.....Не припасая впрок
Не припасая впрок,
Сужением мирка,
До замыкания в сплошное междометье,
До беспричинности дыханья, слов, зеркал,
До распадения на клинья, крылья, клети,
До отраженья в собственной тенИ,
Осколочностью глаз пугая тЕни,
До боли, до срывания стены,
Петель и связок буквенных плетений,
Всю нежность бренную, не припасая впрок,
Отдать на «бис», навылет криком «браво»...
Но время здесь определяет право:
Срок годности её давно истёк.
.....Да как свегда — о лете
О чём? да как всегда — о лете,
Твоих стихах, что не без рифмы,
О том, что дураки на месте
Плодятся каждый день, как пыль
На этом стареньком буфете.
Об именах, о логарифмах
Твоих усилий быть уместной...
А впрочем, ни о чём, увы,
Молчим за чаем каждый вечер.
И будет галочкой отмечен
Как самый непреложный, вечный
Час отчуждения на «вы».
....Рыба-остров
Этот остров похож на рыбу, рыбу пиранья.
Хищная тварь, но выглядит благопристойно.
Он скалится по утрам и неверно ранит
Шпилем прибрежной скалы небесную стойку.
Он за семью печатями, с трёх сторон света
Каменной замкнут стеною, с одной — водою.
Он в четыре руки разыграет прелюдию лета,
Ты поверишь, ты поведёшья на звук прибоя.
Ты, как белый послушный зверь побежишь на запах,
Сладкий приторный запах его лагуны.
Клейкий выпьется воздух. Сглотнёшь, и на лапах —
Млечной дорожкой искрящейся, вглубь по лунной
Линии, которой нет на ладони марта,
Линии жизни... Санто Доминго? Карибы?
Спи, мой зверь, не ищи к нему главной карты.
В картах ли счастье... Лучше гадай на рыбах.
......Имя
Она во сне кричала, звала по имени.
Имя было чужим, на вкус тростниковым,
Чуть водянистым, прочным, прочнее трости,
А в общем, вполне обычным, восточным, белым.
Она кричала пронзительно, тонко, а именно
Как-то по-детски, слепо и бестолково.
А снились ей птицы цвета слоновой кости
В беглом наброске, сделанном чёрным мелом.
......Твой ангел
Небо вены вскрыло
и протекло.
Ангел был бескрылый —
пошёл в расход.
Ангел был с недетским
таким лицом.
И не видел резко
на ход вперёд.
Он спасти кого-то
уже не смог,
Он всего на йоту
был от штрафной.
Под небесной сенью
курился смог,
День был воскресенье —
там выходной.
Он любил неточность,
мир суеты,
Лёгкую листочность
молчанья вслух.
И любил кометам
подбить хвосты,
Кутался в приметы,
как в тёплый пух.
Люди строят стены
вместо мостов,
Небо вскрыло вены
и протекло.
Кто-то крикнул: «Перья
из облаков!»
А они не верят
и пьют «Мерло».
....... улыбочка «натурель»
Пришей мне улыбку к лицу,
Лицо только выбери правильно.
Вон то.. больше в масть подлецу,
А это до скуки уварено.
И глазки пришей побойчей,
Чтоб в мир привнесли удивлённое.
Нет, только без этих очей,
Вселенской тоскою топлёных. И
Лучше, возьми акварель,
Кисть — в левую, в правую — ластик
Улыбочку мне... «натурель»...
И в спальню. На стену. Под пластик.
Что Мона... что Лиза... — не суть.
Стереть лишь потом не забудь
......Мимо смысла
Кто-то во мне хлопнул громко дверью,
Ругался на языке незнакомом.
Я же в спокойствии сонного зверя
Глаза твои нахожу заоконно.
По нотам-струнам пишу историю,
Мир твой маслом рисую бережно.
Этот остров конечно вздорен, но
Острова не граничат с берегом.
Кто-то во мне истерично вздрагивал,
Вязнул в словах прошедшего времени.
Требовал меры, любви и «браги мне!»,
А во вне открывались двери на
Все четыре... А больше, надо ли?
Мимо смысла, меня и памяти,
Там, в зрачках, листья мастью падали,
Думал ли, ангел пиковой заводи?
Знаешь, чем пахнет вечером южным?
Пахнет горчицей, мхом и усталостью.
Письма стирать раньше срока — нужно ли...
Того, кто внутри, успокоить бы жалостью.
А за окном вечерела пальма и
В такт глаза вечерели... Пустишь?
Кто-то во мне хлопнул дверью спальни
И замолчал, образуя пустошь.
|
|