понимаю… - неуверенно протянула она. – Что это?
-Прочтите, - улыбнулся тот. – Возможно, это покажется Вам лишь фантастикой, но, тем не менее, прочтите.
Женщина повертела в руках дневник, хмыкнула и деловито спрятала полученное в небольшую черную сумочку.
-Ладно, я прочту.
Глава № 1.
Шел мелкий противный дождь. Типичная осенняя погода, когда сыро и холодно, и из серого непроглядного неба сыплется что-то прохладное и мокрое, и хочется поскорее пронырнуть в подъезд. Отнюдь не пушкинская осень, а листва если и есть под ногами, то напоминающая не золототканый ковер, а буро-серую мягкую массу.
Я сердито размышлял о превратностях жизни студента и торопливо шел по мокрому тротуару, сосредоточенно глядя себе под ноги, чтобы ненароком не вступить в какую-нибудь лужу. Изредка я чуть приподнимал голову и окидывал прохожих хмурым взглядом. Все они напоминали меня самого: сосредоточенные на себе самих, спешащие в укрытия и скукожившиеся в своих легких курточках, ведь для по-настоящему теплой одежды время еще не пришло – всего лишь середина сентября. Редкая отупевшая от холода и дождя толпа, потерявшая всякие краски: серолицые, с потухшими глазами и в таких же серобуромалиновых нарядах. Не то что летом, тогда одно удовольствие наблюдать за загорелыми аппетитными девушками с улыбающимися лицами. В подтверждение своей мысли я скользнул взглядом по группке юных дам, стоящих под навесом продуктового магазина. Скукожившись в своих куртках и плащах, бледные, они не произвели на меня умиротворяющего впечатления, и я, грустно вздохнув, продолжил было свой путь, но… Да. Вот тут-то все и началось. Не знаю, что было бы, не встреть я сейчас ее. Хотя что было бы? Ничего! Жил бы себе на свете заурядный студент по имени Андрей Будхинов, болтающийся в свободное время по улицам с приятелями и изредка вспоминающий о наличии книг.
Я не успел опять уйти в свои мысли, потому что мне пришлось резко остановиться. Дело в том, что на встречу мне буквально летела прехорошенькая девушка. Невысокая (что само по себе величайшее достоинство, так как роста я, увы, среднего, отнюдь не метр девяносто), хрупкая, она смотрела перед собой громадными серыми глазами и, казалось, либо ничего не видела, либо же преследовала цель протаранить меня насквозь.
Секунду спустя она очутилась практически в моих объятиях. Мокрая, так как зонтика у нее в отличие от меня, не было, она тяжело дышала и облизывала губы.
-Уф, слава богу, ты оказался поблизости.
Ошарашенный, я молча смотрел на нее.
-Да уж, наверное, - наконец буркнул я, понимая, что это отнюдь не самая глубокомысленная фраза.
-Ты меня помнишь? – не давая мне пройти, она стояла практически вплотную ко мне. Ее мокрые каштановые пряди слегка завились от тяжелых дождевых капель, кожа влажновато блестела, а полные красивые губы (к счастью, без всякой помады!) приоткрылись, словно она… Впрочем, неважно.
-Если ты помнишь меня, то и я тоже, - я уже пришел в себя и гордо выпрямился. Конечно же, я ее не помнил и помнить не мог. Я не принадлежу к числу суперменов, которые забывают своих подруг по причине их многочисленности. Скорее всего, все дело в том, что я понравился ей! А как же… Я, конечно, не эталон мужской силы и привлекательности, но, вообще-то говоря, могу производить благоприятное впечатление. А раз это милое создание подметило мои достоинства (волевой взгляд, подтянутое тело, хотя и не Шванценнегерское, густые темные волосы) и проигнорировало мелкие незначительные недостатки (скажем, отсутствие избытка роста), то она явно принадлежит к числу неглупых миловидных девушек.
-Ты помнишь Розовые Скалы? – ее серые выразительные глаза смотрели на меня выжидательно и нетерпеливо.
-Розовые горы? – иронично переспросил я.
Она закусила губу и с каким-то странным чувством глядела на меня. Я на мгновение засомневался, что не знаю ее, может, действительно позабыл?
-Ты не помнишь… Это не удивительно.
И она, покачав головой, проскользнула мимо меня, а я, обернувшись, недоуменно смотрел ей вслед. Даже номер телефона не попросил! Что за странная девушка?
…А потом меня стали преследовать непонятные сны. То я видел себя верхом на коне (это я-то!), гордого и высокомерного, то я плыл на корабле и что-то кричал смуглому человеку с развевающимися на ветру волосами, а вокруг искрилось лазурное море… А иногда я видел молодую женщину с длинными темными волосами, иссиня-черными и гладкими. Она смотрела на меня огромными бездонными глазами и ее надтреснутые подвижные губы изгибались в горькой усмешке. Она чуть откидывала свою небольшею головку и глядела на меня из-под изогнутые черных блестящих ресниц, и взгляд ее выражал: «Ну же, убей, если хочешь!». Убей?! Но почему убей?! Мне становилось жутко, когда я вдруг понимал, что действительно собирался убить ее, я делал шаг назад и знал, что у меня есть лишь один выбор: либо шагнуть вперед и совершить то, для чего я искал эту женщину, либо же шагнуть назад… А там зияла пропасть, я ощущал спиной ее холодную притягательную силу.
Тут я просыпался в холодном поту и некоторое время молча в ужасе смотрел в потолок и отчаянно хотел вновь стать маленьким мальчиком, чтобы можно было с криком «Мамочка!» броситься вон из страшной, заполненной тенями комнаты. Но мне уже 19, и я молча лежал, боясь шевельнуться и мысленно повторяя себе, что я – трус. А в памяти плясало прекрасное лицо той женщины, в чьих густых волосах поблескивал белый обруч, а рядом мелькало другое видение: промозглый дождь, и круглые серые глаза странной девушки, и ее хриплый голос, спрашивающий о розовых скалах… Розовые скалы… Я вдруг понимал, что именно на розовых скалах повстречал я темноволосую колдунью в серебряном венце, и что эта же колдунья недавно разговаривала со мною под дождем… И что в той ситуации должен был быть и третий выход… Шаг вперед, шаг назад… И что-то еще… Но что? И что общего между темноволосой гибкой красавицей с правильными чертами лица и совершенной фигурой и хорошенькой, но не более, сероглазой худенькой шатенкой? Как они могут быть один и тем же человеком?
Наверное, я медленно схожу с ума… Или так выражается любовь? Может, я влюбился с первого взгляда и поэтому меня преследуют эти странные видения?
…Я, вздохнув, вылез из ботинок и поплелся в комнату. Квартира пустовала, что было хорошо с одной стороны (а то родители начали бы приставать с нелепыми вопросами об уроках!), но плохо с другой – я был голоден, а чтобы поесть, пришлось бы совершить целый ряд операций: открыть холодильник, найти что-то съедобное, налить в миску, поставить на плитку, включить ее… А главное – вовремя выключить!
Так что я счел за благо походить голодным, тем более что в эту минуту меня занимали и другие проблемы. Я чуть ли не впервые в жизни хотел побыть наедине с собой и поразмышлять.
Плюхнувшись в ближайшее кресло, я откинулся в нем, и задумчиво посмотрел по сторонам. Хорошо знакомая обстановка, книжные полки, телевизор, картина «Три богатыря»… все знакомо с детство. Но с чего бы начать размышлять? Тема есть – эти дурацкие сны начали меня сильно беспокоить! – но ведь надо уметь обдумать ее…
Я тупо смотрел в угол комнаты и вдруг вздрогнул. Мне показалось, что от окна отделилось что-то прозрачное и легкое, словно дымка.
-Я схожу с ума! – на всякий случай я произнес это вслух и встал, готовый в случае чего ринуться вон из комнаты. Вглядевшись в сторону окна, я ничего не заметило и, слегка успокоившись, хотел было вновь сесть, когда внезапно ощутил, что холодею от леденящего ужаса. На меня смотрело ОНО. Или он… Вернее, я сам, словно мое смутное отражение, только прозрачное и овеянное смутным неярким светом. Я не закричал только потому, что онемел от изумления. А не выбежал из комнаты по другой причине – что я, трус, бегать от призраков? Сие создание навряд ли причинит мне вред.
Облизав губы, я, бледный как полотно (я не видел себя со стороны, но уверен, что был именно таков), с ужасом глазел на это нечто. Мгновение спустя это нечто шелохнулось и мягко двинулось в мою сторону, а мне показалось, что ноги приросли к полу. Наверное, я бы поседел как лунь, приблизься мое отражение ко мне хоть на миллиметр ближе. Но, к счастью для меня, оно остановилось.
-Добрый день, - я решил быть предельно вежливым. Видение не ответило, но я отчего-то понял, что оно хотело бы мне сказать. Понимание осенило меня сразу, мгновенно, и это трудно было бы назвать словами, но за неимением лучшего я все-таки буду определять его манеру общения как речь.
«Почему ты боишься самого себя?»
Я поежился и продолжал мысленный диалог (потому как говорить вслух с самим собою – довольно глупо):
«Кто ты?»
«Хм, это не самый важный вопрос. Знаешь ли, чтобы найти правильные ответы, нужно задать правильные вопросы. Когда ты задашь их, все решится само собой».
Я молчал, не зная, что сказать, мысли мои перемешались, и едва ли даже это привидение сумело бы в них разобраться. Я смотрел на него, а он начал медленно таять, и в моей голове звучала его прощальная мысль:
«Время вовсе не линейно. Оно пересекает всевозможные пространства, а точка, откуда время распространяется повсюду, и является Богом. И ты живешь не только в этом конкретном времени, ты есть и в других реальностях и временных плоскостях. И ты существуешь в них в эту самую секунду. Ты – это не это тело, и не мысленный поток пустых размышлений студента-третьекурсника, ты – это нечто большее…»
Он таял, а я чувствовал, что впадаю в состояние, близкое к прострации. Когда я очнулся, комната была пуста, а в замке поворачивался ключ – вернулся с работы отец.
…Странная идея задать правильный вопрос начала преследовать меня похуже снов. Я перестал бродить с друзьями после лент на улице, смотреть бесцельно телевизор и даже стал чаще заглядывать в учебники, – а вдруг именно на страницах физической химии я найду тот самый нужный вопрос? Не знаю, зачем мне было это нужно, но я хотел убедиться, что нормален, что мир вокруг не рушится – найти бы только этот вопрос!
И вот однажды (кажется, через пару месяцев после случая с видением у окна), я увидел тот самый сон. Я был в лабиринте из множества дверей, на каждой из которых висела табличка с вопросом. И я знал, что должен войти в одну из этих дверей, что лишь тогда я избавлюсь от наваждения и смогу понять, что же все-таки происходит. И я могу толкнуть лишь одну дверь. Но какую?
Мой взгляд метался по табличкам. «В чем смысл жизни?», «Откуда произошел человек?», «Как развить свой разум?»… Нет, не то, не то… Когда я наткнулся на последнюю табличку, то был уже близок к отчаянию.
-Она… - прошептал я и проснулся.
Хотя проснулся ли? Я вдруг понял, что не сплю, но это был уже не совсем я.
Я – Андрей Будхинов? Нет, не только. В какой-то реальности, в каком-то линейном промежутке времени я действительно он. Но сейчас я – полководец Аристанх, и в ближайшем будущем мечтаю стать императором Эрилии. Для этого всего-то нужно завоевать последний кусочек полуострова Аринха – кусочек, где властвует упрямая и по слухам всемогущая жрица Искры Ананха…
Глава № 2.
Ямбер озабоченно смотрел на него.
-Аристанх, что с тобой? Ты словно не в себе. Ты должен быть сильным и спокойным, ведь жрица – настоящая колдунья, совладать с ней не каждый может.
Высокий, крепкого телосложения мужчина, стоящий рядом с ним, слегка повернул голову и рассеянно взглянул на него, словно бы и не замечая. Он был сильным, красивым, уже не очень молодым, скорее зрелым, с темными длинными волосами и смуглым лицом, на котором застыла жесткая властная маска уверенного в своем всемогуществе человека. На его широкие плечи был накинут тяжелый алый плащ с золотыми подплечниками, ноги, несмотря на палящее солнце, были обуты в высокие кожаные сапоги.
-Я устал, - негромко ответил он наконец. – Ямбер, я устал, и мне уже мерещится всякое…
-Это козни жрицы, - уверенно кивнул тот, низенький худой человек с сальными каштановыми прядями. Аристанх молча глядел на бескрайние просторы спокойного безмятежного моря и пытался вобрать в себя неуловимое ощущение покоя от ровного, практически без тряски движения корабля. Плыть бы вечно…
-Я вдруг ощутил, словно проснулся, - тихо, будто себе самому, заговорил он. – Еще минуту назад мне думалось только о победе и бое, я был готов убить Ананху, если будет нужно… Но внезапно… не могу объяснить, но мне все стало безразлично. И я припоминаю события, которых не было в моей жизни.
Ямбер с беспокойством взглянул на него.
-Позволь мне на правах твоего первого советника сказать тебе следующее: ты переутомился. Отдохни немного, и думай о том, что осталось совсем немного, – и ты станешь императором Эрилии!
Полководец безразлично пожал плечами.
-Не знаю… Мне хватает моих земель.
-Минуту назад не хватало, а теперь хватает?
-Что-то случилось со мной… - медленно проговорил он. – Я словно уже не совсем Аристанх, во мне проснулся кто-то другой. Я… мне видится дождь, и я иду куда-то… И сероглазая девушка… Что со мной? – он резко повернулся к Ямберу, и тот не успел стереть с губ скептическую усмешку. – ты считаешь, что я безумен? – он сдвинул густые широкие брови и сделал угрожающий шаг к нему. Ямбер отступил.
-Я думаю, ты немного устал, - примирительно заметил он.
…И вот он на Розовых Скалах. Ироничный взгляд первого советника и его насмешливое «Ты устал, переутомился» вывели его из себя. Он не сумасшедший, и раз он поставил себе цель завоевать этот край, он завоюет его! А видения и мысли… Ну их!
Розовые Скалы… Они действительно розоватые, матовые, с кремово-серебряным отливом… Внизу, в пещере, находится храм Божественной Искры, обитель жрицы Ананхи. Прекрасная темноволосая богиня в белых развевающихся одеждах…
Вот она перед ним, стоит, прислонившись к скале, и, тяжело дыша, насмешливо улыбается. Бей, если хочешь!
Аристанх замер в нерешительности. Он никогда не задумывался о морали, и эта женщина перед ним всегда казалась врагом ему. Он знал, что она красива, и он видел ее ранее, и никогда чары не завладевали им – ибо он знал, что перед ним ВРАГ. Но что же произошло с ним теперь? Почему ему слышатся капли дождя и с этим прекрасным ликом сливается образ сероглазого юного существа.
Шагнуть вперед?… Или назад… Он знал, что там, сзади, простирается пропасть. Таков ли единственный выбор?
Внезапно жрица выпрямилась, и в ее черных огромных глазах появилось странное выражение. Она нахмурилась и хрипло выговорила:
-Ты помнишь… дождь? Я бежала к тебе навстречу, и я была мокрой от сырых капель…
Аристанх вздрогнул.
-Ты ясновидящая? – спросил он испуганно, невольно леденея от ужаса в присутствии этой хрупкой безоружной женщины, тогда как у него самого был искусно выкованный меч.
Жрица сверкнула бездонными глазами.
-Наверно… - глухо прозвучал ответ. – Я просто помню…
-Что ты помнишь? – он почти шагнул вперед, сжав рукоять меча. Она не заставит его бояться. Ананха не двигалась, в ее взгляде не было и тени страха. Казалось, ей было все равно, что он сделает, как поступит.
-Я помню, что я – не только жрица храма Искры. Иногда я начинаю вспоминать, что есть множество меня, и у каждой из них своя судьба. И есть какое-то Высшее выражение меня, то, что объединяет все проявления моей сущности, - она говорила негромко, глядя на него пронизывающим до глубины души взглядом. Ему было больно смотреть на нее. – Я помню и тебя, в одной из моих жизней… Все эти жизни протекают одновременно, и в одной из них мы и сейчас идем навстречу друг другу в дождь…
Аристанх выпрямился и вдруг понял, что ему совершенно безразлично все – и мнение Ямбера, и титул императора, и даже своя дальнейшая судьба.
-Я тоже помню, - тихо сказал он. – И мне жаль, что ты жрица. Будь ты просто женщиной…
Она чуть покраснела.
-Что тогда? – спросила она, и глаза ее пылали. Он силился разгадать причину, вызвавшую этот огонь – гнев или… или иное чувство?
-Тогда я поцеловал бы тебя и ушел, унося память о чуде, - услышал Аристанх собственные слова.
-А так? – она закусила губу и смотрела на него со странным чувством то ли сожаления, то ли грусти.
-Так ты – неприкосновенна, - в его голосе раздалась смутная грусть, но не было нерешительности. Казалось, выбор сделан. - Как неприкосновенны и земли твои. Прощай, - и он ушел. Третий выбор… Выбор сделан.
…И вот я снова спешил в дождь с института. Было холодно, но я уже не обращал внимания на промозглую сырую погоду. Я нес в себе нечто, что назвал бы ПАМЯТЬЮ. Я помнил, что, даже если непогода застала меня в этом времени и этой реальности, то где-то там я сейчас несусь навстречу солнцу…
Я был без зонта, но прохладные капли не раздражали, а скорее бодрили меня. Я с мучительным беспокойством вглядывался в лица прохожих, смутно надеясь на что-то.
Вот она… На этот раз с зонтом, в аккуратной курточке и джинсах, с собранными в высокий «хвост» волосами. И теперь уже я подобно тарану рванулся ей навстречу, глядя в ее большие серые глаза.
-Можно под ваш зонтик? – осведомился я с деланной веселостью. Она остановилась (ей не оставалось ничего другого, так как я загородил ей дорогу) и, вскинув голову, молча смотрела на меня. Я взял ее за руку, осторожно и почти с опаской. Ее ладонь дрогнула в моей, и я испугался, что девушка сейчас вырвет руку и торопливо уйдет, не оглядываясь. Но она лишь хмуро смотрела на свою вздрагивающую ладонь.
-Раз уж ты пришел, то оставайся, - проговорила она каким-то надломленным голосом. Я боялся поднять на нее глаза, и лишь чувствовал, как слабо дрожит ее рука в моей влажной от дождевых капель ладони.
-Я помню, - вдруг глухо сказал я и поднял взгляд. Ее серые глаза расширились от удивления.
-Ты вспомнил… - медленно протянула она. Я кивнул и закончил:
-…Розовые скалы. Когда ты вспомнила об этом?
-Недавно… - она не смотрела меня, ее взгляд скользил по лицам прохожих. Ни на ком не задерживаясь. – Я вспомнила себя жрицей. Вспомнила в тот миг, когда увидела тебя, медленно бредущего по улице… И… и не выдержала…
Я улыбнулся:
-Ты столь красивая жрица… таких сказочно великолепных красавиц я никогда прежде не видел.
По ее лицу пробежала легкая судорога.
-Да… - глухо пробормотала она, отвернувшись. – Темноволосая и стройная, как божество. А тут я… просто ни рыба ни мясо. Так, заурядность.
Я ощутил протест. Обняв ее левой, свободной от зонта рукой, я тихо прошептал ей на ухо:
-Глупая! Там ты была нереально красивой, непохожей на живого человека. Там ты была… жрицей.
По ее бледным щекам медленно стекали капельки дождя. Или слезы?
-Неприкосновенная… - проронила она, быстро моргая и, видимо, силясь не разрыдаться. Девушка вскинула голову и посмотрела мне в глаза. Я вздрогнув, встретившись с двумя кристально чистыми зеркалами души. Никогда прежде я не встречал подобных глаз, да и потом тоже…
-Да, неприкосновенная… - подтвердил я. Она снова уткнулась взглядом в землю, и мне захотелось коснуться ее пышных волос рукой.
-Сейчас я обыкновенная, - снова ее глаза жгли мне душу. – Ты сказал тогда, что, будь я просто женщина…
Я улыбнулся:
-Я знаю, что сказал тебе. И полководец Аристанх не лгал.
И я потянулся к ее приоткрытым мягким губам.
-Я люблю тебя, - это признание я произнес первый раз в жизни. И - последний.
Эпилог
Антонина молча положила рукопись на стол.
-Ну, как? – спросил Андрей, кивнув на нее. Женщина поджала губы.
-Не знаю, - хмуро буркнула она. – Надеюсь, вы не сумели убедить меня. Но… что-то во мне затронуло все это. Не знаю, что.
Андрей пожал плечами, ничего не ответив.
-Есть кое-что, о чем вы не упомянули в своем дневнике, - вдруг проговорила она. Он улыбнулся:
-Я даже знаю что. Вопрос!
-Да, вопрос, - кивнула она. – Вы не упомянули, какой именно был написан вопрос на той двери, в которую вы вошли… Во сне.
Некоторое время Андрей молча разглядывал ее.
-Вы считаете, я должен был написать? А мне кажется, каждый человек должен сам, без подсказки найти подобный вопрос, - он снова ненадолго умолк. – Могу сделать подсказку. Я нашел нужный вопрос, думая, о том, что сказало видение или приведение, не знаю, что вернее. Меня множество – в разных временах и параллелях пространства. И то видение тоже, кстати, я. Возможно, это мое подсознание.
Она кивнула и поднялась на ноги.
-Хорошо. А что вы скажете о других путешествиях во времени и пространстве? Были они у вас? И где та девушка, с которой вы познакомились под дождем?
Он сощурился и весело посмотрел на нее.
-Девушка, а вернее женщина, сейчас в школе с малышом. А на счет путешествий… Приходите на следующий семинар по оккультизму, как вы его называете. Там и обсудим. И с женой я вас познакомлю.
Легкое подобие улыбки промелькнуло на ее лице.
-Я приду. Но не думайте, что я буду во всем безропотно соглашаться с вами подобно моему мужу. Я буду спорить.
Он улыбался.
-Хорошо. Как говорил Сократ, в споре рождается истина.
Уже на пороге она вдруг резко обернулась.
-А я знаю, какой вопрос вы нашли! – торжествующе заявила она. Андрей, поднявшийся проводить ее, удивленно вскинул брови:
-Уже? Так быстро? И что же это был за вопрос?
-Очень просто. Как известно, человек несет в себе Бога. И чтобы познать Бога, нужно познать истину. А Истину мы тоже несем в себе. Таким образом… - тут она помедлила и закончила с победными нотками в голосе: - Таким образом, вот тот вопрос: «Кто есть я?».
|
|