... Лёгкий пошевел воды коснулся слуха, как будто с губ ветра, задерживающего дыхание,
сорвался короткий и лёгкий, словно взмах крыльев бабочки вздох. Послеполуденный сон развлекает себя тем, что прячет покровы обнажившейся тишины и неподдельно радуется
её недевственному смущению. Густой, приторный от цветущих пряных трав воздух липнет к телу. Обжигает, пьянит. Одуревшая мошкара натыкается...
В растрёпанных зелёных волосах травы суетятся вечно спешащие, даже в это, разморённое жарой время, муравьи, веснушчатые божьи коровки и другие, жизнь которых нам не заметна... Неглубокий сон уставших от ожидания прохлады деревьев, нарушают лишь редкие жемчужные волны ветра. Листва вздрагивает, роняет лёгкую дрёму на ресницы цветов, и те шепчут что-то полусонно - полуснотворно.
При всей своей кажущейся хрупкости и нежные цветы, и дремлющие деревья, и трава распластавшаяся, все они крепко вцепились в спину, жадно припавшей горячими губами к воде, земли. Каждый из них желает получить свой, отведённый только ему глоток солнца, глоток неба, продлить, как можно дольше этот короткий миг, который мы называем жизнью...
...Равнодушные огни скользят, будто по зеркальным дорогам, засматриваясь на свои отражения в темных окнах. Полуслепые трамваи с полусонными пассажирами ...
Вечно шумные и абсолютно бесчувственные ... Столь непостоянные светофоры ... никак не могут определиться.
... Одинокий киоск, никем не посещаемый, кроме чьих-то теней и опоздавших действий... В это время суток даже суета становится медлительной и тянется, словно резиновая нить, от края до края ночи. Ночь так коротка, она заканчивается как раз тогда, когда ее, как никогда, не хочется отпускать. Сколько слов, снов, сколько судеб утопает в ней, как в вечно ненасытной прорве. Она безгранична, но не бесконечна, вечна, но не постоянна ...
Со всех сторон смотрят на тебя, бессознательно мигающие глаза глупых, бесформенных коробок домов. В каждом из них найдётся место для одиночества и боли, которую мы причиняем друг другу, потому что не умеем верить.
... Парили пенные земли, а вырастающие друг за другом, похожие на взбитые сливки замки и небоскрёбы, заставляли думать о том, что горизонта не существует вообще.
Под нами расстилалось бескрайнее море, манящее утонуть в своих бездонных
серо-голубых глазах. Облака стали просто четвёртой стихией: будто огромные снежные вулканы, вдруг, по моновению чьей-то волшебной палочки, замерли и погрузились в литаргический сон. Всё это казалось бесконечным, но внезапно...
Яркий контур в обрамлении жёлтой ленты нарушил спокойствие глаз. Облака изо всех сил старались изобразить, что им всё равно и с нарочито равнодушным видом сторонились -
Они перестали быть центром внимания. Это была "земля" - совершенно иная, другой материк: на зелёных коврах, исчерченных чёрными полосами дорог, горстками разноцветных камешков рассыпались селения и маленькие городки, неестественно голубое небо раскинуло свои объятия, и, по-моему, весьма добродушно приветствовало нас... Африка... - прекрасная и дикая, манящая и коварная..., "огненная земля "... Загадочные знаки, замысловатые узоры, похожие на переплетения сказочных деревьев.
Земля жарко шептала что-то, казалось, она хотела чем-то поделиться с нами, рассказать...,
Но люди, обычно, не могут её услышать. Чем дальше, тем прохладнее был шёпот песков,
Спокойнее и равнодушнее рельеф, пока под нами не оказалась широкая золотая ладонь с мягкими линиями...
…Это словно разговор, начинающийся с первой нотой тишины, и заканчивающийся с её последним аккордом… Разговор вечности с мгновением, Бога с ребёнком, ветра со звёздами, пера с бумагой...
В широком небе кружит одинокий ангел, заглядывает в окна человеческих сердец, взбирается по лучу взгляда, скользящего в кудрявых облаках и кронах деревьев... Всматривается в лица, плывущие по реке времени, пытаясь угадать, отыскать... Отражением в зеркалах он глядит нам в глаза, и плачет нашими слезами, и молчаливым
невидимым собеседником сидит рядом на кухонной табуретке, когда мы целуем тонкое стекло бокала, разбавляя свою солёную кровь терпкою кровью лозы виноградной... «Ты ли это? - вопрошает он, - Ты ли половинка души моей, смысл бессмертия моего?»...
... Дождь сплетает свои звонкие узоры с нежной песней голоса человеческого в единое звучащее полотно ночи под аккомпанемент ветра, всхлипывающего, рыдающего в своём крещендо и диминуэндо.., солнце ворошит своими лучами волосы, сливаясь с их цветом и стекая по плечам, - оно, - многовековое с мимолётным, но однажды умрущее с однажды воскреснущим...
А Он стоит за твоей спиной, любуясь твоими мечтами и заблуждениями, как любящий родитель детскими неуверенными шагами и едва ли осмысленным лепетом, улыбаясь и сочувствуя падениям и слезам. Касается прохладным вздохом ветра твоих тёплых ладоней, убирает непослушную прядь волос со спящего лица твоего, целует бледный лоб, гасит ночник... И долго сидит на краешке кровати, оберегая твой сон от непрошенных тревожных сновидений... Он нашёл тебя, и теперь не оставит ни на миг, ни на шаг. Он наполнит своим незримым присутствием, своим неслышным дыханием все твои сосуды, разделит с тобой твою колыбель времени… А когда пролиты будут на землю чаши, окончатся "времена" и "полувремя", - встретит тебя на пороге вечности... и будет плакать, и прижиматься всем своим существом к твоему. А ты нежно обнимешь Его, и, утешая слёзы, будешь гладить волосы и целовать ланиты его, удивляясь тому, что видишь и чувствуешь, хотя и раньше Он был так близко, радуясь, что Он тебя всё-таки нашёл и дождался.
…Мне слишком хорошо, чтобы писать... Моё вдохновение чаще рождается криком, нежели песней... Слух опьянён сладострастным голосом природы.., ветер играет волосами, своими лучами ласкает солнце, с такой искусной нежностью, на которую способно только оно, - "возлюбленный" и "любовник" жизни и природы, рождающее и пожирающее, обнадёживающее и лишающее надежды, ласкающее и измучивающее, проникая глубоко в самое сердце.
За спиной - лес, живой, трепещущий, поющий; мои ступни и ладони обнимают песчаный берег.., жемчужная распласталась река.., а за нею зелёные холмы, покрытые кудрявыми зарослями во всём многообразии оттенков. Над холмами, надо мною и над всем миром раскинулся небесный купол полный пушистых облаков, нависающих так низко над головой, что, кажется, до них можно дотронуться рукой, лишь встав на цыпочки... земля заключила воды в свои объятия, небо - землю. А между небом и землёй, возвышаясь над целым светом, - храм изящный и величественный, строгий и влекущий, влекущий сердца человеческие к влекущему души человеческие - Богу.
... Удивительно, как могут в одном сердце уживаться добродетель и порок, любовь и соблазн лукавый, страсть и благодать... Чем выше уровень человеческого развития, духовного, интеллектуального, тем более изощрённым и тонким искушениям и порокам подвержен человек. Тем труднее различить зло под маской добра, тем легче разменять, не заметив, любовь на влюблённости, искусство на пошлость, тем вероятнее, потянувшись за звездой блестящей, видя, как она гаснет в руке, просачивается песком сквозь пальцы, растворяется в земле бесследно, обнаружить потерю дара бесценного, потерю безвозвратную...
Иногда для того, чтобы обрести или не потерять себя нужно спрыгнуть с хвоста кометы, как бы прекрасно и увлекательно не было это путешествие, уносящее тебя к манящим, блуждающим во тьме звёздам, уносящее всё дальше от маленькой голубой точки...
Возможно, когда-нибудь, став космополитами, легко совершая межзвёздные путешествия, люди покинут, а позже, и позабудут свой дом. Быть может, много прекрасных планет и миров во Вселенной. Но их все я променяла бы на один глоток воздуха земного, на одну ночь звёздную, на одно утро туманное, на увертюру дождя и аккорд ветра! На один день, такой, как сегодняшний, с его музыкой, канущей в тишине, и тишиной, рождающей самую прекрасную во всей необъятной Вселенной музыку. Божественную музыку земного мирозданья, нашего дома, нашей жизни, которые мы ценим только тогда, когда теряем.
|
|