Крепись, дед!
Июль. Жара. На втором этаже подстанции в большом холле все кресла заняты студентками мед училища. Они как цыплята во дворе рассыпались группками по большому залу, в ожидании распределения по бригадам, и негромко чирикали. Начиналась летняя месячная практика перед последним курсом. Матерые опытные фельдшера и врачи, кто разглядывал, не смущаясь, кто делал вид, что не замечает их, занимались своими делами.
Фельдшеру Дорофееву в диспетчерской сказали:
-- Стажерок видел?
-- Ну...
-- Бери любую и проваливай на вызов.
-- Можно выбирать?
-- Попробуй.
Володя вышел в холл, и надеясь на свою неотразимость, провозгласил:
-- Кто со мной?
Девочки переглянулись, хихикнули, пожали плечами и зашептались. Дорофеев ждал одну минуту, затем подошел к первой, ближайшей девушке, наклонившись, спросил:
-- Колоть умеешь?
Та, распахнула глазищи, и, краснея, сказала тихо:
-- Умею.
-- Поехали.
В машине, перегнувшись через переборку в салон, сказал:
-- Знакомимся. Меня зовут Володя, водителя Сергей Иванович.
Стажерка так же тихо и скромно ответила:
-- Таня.
С девяти утра они хорошо поработали, время летело незаметно. Катались с вызова на вызов, выяснилось, что Таня колоть-то умеет, но опыта маловато. А внутривенно еще ни разу не пробовала. Дорофеев ругался на нее довольно деликатно, повторяя, что вся сила фельдшера в руках. В смысле - в умении работать руками. А без тренировки ее не прибудет. Перед обедом они повезли женщину в больницу, и оттуда Дорофеев не отзваниваясь диспетчеру, решил - едем в "Ласточку". Пообедаем, потом возьмем обед на подстанции и устроим двадцатиминутную сиесту.
Тане было все интересно.
В "Ласточке" очередь. Дорофеев, сделав морду топором, сказал:
-- Все в кильватер, в смысле, сзади держитесь, за мной. - И попер без очереди, время от времени, вскрикивая трубно, - Скорая! Пропустите!
Накрыли на стол. Дорофеев загреб ложкой супу с фрикадельками и, предвкушая, поглядывал на пару золотистых чебуреков. Таня хлебнула ложечку из тарелки, и отставила.
-- Володя, мне кажется, он прокисший.
Дорофеев, подгребая со дна тарелки последние капли, ответил:
-- Поздно. Если прихватит, заедем в аптеку за имодиумом. - Он принялся за чебуреки, оторвался на секунду, сказал: - Ешь. Времени в обрез.
Водитель, сидевший над горкой чебуреков, приканчивал четвертого, поступил наиболее мудро, супа решил не брать совсем.
Дорофеев промокнул салфеткой губы и пальцы и, пока, Таня доедала чебурек, пошел в администраторскую отзваниваться, будто они все еще в больнице. Выйдя, объявил радостно:
-- На подстанцию. Обедать!
Танечка делилась с подругами первым выездным днем. Они все уже успели покататься и наперебой рассказывали, кто что видел и чему сумел научиться.
Ровно через двадцать минут, диспетчер объявила их бригаде вызов. Дорофеев, разглядывал карточку, "мужчина 68, плохо с сердцем". В машине он тревожно пощупал свой живот. Там начиналась революция. Проклятый супчик и вечный "авось" наложили свое резюме. Володя беспокойно, обернулся назад в салон.
-- Похоже, ты права. Супчик был кислый. Водитель, усмехаясь, спросил:
-- Так куда сейчас, на вызов или в аптеку?
Спазм скрутил Дорофеева, он кисло улыбнулся, ответил:
-- Нет уж. Давай на вызов. Может, пронесет...
Водитель расхохотался.
-- Это точно! Пронесет! Ты готовься. А то, давай в хозяйственный заскочим за туалетной бумагой? Нам по пути.
-- Не надо. Двигай по адресу.
Боль в животе в очередной раз прихватила Дорофеева на лестнице. Он скорчился и присел у перил. Таня, видя его муки, тревожно спросила:
-- Так больно? Что же делать?
-- Ни-че-го, - простонал Володя. - Идем на вызов.
Дверь им открыла пожилая женщина, Дорофеев рванулся к туалету, на ходу бросил Тане,
-- Посмотри больного, давление померь.
Таня через минуту скреблась под дверью туалета.
-- Володя, давление 250 на 130. Он хрипит.
Ответом сначала был стон, затем слабое:
-В легких что?
-- Хрипы, кажется, влажные. - Голосок у Тани дрожал. - Это отек легких, да?
-- Да. - Пауза. Потом, - Значит так. Посади его. Открой окно, дай ему граммов пятьдесят водки. Есть у них водка? И сделай внутривенно три ампулы лазикса.
-- Я не умею внутривенно.
-- Ладно, я сейчас выйду, сам сделаю. Ноги ему в таз с горячей водой опусти, и жгуты на бедра. Только не очень туго.
Таня убежала. Через пять минут, когда Дорофеев, сидел скорчившись, прибежала опять.
-- Водки у них нет. А все остальное я сделала, а жгуты из чего? У нас только один.
-- Черт! - Дорофеев, складывал оторванный лист бумаги в пачечку. - Плесни спирту в рот, кубика два. Жгут из колготок. Если у них нет, пожертвуй свои. И набери лазикс. Я уже иду.
Татьяна покраснела. Вот еще, свои! Дедушкина бабушка нашла старые капроновые чулки. Таня, как их учили на терапии, выслушала легкие, хрипов стало меньше. Дед из сине-фиолетового начал розоветь. От тазика с ногами поднимался пар. Дед, дыша, исторгал спиртовой перегар. Танечка, подумала и решила пойти посоветоваться.
В дверном проеме, прижавшись к косяку, стоял бледный Дорофеев.
-- Ну, как он? - увидев, что Татьяна меряет давление.
-- Давление сто восемьдесят на сто. Хрипов меньше.
-- Мочегонное сделала? - Дорофеев, зеленея лицом, снова повернулся в сторону туалета.
-- Нет еще. Ты ж сказал, что сам сделаешь.
-- Набери в шприц, я сейчас.
-- Я уже набрала.
-- Ну и сделай, куда хочешь, хоть в рот вылей. Под языком всасывается быстро.
Дедушка, глядя в спину Дорофеева, прошамкал:
-- Доктор, а вы что же?
-- Крепись, дед! На студентах вся медицина держится. Кому еще работать, как не им? - хлопнула дверь туалета.
Выйдя, Дорофеев, позвонил диспетчеру, вызвал спецбригаду на отек легких. Бригада приехала через полчаса, когда дедушка уже нормально дышал, в трехлитровой банке до половины плескалось мочи, а Дорофеев в пятый раз сидел на унитазе, расходуя туалетную бумагу.
Героическая Таня, справилась с критической ситуацией под его мудрым руководством. Они сидели в машине, и Дорофеев отвечал на Танины вопросы: Зачем спирт, почему жгуты на бедра и зачем ноги в горячую воду?
Понимая, что думать - трудно, Дорофеев объяснял:
-- Спирт уменьшает поверхностное натяжение и гасит пену в легких, улучшая газообмен; Ноги в горячей воде отбирают на себя много крови, а венозные жгуты на бедрах позволяют ее придержать внизу. Мочегонные, естественно, сгоняют мочу, а клофелин, который ты догадалась сунуть дедушке под язык, снизил давление. Доступно?
-- Вполне, - ответила Таня.
Они заехали в аптеку и в хозяйственный, и уже к ночи, Дорофеев, похудевший на несколько килограммов, почти выздоровел.
Комментарий специалиста: Развитие отека легких у пожилого человека на фоне резкого повышения артериального давления - гипертонического криза, предполагает наличие и сердечной недостаточности, точнее левожелудочковой, из-за чего возникает избыточное давление в системе малого круга кровообращения (легочного), с пропотеванием плазмы в просвет альвеол, преимущественно в нижних отделах легких. При дыхании, содержащая белок плазма начинает пениться, уменьшая возможность доступа воздуха в верхние отделы легких. При этом развивается и дыхательная недостаточность, которая в свою очередь приводит к общей гипоксии (снижению концентрации кислорода в крови и тканях). Простые действия, произведенные стажеркой Таней по инструкции опытного фельдшера Дорофеева, привели к следующим эффектам: сидячее пложение вызвало перераспределение воды в легких и отвобождение верхних отделов, открытое окно немного но увеличило общее содержание кислорода во вдыхаемом воздухе; спирт, введенный в рот, частично всосался в кровь и выделился в выдыхаемый воздух, а частично изо рта смешиваясь с вдыхаемым воздухом уменьшил поверхностное натяжение пены и осадил ее, увеличивая площадь газообмена в легких; ноги, опущенные в таз с горячей водой активно депонируют кровь за счет расширения сосудов, а венозные жгуты из колготок препятствуют оттоку крови по венозному руслу, уменьшая, соответственно, ее приток к легким. Добавление снижающего давление клофелина и мочегонного лазикса, дополнило и завершило прекращение отека легких. Однако, учитывая, что первопричиной условий возникновения отека легких является не гипертонический криз, а сердечная недостаточность, такой больной нуждается в стационарном обследовании и подборе лекарственной терапии.
|
|