Я сплю и вижу старый сон,
Проникший сквозь щетины слой:
Я загнан в угол и смешон
Врагу оскал предсмертный мой.
Я помню вольные поля,
Леса, укрытые листвой.
По ним бродил когда-то я,
Пока не потерял покой.
Тогда я, будучи щенком,
Впитав в себя свободы дух,
Был с человеком не знаком,
Не знал его на слух и нюх.
Я смелым был и сильным слыл,
И от врага я не бежал.
В бою пощады не просил
И грудью в грудь я смерть встречал.
Потом Они в мой лес пришли,
Не слышавшие чести зов.
Все разорили, все сожгли.
Волчиц стреляли и щенков.
И вот... один остался я...
Их псы послушно взяли след...
И убывала прыть моя...
И сил бежать совсем уж нет...
Я у болота выбрал холм,
На нем я встал – отхода нет.
Свой вой к луне возносит волк,
За стаю всю держа ответ.
Их было шесть, я был один,
Они напали сразу все...
Траву, что на холму росла,
Умыл я кровью по росе...
Холм словно выше стал чуть-чуть,
Когда стал подниматься Он.
Я воздуху набрал лишь в грудь,
Как вдруг услышал «Ты смешон».
«Смешон мне твой оскал в крови,
Смешон твой рык, в котором смерть.
Твое желанье отомстить
И даже смерть твоя, поверь».
Я подобрался весь тогда,
Один лишь шанс, один прыжок.
За всех убитых я тогда
Готов был подвести итог.
Он выстрелил – и прыгнул я,
В одно движенье два слились.
Как горяча ты, кровь моя,
С тобой уходит моя жизнь...
Но кровь Его испить сполна
Даровано уделом мне...
Дурманом голова полна...
И я не умер на холме.
Скитался долго я в лесах...
Волк-одиночка... людоед.
Забыт тот день... забыт тот страх...
Нет поражений... нет побед...
Я доживаю свои дни,
Я коротаю жизнь свою.
Но встану, коль придут Они,
Чтобы закончить жизнь в бою.
|
|