Было
что-то большое и тревожное,
как перелёт птиц.
Думал: до тебя дотронуться –
побывать в мастерской
воскресшего Врубеля.
И вот
сижу рядом,
читаю, зеваю.
Но и это не страшно:
теперь-то я знаю –
интересней всего
добираться до счастья.
Люблю ругаться с теми,
кто грозы называет плохой погодой,
кто доволен карманным богатством,
Гулливером рисует меня на плакатах.
А я – коренастый и невысокий,
я только мечтаю стать Гулливером.
Пишу,
перечёркиваю строки,
если они глупы и парадны.
А что, если завтра некому перечёркивать?
Но и это не страшно –
жил сложно и честно.
А вдруг
мне врачи запретят волноваться?
Вот оно –
самое страшное.
Готов
на ходьбу с тростью,
помоги мне, трава,
слово,
скальпель.
Только нарисуйте
череп и кости
на пузырьке валерьяновых капель.
|
|