Письмо LXXXI (О благодарности)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Неблагодарность встретил у людей?
Что, в первый раз?! Как глупость, в человеке
Живет она столетьями везде.
Возможно, прежде был ты осторожным?
Здесь осторожность не ведет к добру:
Из опасений, мнимых и ничтожных -
Благодеянья гаснут на ветру.
Уж лучше не найти ни в ком ответа,
Чем благо, хоть одно, не совершить.
Пройдут года засушливого ветра,
И снова в поле сеятель спешит.
Чтоб благодарность изредка хоть встретить,
Стрела благодеяния летит.
Неясность дела мудрому не претит?
(Точнее в удареньях) - не претит.
Жизнь цепенеет в праздности покое,
Для тех, кому дорогу торит нрав.
Пусть неудачи... Ну, и что такое?
Попробуй вновь, раз знаешь, что ты прав.
Пусть кто-то нам помог, но всё испортил...
Сквитался он, иль мы ему должны?
Пусть польза оказалась меньше порчи,
Судья признает: стороны равны.
Хоть оскорбленья тяжелее бремя,
Но, доброе он сделал до того...
Приняв в расчет влияния и время,
Поймем итог: не должен ничего.
И важно знать: помог он добровольно?
А, повредил случайно, может быть?
Нередко, знать намеренье довольно,
Чтоб про ущерб невольный позабыть.
Кто за добро заплатит доброй волей,
Тот благодать найдет в своей душе.
Забыв обиды, пусть их было боле,
Благодеяний наполняй кошель.
А, как же: "Зуб - за зуб, за око - око"? -
Для тех, кто не принес сперва добра.
Благодеянье выше зла настолько,
Как солце ярче в полдень, чем с утра.
"Благодарить" - давать по доброй воле.
Не говорим: "Он благом заплатил".
Добром не платят (ссуду дали что-ли?),
Но, воздают дающим, что есть сил.
Мудрец измерит взятое, как надо:
Где, от кого, когда, что получил.
Дар мудреца - ему не меньше радость,
Чем глупому - к сокровищам ключи.
Способен только мудрый: благодарность
Возвысить больше дара самого...
(Прикроюсь здесь от зависти бездарной):
И Метродор был мнения того ж!
Хотя он удивлялся изреченьям:
"Лишь мудрый любит!? Он лишь - верный друг!?
Лишь в мудрых - верность!?" Да, без исключенья!
Здесь благодарность замыкает круг.
Пускай же нас бесславить перестанут:
Честь - в мудрецах, подобие - в толпе.
Умелый - делать благо не устанет,
Желающим - за благом не поспеть.
И не размер здесь важен - время, место...
Даешь публично или взаперти...
Денарий, данный вовремя и честно,
Способен от падения спасти.
Распространяться можно очень долго:
Забудьте зло обидчиков своих,
Не нарушая верности и долга,
С обидой... не коснувшейся других.
Поверь, что благодарность - не безделки,
Не зарекайся тюрем и сумы,
Взгляни на возвращающего деньги -
Он радостней берущего взаймы.
Заимодавцу платят сверх за ссуду,
Благодеянья глупым не в цене.
Неблагодарный потерял рассудок,
Когда за благо не платил вдвойне.
Кто помощь получил - всегда поможет,
Кто защищен - сумеет защитить,
Добро - по кругу возвратиться сможет,
Примеры зла - лишь повод отомстить.
Чем чаще благодарность будет с нами,
Тем выше мы поднимемся в душе:
Здесь прибыль от поступка - не в кармане,
В самом поступке, будь он совершен.
Благодарю - не ради славы века,
Благодарю - душой, а не "с руки".
Хранящий честь, пребудет Человеком,
Пройдя сквозь гнев, бесславия плевки.
Кто получил, что дал: удел обычный...
Сознанье благодарности - в тебе:
Души твоей высокое отличье,
Угодное и Богу, и судьбе.
Кому мошна терзает грудь кинжалом,
Тот не подаст убогим, даже часть.
Любой неблагодарный будет жалок,
Да, что там будет? - Жалок он сейчас.
Бесчестность обдает соседей пеной,
А худшее останется при нас.
"Злонравный выпивает постепенно
Весь яд, что для других тайком припас."
Неблагодарный сам себя и мучит,
Пытаясь умалить свой долг добра,
Обиды раздувает, злобу пучит,
И умирает...с горстью серебра.
Мудрец не ищет в жизни лишь плохое,
Он грех людской относит на судьбу,
Не обижаясь, он всегда спокоен,
И доброта - звездой горит во лбу.
Быть благодарным - презирать мирское,
Идти в изгнанье, вынести нужду,
И кровь пролить, и пренебречь покоем,
И сделать благо...на свою беду.
Благодеянье - нет тебя дороже...
Пока его желаем получить.
А, получив, другому корчим рожи,
Чтоб к новой двери подобрать ключи.
Бредем в плену порочного виденья,
К нему стремим поспешные стопы...
Отдельных лиц обман и заблужденья
Становятся желаньями толпы.
Кто ценит мудрость, кто атласность кожи,
Те любят труд, а эти - серебро...
И, лишь в одном, народов мысли схожи:
Быть благодарным сделавшим добро.
Благодеянье страшно дать соседу:
Готов убить, чтоб не платить оброк.
Через две тыщи лет к чему приедут?
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXII (О легкой жизни и смерти)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Фортуна может горько навредить,
Ты сам себе не повредишь вовеки -
Вот главное, что можно подтвердить.
Пусть лучше будет плохо, чем полегче.
(Под "плохо" здесь считаю, как народ,
Заботы, что навалены на плечи,
Когда их много, молвят: "полон рот".
Завидуют, кому легко живется...
Но, в легкости изнежится душа.
Я рад тому, в ком твердый дух найдется,
Он может жить, взволнованно дыша.
Лежащий в ароматах благовоний
Бездельник многим издали знаком.
Он труп, уже при жизни, своей волей,
Как тот, который волокут крюком.
Лежишь один - с ума сойдешь со скуки,
Возникнут без причины грусть и смех.
Досуг без упражнения в науках -
Как погребенье заживо для всех.
Нам от тревог нельзя уединиться,
К ним поводы - дежурят за стеной.
От зла нигде "ни спрятаться, ни скрыться",
Оно шумит раскатистой волной.
Вне нас и в нас самих... Одно спасенье -
Надежность философии стены,
За ней душа живет без опасенья:
Фортуне не хватает рук длины.
Стремись держаться от судьбы подальше:
Познай природу, и познай себя.
Способен избежать желаний фальши
Твой разум, сущность блага возлюбя.
Смеется, кто спокойно дни проводит,
Твердя: Что философия дает?
Но, в час, когда домой беда заходит,
Их позднее признанье настает...
Когда палач протягивает руку,
Не помогают громкие слова...
Вот боль! (что объявлял ты вслух "не мукой"...)
Вот смерть! (что ты "не страшной" называл...)
Где мужество, и где отвага в сердце?
Ты упражнял не душу, а язык...
Язык же онемел при виде смерти,
Он мягок, к болтовне одной привык.
Зенон прибегнул к умозаключенью:
"Во зле нет славы, в смерти - может быть -
Так смерть - не зло." От этого леченья
Способен ли кто страх свой позабыть?!-
Нет. Не угодно ль говорить серьезней,
И не смешить идущего на смерть?
Здесь празднословье будет слишком поздним...
И, кто столь глуп, чтоб так сказать посметь?
И сам Зенон нам дал софизм отличный:
"Что безразлично - славным не бывать,
Есть в смерти слава - смерть не безразлична."
Но это все - слова, одни слова...
Не бедность хвалят, но ее поправших,
Не ссылку хвалят - тех, в ком дух сильней,
Не в болях слава - в их не признававших,
Не в смерти слава - в стойких перед ней.
Хвала Катону!- Что сказать про Брута?
Ведь смерть его постыднее, чем жизнь...
Поклялся жизнью: Лягу! (Это круто...
Когда палач велел ему: Ложись!)
Чуть не добавив: Как Антоний молвит...
Преданью...жизни, чуть не заслужив...
Все наши смерти в будущем напомнят
Потомкам: кто был мужествен, кто лжив.
Толпа глупа, как маленькие дети:
Богатства, власть, страданья, ссылки, смерть -
Добро иль зло? Злонравье-Добродетель -
Вот Выбор! С ним бы справиться суметь...
Все остальное - сутью безразлично,
Добру и злу лишь форму придает.
Что добродетель делает отличным,
Ужасно, в ком злонравие поет.
Хоть смерть не зло, обличье зла имеет:
Любовь к себе, желание пожить,
Потеря благ, страх перед мраком тлеют...
При жизни мысли режут, как ножи.
Смерть презирать... не принято, хоть должно,
А, в суеверьях - многое смешно:
"Огромный пес, что охраняет Орк..." - нам
Наверное увидеть не дано.
Пойти на смерть во благо - подвиг главный,
Так стаю прикрывает старый волк.
Кто будет мешкать, не познает славы,
Ведь добродетель - воля, а не долг.
Хитросплетенья дряхлых ухищрений
Не могут посылать людей на смерть.
Запутать разум могут, но, на время.
Здесь нужно проще действовать суметь.
"Ничем не ободряю вас сегодня,
Позавтракаем."- Молвил Леонид...
"А ужинать мы будем в преисподней!"
И все сумели верность сохранить...
Цедиций знал, как с воином общаться,
Сказал: "Дойдите! Вот - на день харчей.
Назад не жду, нет нужды возвращаться..."
Величие не терпит мелочей.
Для легионов встреча с лютым змеем
Была страшней врагов и ратных дел.
Свалив скалу, хребет сломать сумели,
Истратив зря запасы пик и стрел.
Больших чудовищ бьют большим снарядом,
То, что сказал ты, соглашусь - остро,
Но смерть не остановишь острым взлядом.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXIII (О пьянстве)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Велишь, чтоб описал я по часам
Мой каждый день от альфы до омеги...
Поверь: боюсь оглядываться сам.
И все ж, не скрыть ни мыслей, ни деяний,
От Бога: Он присутствует в душе.
Мы перед Ним - без всяких одеяний
Распластаны в пожизненном туше.
Я подчиняюсь.- Твой совет хороший:
О будущем мы грезим...Что нас ждет?
Редки воспоминания о прошлом,
Хоть прошлое совет нам подает.
Сегодня спал и занимался чтеньем,
А время, что осталось между тем,
Я посвятил телесным упражненьям...
Устал мгновенно: старость - дряхлость тел.
Мой Фарий - мальчик юный и не грубый.
Наш общий "кризис" он подметил тут:
У нас обоих выпадают зубы...
Жаль, у него лишь... новые растут.
Устав, я принял порцию купаний
Холодная вода меня бодрит...
Когда купаться буду только в бане,
Пойму, что я законченный старик.
О чем я размышляю? День вчерашний
Напомнил, как разумные мужи
Впустую говорят о том, что важно:
Их выводы опасней гнусной лжи.
Зенон сказал:"Кто пьяному доверит?
Но доверяют тем, кто муж добра... -
Кто добр, для пьянства запирает двери!"
Бой пьянству? Иль словесная игра?
Пародия: "Не доверяют спящим.
Но доверяют тем, кто муж добра... -
Кто добр - не спит!" Не правда ли, изящно?
Но, смысла здесь не видно ...
Наш Посидоний предложил защиту:
"Зенон бичует пьянство, как порок...
Здесь пьян не тот, кто в данный миг "упитый" -
Кто тягу к пьянству одолеть не смог."
Защита здесь срабатывает плохо:
Двусмысленности ход - не для ферзя,
Зенон искал возможность для подвоха...
Так истину найти, поверь, нельзя.
Для Цезаря убийство примеряя
(Того, кто государство захватил),
И пьяным больше трезвых доверяли,
(Взять Цимбра - много пил, о том шутил).
Был вечно пьян Писон, но Рима двери
Хранил, от них ключей не потерял
И Август ему многое доверил:
Ты помнишь, кто фракийцев усмирял?
Позднее Косс (хмельным в сенат пришедши,
Заснул, и выносить пришлось его),
В доверье был... (Тиберий - сумасшедший?)
О тайнах не болтал он ничего.
О пьянстве разглагольствовать не стоит:
Как сусло может бочку разорвать
Согревшимся на дне ее отстоем,
Так пьяный не умеет тайн скрывать.
Так лучше обличи его открыто,
Сказав, что это грех (читай - порок).
Немного - хорошо для аппетита,
Блажен, кто эту страсть умерить смог.
Постыдно загонять в свою утробу
Вина излишек и сходить с ума...
От этого, до истинного гроба -
Дистанция короткая весьма.
Сам Македонский смерти был достоин:
Гнев в пьянстве опустил его на дно.
Наш стыд - пороков враг, и храбрый воин...
Но, падает ничком перед вином.
От пьянства не рождаются пороки -
Оно их выставляет напоказ
И заставляет им платить оброки
Той мерой, что жива в любом из нас.
Речь пьяного бессмысленна, бессвязна,
Ослабли ноги, кружится весь дом...
Наутро - и в желудке боль от спазмы,
И разум подчиняется с трудом...
Вино врагу и храбрых предавало,
Что не клонились к бездне на краю,
И крепости ночами открывало,
Годами защищенные в бою.
А, Александр?- Остался невредимым
Пройдя сраженья, реки и моря.
Прошел места, другим непроходимы...
Вино сгубило славного царя.
Пускай один из бурного застолья
Способен полный кубок утвердить...
(Кто - под столом, а кто - блюет со стоном) -
И он не сможет бочку победить.
Антоний...Был велик и благороден...
Страсть к Клеопатре, страсть к вину - изъян...
Вот, за обедом - блюдо... с Цицероном,
Кто мерзок трезвым, тот ужасен, пьян.
С пристрастием к вину идет свирепость,
Безумье ежедневного питья
Уже привычно осаждает крепость,
И разума тускнеет колея...
Так скажем прямо: мудрый не напьется,
Коль строит жизнь из соблюденья мер.
Напившийся и сам с пути собьется...
Так в чем он может показать пример?
Коль рассуждать иначе, скажут: Мудрый
Способен жить, и яды поборов...
Природу не обманывает сутра.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXIV (О чтении и письме)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Порой поездки бодрость придают:
Когда поговорить бывает не с кем,
Читаю, и в пути не устаю.
Когда пишу, растрачиваю силы.
А чтенье - расслабляет. В свой черед
Меняй занятья, в переводах, милый,
Ни лень, и ни усталость не берет.
Должны мы подражать трудягам-пчелам,
Неутомимо собирая мед
Со всех цветков в округе, и с веселым
Жужжаньем к сотам устремлять полет.
Пока о пчелах точно не известно:
Берут ли мед, иль делают его
из сока, облетев вокруг всю местность?
Мы мед едим, не зная ничего.
В собраньи книг возьми себе на пробу,
Потом смешай, создай единый вкус,
Чтоб усладить душевную утробу,
Как наш желудок - поглощенный кус:
Сперва обременяя наш желудок,
Он, изменившись, силу придает.
В чужую мысль проникнув, наш рассудок,
Вдруг с собственною мыслью предстает.
Проглоченное только память кормит,
Усвоенное развивает ум.
Пусть и душа, сокрыв все то, что полнит,
Покажет результаты наших дум.
Пусть будет сходство взглядов, как осанки...
Не копией, но, в сыне - лик отца:
Великий ум дает свою чеканку
Всему, что взять решил от образца.
Цитируя, не избежать укора:
Чужие мысли - бой чужих часов...
Хочу в тебе услышать мощность хора,
Не слыша звук отдельных голосов.
Как это спеть?- Внимай,что скажет разум:
Оставь богатство, зависть, славу, спесь.
Им нет конца, достиг чего-то, сразу
Ты смотришь вверх: там снова кто-то есть...
Не обивай высокие пороги,
Оставь вдали хоромы богачей.
Иди вперед путем простым, пологим,
Не отводя от мудрости очей.
Тернистый путь ведет к мирским вершинам,
Чтоб у фортуны ухватить даров...
Но разум не измерить тем аршином.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXV (О стоиках и перипатетиках)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Тебя щадил... Теперь ты попросил
Сравненья оппонента и коллеги...
О, Господи, дай мне набраться сил!
"Разумный человек во всем умерен;
Умерен - стоек, стоек - тверд в беде,
Печаль не зная, лишь в себе уверен,
Блажен." - Так наши говорят везде...
Перипатетик скажет: Стоп, не нужно
Все слишком уж буквально толковать:
Ничто людское мудрому не чуждо,
Есть в мыслях повод душу волновать.
Как понимать: "Не знающий печали?"-
Тот, кто печалям воли не дает...
Печали - в человеческом начале,
В природе, как закат или восход.
Тогда мудрец - сильнее самых слабых,
Чуть выше низких, чуть светлее тьмы,
Воздержней потаскухи, мерзкой бабы,
Проворнее калек или хромых?!
Так, все пороки перебрав по чину,
В словах о мудром мы найдем лишь лесть.
Иль только в мере зла искать причины?
Здоров ли тот, в ком слабая болезнь?
В "бескосточковых" финиках... есть зерна,
В отличье от обычных, не тверды.
И зло, вначале малое, проворно
Растет и нас доводит до беды.
Наш разум никогда страстям не равен,
Его смывает бешеный поток
Страстей, что пропитают до окраин
Сознание, как в насморке платок.
Как лев, страсть подчиняться не умеет,
Хоть укрощен, он ловит свой момент,
Завидя кровь, рычит и пламенеет...
Что укротитель? Где твой инструмент?
Кто страстью одержим, как наважденьем,
Не смог в себе преграду ей создать:
Нам легче воспрепятствовать рожденью
Пороков, чем потом их обуздать.
Пороков власть охватываете живо,
И разум - бесполезная сума.
"Умеренность в пороках" просто лжива,
Как лозунг "не спеша сходить с ума".
Жестокость, скупость и неверность долгу -
Известны с незапамятных времен.
И потому живут они так долго,
Что не меняют собственных имен.
Из века в век, любой из нас свидетель,
Они - как паутины прочной нить.
Доступна управленью добродетель,
Пороки можно лишь искоренить.
Дурным порывам дав немного воли,
Теряешь власть над ними навсегда:
Наш страх растет при виде внешней боли,
Что б разум ни твердил, все ерунда...
Кто допустил в себе рожденье страсти,
Потом всю жизнь с ней бьется, Дон Кихот.
Когда вещей начала неподвластны,
Не в нашей власти также их исход...
"Он не гневлив, бывая в гневе редко...
Он, хоть не трус, боится иногда..."
Порок меняет душу, словно клетка,
И, с каждым днем - видней следы вреда.
Нам академик, истины радетель,
Оставил фразу (как ее постичь?):
"Блаженной может стать лишь добродетель,
Но совершенства в благе не достичь."
Кто так считает, просто забывает:
У Бога добродетели пути,
Божественного выше... не бывает,
И выше, дальше... некуда идти.
Блаженство не разделишь на ступени,
Блажен иль нет - другого не дано.
Кто не блажен - раскаянья и пени...
Светло блаженным, хоть вокруг темно...
Величина неважна, важно свойство:
Блаженная душа всегда полна.
Нет места в ней пороку, беспокойству...
В ней истина пречистая одна.
"Бесстрашье храбрых - это род безумья!" -
Да, в бедствиях... Опасности - не в счет.
Разумен трус, от страха обезумев
В опасности, что мудрый пресечет?
"Что ж, под удар себя подставит храбрый?" -
Ничуть! Он осторожен, не труслив.
Не избежит - сумеет "взять за жабры"
Опасности, себя повеселив.
Беда в одном - отдать свою свободу!
Все прочее - лишь видимость беды:
Плен, нищета, побои год за годом,
Болезни утомительной следы.
Беда вредит и делает нас хуже,
Страдание и бедность - не беда.
Корабль в штормах накренился, и нужен
Нам кормчий - мастер тяжкого труда.
Перипатетик скажет: "Как и кормчим,
Мешает буря, мудрым - нищета." -
В них разность целей: первым - путь закончить,
Вторым - благого курса прямота.
А, впрочем, разве кормчий обещает
Нам счастье? - Только правильность пути...
От Нептуна искуссно защищая,
И зная, что, иначе не пройти.
Труд кормчего - чужое достоянье,
Как труд врача - лечение больных.
А мудрость - всем на равном расстоянье,
И в мудреце сильней, чем в остальных.
Пускай его гнетет необходимость -
Он может людям пользу принести:
Удача, оскорбленья и судимость
Удара не способны нанести.
А, счастье и несчастье - только повод
Явить нам добродетельность в делах.
Ее дорога - Бога строгий повод,
Не имя суть: Христос или Аллах.
Из кости мог ваять скульптуры Фидий,
И бронзе мог он форму придавать...
Дай хоть гранит - любой бы смог увидеть,
Ту красоту, что камень мог скрывать.
И добродетель, в славе и при деньгах,
Иль в бедности, в сенате и в строю...
Оставит лучший след, что можно сделать.
И в этом ее, позже, узнают.
Над хищным зверем одержать победу,
Способен дрессировщик без багров.
Мудрец искуссно укрощает беды.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
24.08.03
Письмо LXXXVI (О бане)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
В Литерне Африканский Сципион
Закончил жизнь, покинув Рим навеки:
Изгнанье добровольно выбрал он.
Великий победитель Ганнибала,
На пике славы он оставил власть,
Когда решил, что Риму не пристало
Свободу потеряв, пред ним упасть.
"Не стану ничего менять в законах,
Прими мой дар, прекрасный дар любви:
Раз власть моя становится препоном,
Я ухожу - свободою живи."
Одно из двух должно было случиться:
Свобода с чуждой волей не жильцы...
Души величью есть где поучиться,
Сидящие у власти мертвецы...
Почтил я маны и его могилу,
Которой стал разрушенный алтарь.
И я сравнил, как мы живем, мой милый,
С величьем предков проживавших встарь.
Здесь, в темной баньке, тесной, безоконной,
Вождь омывал свой пот и прах земной,
Свой сельский труд, нелегкий и законный,
Свершив... Как на картине предо мной...
Теперь у нас александрийский мрамор,
Круги на стенах, кровля из стекла,
Течет вода из драгоценных кранов,
В бассейны окунаются тела.
А сколько там колонн и украшений,
Все роскошью сверкает дорогой...
И шум воды, бегущей по ступеням,
И самоцвет прекрасный под ногой...
А в этой бане, вместо окон - щели
Стен неприступных, еле брезжит свет.
А мы и загорать в них захотели,
И видеть море... Пользы в этом нет.
А прежде их ничем не украшали,
Да и зачем, когда им грош цена?
Воды не подливали, не мешали...
Отмыть бы грязь, у бани цель одна.
Но, как приятно быть здесь тем, кто знает,
Что мылся здесь Корнелий и Катон.
Теперь же столько жару нагоняют,
Что впору извергать злодеев стон.
У Сципиона, что за жизнь в деревне?
Он мылся непроцеженной водой,
Что вымывала ил между кореньев...
Вот вам преданья старины седой:
Лишь руки, ноги мыли ежедневно,
А тело мыли - раз за восемь дней
Теперь все моют чаще, несомненно...
А люди стали чище?- Нет, грязней...
Гораций Флакк описывал в сатирах:
"Духами пах изнеженный Букилл,
Козлом вонял Горгоний..." Осудил он
Букилла, не по запаху судил...
Что, надоел рассказ о жизни древней?-
Теперь усадьбой правит Эгиал:
Сажать умеет старые деревья,
И научил меня, тому что знал.
Вергилий обо всем писал красиво,
Нас красотой стараясь излечить...
При этом, не во всем бывал правдивым,
И мне, его придется уличить:
"И боб, и просо по весне посеют..."
Пишу в июне, встретил я людей,
Одних - бобы в корзины собирают,
Других - что просо сеют... в тот же день.
Два способа пересадить оливы:
По первому, оставив ветвь на фут,
В навоз макают корни, терпеливо
Сажают, и, насыпав, землю бьют.
Короткий ствол у корня очищают:
весной увидишь веток густоту,
и ветры этот ствол не раскачают,
И корни, укрепляясь, подрастут.
Другой пример посадки - взять побеги
С корою мягкой, так же посадить.
Хоть медленней растут, гладки, как деки;
Сильны - мороз не может повредить.
На этом обучение кончаю,
Иначе, превзойдешь всех мастеров...
А я? - Лишь конкурента получаю...
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXVll (О софизмах)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
В сопровожденьи нескольких рабов,
С Максимом на повозке (друг навеки)
Трясемся так, что слышен стук зубов.
Тюфяк и два плаща - взамен кровати,
Походный завтрак - горсть сушеных смокв,
Когда есть хлеб, они закуской кстати,
И, вместо... если хлеб найти не смог.
Мулы бредут, доказывая - живы...
Таких повозок грубых не встречал...
Кого-то встретим - стыд проснется лживый,
Примета не усвоенных начал:
Меня тревожит мнение проезжих,
Я бедности теперешней стыжусь,
Всем тем словам, что обращал к невеждам,
В себе я адресата нахожу...
"Иной богат - имеет долг немалый,
Прекрасный дом - на мебель взял взаймы,
Хоть челядь пышна - ссуд не отдавал он,
А долг - залог тюрьмы или сумы."
В дороге ест из золотой посуды,
Под городом - земли большой надел,
Но, беден он - все в долг... Спроси: откуда?-
Неважно: от людей, фортуны, дел...
Катона вез обычный старый мерин,
Еще мешки свисали с двух сторон...
Ты б иноходцам предпочел, уверен,
Ту лошадь, что пинал в пути Катон.
Он все предугадал и звал "обузой"
Ту жизнь, к которой мы теперь пришли...
Всё, хватит... Добродетельная муза,
Зовет меня и в зное, и в пыли.
"Любое благо делает нас лучше;
Тот музыкант, кто музыку познал.
Хорошими не делает нас случай,
Так он - не благо." - Стоик так сказал.
Перипатетик: Сделать музыкантом
Не может нас хороший инструмент,
Тому, кто уродился без таланта
И слуха... хоть всю жизнь лови момент.
Ответ лежит не в инструментов груде:
Искусство нужно видеть над собой.
Скажу яснее: даже без орудий
Способен музыкантом стать любой.
"Не благо то, что может взять презренный,
Владеть богатством может и злодей:
В богатстве нету блага, несомненно,
От денег - только жадность у людей."
Нам скажут: "Здесь ошибка рассуждений:
Грамматик, кормчий, повар или врач...
Звезд не хватают, но, без заблуждений,
В своем искусстве лучше мудрых кляч."
Но, в их искусствах нет величья духа...
Они не могут устремляться вверх,
Кто муж добра, тот, в счастье, от разрухи,
Не мчится, это все давно отверг.
Натал (язык столь лживый и нечистый,
что женщин очищал он своим ртом),
При деньгах был, наследовал. Причина? -
Порой в дерьмо уронят золотой.
Дух, добродетель - много выше денег,
Хотя они, для многих - гнойный свищ.
Ее не приоденешь, не разденешь,
Скорее, разодетый - духом нищ.
Мошна с деньгами ничего не стоит,
Лишь деньги, что в ней спрятаны, ценны.
Теперь сравни: богатый или стоик -
В ком - оболочка? В ком - портрет страны?
Лишь мудрость человека тянет к Богу,
Зовет его в невиданный полет...
Небесное приходит не к любому,
И, не в любом, владельца признает.
"Из зла не зарождается благое;
Становится богатым тот, кто скуп:
Богатство - нет, не благо, здесь другое..." -
"У святотатства денег полон куб."
Но, в святотатстве больше зла, чем блага:
В нем страх, тревога покаянных мук.
А прибыль?- Не хватает даже на год...
А после?- Выбирай покрепче сук...
Кто в святотатстве благо утверждает -
Чудовище. Живущие в грехе,
За крупный грех триумфом награждают,
Наказывая грех... по чепухе.
Как смоквы не родятся от оливы,
Так в зле - не отыскать добра следы.
И прибыль в зле не сделает счастливым,
Но, жди втройне впоследствии беды.
"Когда к беде влечет желанья жажда,
Предмет его - не благо. Кто бежит
За деньгами, в беде уже, как дважды...
Богат - не благ, над золотом дрожит." -
Нам говорят: Погоня за богатством
Опасна... разве в нем лишь тьма и тлен?
Учиться едешь, раз...и в шторм попал ты
А, если выжил, попадаешь в плен.
Не только от богатств и наслаждений
Мы попадаем в беды по пути.
Коль продолжать цепочку рассуждений,
Его нельзя к удобствам отнести. -
"Нас губят глупость, подлость, святотатство...
Не стрелы губят - лучники вольны.
Пускай тебе вредят из-за богатства,
В самом богатстве не найти вины."
Но, Посидоний отвечает лучше:
Хоть обладанье золотом не зло,
Но подстрекает к злу, лишь дайте случай.
Богат - не зол? - Считайте: повезло.
Наш звон монет в других рождает зависть,
А в нас - высокомерие, снобизм.
"Богатство нам, как трудный душ экзамен."
(Не правда ли, сойдет за афоризм?)
А благо нас никак не будоражит
Не развращает душу, тянет ввысь,
Надменность не внушает нам, и, даже -
Лелеет скромность в тех, кто поднялись,
Уверенность дает и сень покоя.
В богатстве - только наглость ты найдешь,
А наглого ночами беспокоит
Величья своего... пустая ложь.
Богатство представляет образ блага,
И многих побуждает поспешить...
А добродетель, хоть бедна и нага,
Но - делится величием души.
"Что не дает величья одиноким,
А делает надменней и наглей -
Есть зло, и случай - путь ко всем порокам,
Случайного не жди и не жалей."
"Так что ж, богатство - даже не удобно?"-
В удобном больше пользы, чем вреда...
А благо, оттого и бесподобно,
Что в нем - лишь польза, раз и навсегда.
Теперь всего один софизм, но "вредный":
"Раз: благо не растет на почве зла;
Богатство опирается на бедных,
А, значит, в нем не благо, а хула."
Как Антипатр на это отвечает? -
Пустым кувшином чашу не нальешь,
Тот беден, кто нехватку ощущает,
А, из желаний - шубы не сошьешь.
Что рассуждать о бедности, богатстве?
Ведь это только тяжба о словах...
Как бедных уберечь, как помогать им?
И как богатым скромность прививать?
То, что одним у всех отнято было,
Легко для всех - отнять у одного...
Пускай такие случаи забыл он -
Напомнить, мне не стоит ничего.
Так скажем храбро, если нам по силам,
Иль откровенно...горстке шулеров:
Подумайте, пока не "попросили"...
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXVIII (О свободных искусствах и науках)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Свободные искусства обсудить?
Науки? Мне не нужно их опеки:
Не могут ни помочь, ни навредить.
Как подготовить ум - вот их забота,
Чтоб дальше не мешали, отвяжись.
Они - лишь обученье, не работа,
Которой посвятить достойно жизнь.
Искусство потому зовут свободным,
Что занят им свободный человек.
Само же (доказать готов - угодно?)
Свободы не дарует нам вовек.
Воистину свободное искусство
Есть - мудрость, что ведет к свободе нас...
А в прочих - отзвук чувства, дальше пусто,
Не услыхать от них свободы глас.
Неужто веришь, будто в них есть благо,
Ведь нет порочней их учителей.
Их выучить способен всякий за год,
А дальше? Веселиться веселей?
О чем хлопочет праведный грамматик?-
Он учит предложения творить.
Он скажет: не годится слово "матерь",
И лучше "мать" иль "мама" говорить.
А, если он захочет стать повыше,
Историей займется и стихом,
Займется тем, кто рифму плохо слышит,
Или размер... и прочей чепухой.
Не это в нас обуздывает похоть,
Искореняет алчность, гонит страх...
Кто скажет так, в толпе услышит хохот,
У мудрых же - улыбку на устах.
Геометр, музыкант тебе помогут
На страх и алчность наложить запрет?-
Они и сами знать о том не могут,
Поэтому ответ: Конечно нет!
Они нас добродетели не учат,
Иначе все учили б одному...
А, разнобой туманный - разум мучит,
Из них, мой друг, не верю никому.
Гомера всяк по своему оценит:
И стоик он, и Эпикура сын,
Перипатетик или академик...
Как в несовместном может быть один?
Уступим им философа-Гомера:
Он мудрым стал, не зная о стихах.
Давай же обучаться той же мерой
Что он. К чему копаться в пустяках?
Не спрашивай меня про возраст древних:
Свободен ум от этой пустоты.
Где был Улисс? - Блуждая в трех деревьях,
Неужто этим озабочен ты?
Нам душу каждый день терзают бури:
И красота прельщает, враг грозит,
Нас настигает мщенье грозных фурий,
И грешник, и невежда нам дерзит.
Как родину любить, жену и брата?
Учи меня, как к честной цели плыть!
Не к корысти, не к зависти, не к блату,
А - к Богу устремленьями прослыть.
Была ли Пенелопа непорочна
И знала ли, когда придет Улисс?-
Скажи о целомудрии мне точно,
Какое в нем есть благо, поделись.
О музыке. Ты учишь, словно классик,
Как голоса свести в мажорный хор...
Но, как найти в душе своей согласье?
Как не ронять в превратностях укор?
Геометр учит, как измерить земли -
Пусть скажет: для чего нужна земля?
Неужто пальцы нам даны затем лишь,
Чтоб скупости добычу исчислять.
Какая польза знать, как делят поле,
Коль с братом поделиться я не мог?
Все то, чему детей мы учим в школе,
Не развивает душу...только мозг.
Ты не хозяин здесь, а поселенец:
Пришел - уйдешь, как писано в судьбе,
И позже, через сотню поколений,
Немногие припомнят о тебе.
Ты вычисляешь квадратуру круга,
Ты можешь путь меж звездами найти...
А, можешь ли измерить душу друга?
Ты ищешь в жизни верного пути?
К чему мне знать, когда зайдет Меркурий
И где сейчас находится Сатурн?
И верить, что астролог, в своей дури,
Предвидит все события котурн...
Что б ни случилось, знай, я не отчаюсь:
Я жду всего - удачи и беды,
И признаки их раньше замечаю,
Чем глупый замечает их следы.
Теперь я отойду от длинных списков
Искусств. Кого достойными найти?
Ваятелей, борцов и живописцев?!
Тогда, и поваров что ль отнести?
Что общего, скажи мне, со свободой
Имеют эти, в белом, толстяки
С душою, отощавшей без ухода
Разумной добродетельной руки?
Не разбираю также виды спорта:
Метание копья, езда верхом...
Конечно, это юношей не портит,
Но, раньше было просто пустяком.
Когда тебя несут порывы страсти,
Что толку - удержать коня в узде?
Кто в гневе над собой уже не властен,
Не может в победителях сидеть.
"Так что же, ни науки, ни искусства
Нам ничего для жизни не дают?"-
Дают, но добродетели в них пусто,
Они ей лишь основу создают.
Как грамота готовит нас к науке,
Науки в добродетель торят путь.
Но, добродетель - не учебы муки,
Блаженство - честно в зеркало взглянуть.
Основы философия не ищет,
И здание возводит от земли.
А математик, в этом смысле - нищий,
Все их начала от других пошли.
Вот, если бы шла к истине с начала,
Объять могла природу и весь мир,
О небе и душе не умолчала,
То, был бы математик мой кумир.
Рассмотрим по порядку добродетель,
и могут ли искусства здесь помочь:
У храбрости сознанье - ты свидетель
Опасностей, что нужно превозмочь.
А верность есть святое наше благо,
Ничто ее с пути не совратит
"Жги, бей и убивай, я сяду на кол,
Не уходя от правого пути!"
Воздержность умеряет наслажденья,
Соразмеряя, сокращая их.
Воспринимает их, как наважденья,
Не приближаясь ради них самих.
А человеколюбье запрещает
Надменность в отношении друзей,
И посторонних в бедах защищает,
Не отступая Божеских стезей.
Возьми что хочешь: простоту и скромность,
И милосердье к людям... Где тут роль
Искусства мы могли назвать огромной? -
Нигде. Здесь философия - король!
"Неужто роль искусства так ничтожна?
Философы используют его." -
Коль "без чего-то" сделать невозможно,
Не значит это - "с помощью того".
Науки путь добра не изучают,
И нет его в ученых головах...
Есть мудрые, что грамоты не знают,
Ведь мудрость - в деле, а не на словах.
Да, мудрость велика и многогранна,
Для размышлений нужен ей простор.
Ум забивать излишним было б странно,
Тому кто мысли к вечности простер.
Возьмем хоть время... Сколько здесь вопросов:
А было ли хоть что-то до него?
Оно само есть нечто, все отбросив?
И, можно ль поворачивать его?!
Теперь - душа: Как долго обитает?
Откуда? Какова? Куда уйдет?
Как смерть ее на волю отпускает?
И, есть в природе душ круговорот?
И так во всем... Рассмотрим, что угодно -
Обилие вещей влечет на дно...
Всё - вон! Пусть разум твой живет свободно
На службе добродетели одной.
"Но, многое в науках так волшебно...
Порой, готов читать, открывши рот..."
Стремиться больше знать, чем то потребно,
Есть тоже невоздержанности род.
Погоня за наукой и искусством -
Удел самодовольных болтунов.
Дидим писал всю жизнь, и что там? - Пусто...
Хотя, четыре тысячи томов...
Читателей его я пожалел бы...
Он описал: откуда был Гомер,
Кто мать Энея, ... Ум не уцелел бы,
Читай я ерунду без всяких мер.
Он прозвище имел - "медноутробный"...
О чем писал - то было (может быть),
Но, если б даже знал я о подобном,
То, постарался б... поскорей забыть.
"Начитанным" считаться - стоит силы
И времени, дороже серебра.
Попроще звать себя я попросил бы...
Скажите мне: "Ты - человек добра."
К чему мне Аристарховы пометки,
К стихам, что написал мудрец Гомер?
В них вижу только глупости объедки,
Для критиков грядущего пример.
Грамматик Апион прочел Гомера
(Тщеславен и большой антисемит)
В начале Иллиады встретил меру
Всей книги... Пусть Гомер его простит.
Измерь свой век! И вычти нездоровье,
Твой сон, дела... Все вычерпал до дна?
Осталось время с доблестью коровьей
Жевать чужую жвачку дотемна?
Философы настолько опустились,
Что стали свойством слога дорожить.
И говорить так тщательно учились,
Что разучились, "как на свете жить".
Как много зла и лжи дает нам тонкость
Чрезмерная. Вот молвил Протагор:
Любая вещь (обманывай ребенка)
Сама в себе содержит сущный спор.
А Нафсифан: Что видим пред собою,
Быть может - существует, может - нет.
И Парменид: Все образы, гурьбою -
Едины, в них начало и конец.
Зенон Элейский - вещи уничтожил:
Есть бытие, вещей на свете нет.
Мегарцы, эритрейцы (путь проложен)
Как эхо повторяют это вслед.
Все это - чушь, похуже, чем искусства...
Там - пользы нет, а здесь - прямой ущерб:
Мне выколов глаза, лишают чувства
И отнимают истину вообще.
Премудрость эта с истиной не дружит,
От света отделяя, как покров.
О, Господи! Свет истины мне нужен.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXXIX (О разделах философии)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Ты философию желаешь по частям
Понять и разложить, как в картотеке?
Великое делить привык я сам.
Ведь целое - подобие вселенной,
За раз окинуть взлядом не дано.
И зрелищем подобным, несомненно,
Лишь Богу любоваться суждено.
Членить ее не буду слишком дробно,
Ведь мелочи не проще ухватить,
Чем целое. Поделим, чтоб удобно
Важнейшие разделы ощутить.
Чем мудрость с философией различна?
Последняя есть "мудрости любовь".
Указывает способ жить прилично,
И видеть дальше жадных рук, зубов.
"Людского и Божественного знанье" -
Вот мудрости кратчайший образец.
Философы наук своих призванье
За годы перепутали вконец.
Но разница меж ними несомненна,
Как золото и жадность - не одно:
Хоть жадность тяготеет непременно,
Но, золото не каждому дано...
Философ видит целью добродетель:
Их просто невозможно разлучить.
Скажу, и каждый стоик мне свидетель,
Что в ней одной всей мудрости ключи.
"Стрелок и цель?" - сравнение плохое:
Путь в добродетель - только в ней самой.
Тому, кто ею не обеспокоен,
Она не открывает закромов.
Великие делили на три части:
Об этике, природе и уме.
Хоть многие здесь путались отчасти,
Придумывая всяк свое взамен.
Перипатетик ввел еще "гражданство",
А кто-то "образ жизни" добавлял,
Сам Эпикур, "канон" привел, как дар свой,
Лишь этику с природой оставлял.
Хиосский Аристон одно оставил,
И этику значительно "раздел"
Убрав про поведенье своды правил,
А, это в ней - существенный раздел.
Поскольку философия трехчастна,
О "нравственном" поговорим сперва,
И этику разделим на три части,
Что стоит по отдельности назвать:
Часть первая зовется "наблюденьем",
Что назначает цену всех вещей.
Вторая изучает "побужденья",
А третья покрывает "действий" щель.
И, если одного их трех не будет,
Все рушится. Что пользы цену знать,
Когда в штормах страстей тебя закрутит? -
Ты будешь безрассудно поступать.
Что пользы, подавляя побужденья,
Идти вперед... неведомо куда?
Что пользы правым быть лишь в рассужденьях,
А поступать неправедно всегда?
Противоречий в жизни нет тогда лишь,
Когда ты поступаешь по уму,
А разум, жизнь осмыслив, страсти давит
Не все подряд, а, зная - почему...
Та часть, что занимается природой,
Поделится: с телами и без тел.
С ученьем о телах - полно народу...
Здесь я бы углубляться не хотел.
Часть третья изучает речь и разум.
Риторика - ученье о словах:
Порядок, смысл...чтоб сказанное сразу
Усваивалось верно в головах.
Слова сравнит с предметом диалектик
И суть вещей пытается понять.
Пожалуй - всё, прости,прерваться легче,
Чем все разнообразье объяснять...
Я не хочу отбить тебе охоту
Читать и сущность писем понимать.
Теперь пора приняться за работу,
Взглянув на нравы, молвить: Вашу мать...
Чему нас с малых лет учили в школе?
И как мы поступаем меж людей?!
И сколько можно спрашивать: Доколе,
На человека взглянешь - прохиндей?! -
"А, сколько об одном и том же можно?" -
Пока не перестанете грешить!
Лекарство, без лечения - ничтожно,
Тем более, для алчности души.
Дай Бог, когда-нибудь, нельстивый голос
Войдет, как спазм, в безбожные сердца...
Живете вы по правде, хоть на волос? -
Так, слушайте же вместе... до конца!
Доколе расширять предел владений?!
Все частное - и берег и река.
Державы покупаются за деньги,
Но не купить рассвет и облака...
У всех озер - роскошные постройки,
Затмят Адмиралтейскую иглу...
Превыше гор поднялись новостройки...
А спите в них - всегда в одном углу.
В угоду ненасытному обжорству
Поставлены тенета и силки,
Сама утроба не вмещает жор свой,
Один пурген на пользу, что ни кинь.
Пиши, кричи, пусть все на свете слышат!
Ударь в набат, рокочущий как гром!
И сам читай и слушай то, что пишешь.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо ХС (О философии и ремеслах)
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
От Бога - философия и жизнь.
Одевший философии доспехи
Понять стремится: Как он должен жить?
Как ночи мрак пронзает солнце утром,
Так мир от философии ясней.
Пусть от рожденья не дана нам мудрость,
Но, Богом всем дана способность к ней.
Представь, что все бы мудрыми родились -
К чему стремиться в суматохе дней?
Не ценна обязательная милость,
Трудом приобретенная ценней.
В ней труд один: отыскивая сущность
Во всех людских, Божественных делах,
Идти к добру сквозь тернии, и пуще:
Не устрашаться вида грозных плах.
И учит чтить в Божественном начала,
И учит человечное любить.
Содружество людей бы не кончалось,
Но алчность "помогла" о нем забыть.
Ты вспомни: были первые из смертных,
Живя во всем с природою в ладу,
И Лучшие там правили посмертно,
Прогнав от соплеменников беду.
Ведь подчиненье лучшему, мой милый -
В природе и животных, и людей.
Пред стадом бык - отнюдь не самый хилый...
И людям нужен Царь, а не злодей.
Там выбирали по душевным свойствам,
И в счастьи проживали племена:
Ведь, для царя, о ближних беспокойство
Работой было в эти времена.
Лишь мудрый мог по праву сесть на троне
В тот век, который звали золотым...
И дело было вовсе не в короне,
А - в голове, без тени пустоты.
Там слабых от сильнейших защищали,
Учили: что полезно, а что нет.
Не тиранию люди ощущали,
А - добродетели волшебный свет.
Потом порок проснулся в человеке,
И мудрые придумали закон.
Семь мудрецов прославились в том веке,
Афины основал мудрец Солон.
Залевк из Локры, и Ликург из Спарты,
Катанский (что в Сицилии) Харонд...
Сумели, без дебатов разных партий,
Установить и право, и закон.
Пусть говорят: "Философ, на потребу,
Науки и ремесла изобрел..."
Ты от меня согласия не требуй:
"Ворона гложет кость, но, не орел."
"Философ научил жилища строить?" -
Знак алчности в жилищах для меня.
Так, алчность сокрушила крепость Трои
(Через Елену, а затем... коня).
Тогда на свет явился архитектор,
Чтоб роскошь себе строила полог
По вычурным немыслимым проектам,
Включая золоченый потолок.
А раньше от дождя спасали ветки,
Уложенные правильно на скат.
И не боялись, что их сдует ветром...
Теперь под белым мрамором дрожат.
Не мудрецы изделья из железа
Изобрели и начали ковать:
Что хитрости, наверное, полезно,
То мудростью не стоит называть.
"Что раньше появилось: Молот? Клещи?"-
Вопрос, не интересный для меня...
Для мудрого не требуются вещи.
Зачем ему себя обременять?
Кого сочтешь мудрее ты сегодня?-
Придумавших диковинный фонтан,
И над столом изменчивые своды?
(Здесь фокус - поворотная плита).
Иль тех, кто показать другим способен,
Что не нужны ни повар, ни солдат?
Что мир для жизни создан и удобен,
И каждый встречный дорог нам, как брат.
Необходимость тьмы забот не знает,
А наслажденье - множество трудов.
И шкуры лис от ветра нас спасают,
А также, от январских холодов.
А летний зной прогнать гораздо проще:
От древности в горах полно пещер.
Простой навес хорош, никто не ропщет,
Кругом найдешь достаточно вещей.
Животные легко живут в природе,
Без знания ремесел и наук...
А человек настолько сумасброден,
Что сам создал хлопот несметный круг.
Пресытившись имевшимся, доступным,
Мы алчем, повышаем цену трат.
И с матерью-природою преступно
Обходимся, пытаясь обобрать.
Страсть к роскоши оставила природу,
Влечет изобретательность порок.
Нам хочется все больше, год от года,
Давно забыт естественный урок.
Ремесел суматоха завертелась:
Куют, кроят, сшивают, вяжут, ткут...
И, для чего?- Все на потребу телу,
Что, не рабом - хозяином зовут.
Вот Посидоний: Мудрецам от Бога -
Искусство ткать полотна, спрявши нить.
А, в наше время, ткани не помогут
Что там тела... стыдливость защитить...
Потом он переходит к землепашцам,
Описывая пахоту земли,
Посев и обработку...В годы наши
Тьму нового здесь выдумать смогли.
На мельницу, и тесто в печь положим
(Все как в природе - челюсти, слюна...)
Не спорю, что процессы очень схожи,
Но, в чем здесь мудрость? Мудрость не видна.
Он к мудрецам относит все и сразу:
Одежду, хлеб и быстрый бег судов...
Конечно, это все придумал разум,
Но, нет в нем мудрых, праведных следов.
Придуманное жалкими рабами,
Что заняты подобным и теперь:
Взять стенограммы, что облегчат память,
Зеркал прозрачность в окна или дверь...
А мудрость - не работает руками,
Вся суть ее - наставница души.
Не для нее отделывают камень,
Она лишь шепчет: Думай, не спеши...
Не мудрых труд - оружие и войны,
Развратность танцев, музыка и пир...
Ее ученье - сделать жизнь достойной,
В согласии и пользе строить мир.
И душу от тщеславья избавляя,
Ей стойкое величье придает,
Обуздывая спесь, дух окрыляет,
Поддерживая разума полет.
Нам объясняет праведный путь Бога,
Подземных сил, и гениев, и лар,
Огромный храм... Кто видел хоть немного,
Тот понимает: это высший дар.
Перед духовным взором - мир великий
Откроется, стремись к нему сейчас:
Лишь там увидишь подлинные лики,
Которые не видит слабый глаз.
Потом она восходит к тем началам,
Что составляют сущность всех вещей:
И разума извечность изучалет,
И силу, что могучей наших тщет.
Затем - к душе, к телесным, бестелесным...
К двусмысленному, в жизни и словах
(Ведь истина и ложь слились так тесно
В поступках, и в речах, и в головах).
Кто изобрел уменье делать своды?
Считается: их автор - Демокрит... -
И до него построены ворота
С округлым верхом, тот же самый вид.
Пусть камни превращал он в изумруды,
Он это изобрел... не как мудрец,
Взгляни вокруг себя: умельцев груды,
Но, где ты видишь мудрости венец?
Мудрец узрел божественность в природе,
Он показал, что в жизни есть закон
Всеобщий, обязательный (не вроде...),
Что был сокрыт за красками икон.
Познать богов, и им повиноваться,
А мненьям и желаньям - цену знать.
Счастливым быть - за счастье не цепляться,
И властным быть - собою управлять.
Иные - отрывают мир от Бога...
От родины оторван гражданин...
И наслажденья им - не вид порока...
Но, путь у добродетели один:
Он - в честности, не купленной дарами
Людей, судьбы - все это жалкий тлен.
Награда в том, что, если честность с нами,
Награды не заманивают в плен.
Покуда жадность нас не разобщила,
Союз расторгнув ради грабежа,
Не зная мудрость, делала община,
Что должно делать мудрости мужам.
И было ль поколение счастливей?-
Всего хватало, много ль унесешь...
Но, тут вмешалась жадность прихотливо:
Кто много хочет, тот теряет все.
Пусть жадность бродит, стаптывая ноги,
Чтоб расширять неправедный удел.
Что б ни присвоить, овладеешь многим,
Но, прежде, всей вселенной ты владел.
Сама земля была тогда богаче:
Ее в тот век не трогали совсем.
Скупой не прятал, видя - бедный плачет,
Любили не себя, а каждый - всех.
Не для людей там делали оружье,
А, против хищных, алчущих зверей.
В убежище простом спасались в стужу,
И были нас спокойней и добрей.
Под штучными не спали потолками -
Светила им сияли в вышине.
Им заменял подушку плоский камень,
Спалось - как не приснится вам и мне.
Никто не рос, природою обижен,
Но был в природе праведный покой.
Среди лугов - покровы грубых хижин,
Сложённых неумелою рукой.
Они еще не стали мудрецами.
Наследники величия богов -
Сильнее и способней, чем мы с вами...
Но, корень добродетели - в другом.
Не знали серебра и самоцветов,
И не было из золота парчи...
Я эту жизнь назвал бы "вечным летом",
Теперь к нему утеряны ключи.
Природа - мать, они - благие дети...
В неведеньи: Что зло? И, что порок?
Образованье ищет добродетель.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
08.09.03
|
|