Обычно в лесу мы устраивали весёлые пикники. Мы собирались большой, шумной компанией, разжигали костёр, жарили шашлык и потом довольные и сытые пели ночной тишине и лесным обитателям песни. Марина нанизывала вторую порцию мяса на шампура, сочно причмокивая и предлагая нам кусочки маринованного лука. Саня с Максимом пошли за добавочной порцией дров, в то время как костёр, вернее то, что от него оставалось, приятно согревал, а гитара страдала и плавилась под умелыми пальцами Димы. Дима всегда был душой кампании, со своей неизменной гитарой и голливудской улыбкой на лице. Его глаза переговаривались с костром и, возможно, даже состояли в далёком родстве с ним. Иногда он пел сам. Тогда его голос обволакивал нас, погружая в какую-то сомнамбулистическую атмосферу. Слова сгрудились возле наших ушей, но смысл их оставался где-то за пределами этого мира. Дима пел, всё сильнее и сильнее ударяя по струнам, то повышая, то понижая голос. Его приятный тембр вот всё что оставалось от знакомых песен. Тембр и отголосок чувств, которые он вкладывал в них, в эти странные песни без слов и смысла, в чувственные мелодии без совести…
Я улыбнулся, когда он отложил гитару и взял сигарету. Сегодня у него это получилось уж слишком сценично.
-Что это было? – спросила Ира.
-Это моя новая песня, Дима тряхнул волосами и подкурил. – Нравится?
- Да, она вздохнула. Девчонки никогда не говорили Диме «нет». Если он спрашивал что-то, то получал утвердительный ответ, а спектр вопросов, которые он мог задать девушкам, сводился к минимуму.
- Паша, дай пива, попросил я, закатывая глаза. – У меня всё-таки день рождения…
Лес жил своей жизнью: цикады тарахтели и жаловались луне на прохладу, сова пыталась словить себе завтрак, а трава и цветы не могли уснуть под эту ночную симфонию.
Я неспешно глотнул пива, ощущая его вкус и приятную прохладу, идущую от бутылки, вдохнул запах людской раскомплексованности. Выезжая за черту города, мы всегда немного расслаблялись и чувствовали себя намного свободнее. Когда дыхание не затрудняется смогом и шумом машин, когда на ноги тебе не наступает очередная искусственная модница, когда твои глаза начинают отдыхать от серого цвета, ты можешь легко догадаться, что ты уже на природе. Что тепло, которое поступает откуда-то снизу это не камин и не кухонная батарея, а всего лишь отблеск костра в тени берёз или каких-либо других деревьев. Тогда можно себя почувствовать даже поверенным китов или даже всей фауны, вместе с флорой. Никто не скажет тебе ни слова, все поймут твои чувства. Ведь когда вечер даёт костру блеснуть, выйти из серого дня на первые роли, тогда все тянутся к высокому и непонятному, к неизведанной тайне…
- Размечтался, Денис, бросил в меня сучком Лёша.
- Да вот о тебе подумал, и сразу всё закрутилось: мечты, воспоминания, чувства…
- Да пошёл ты, засмеялся Лёша.
- Взаимно, не остался в долгу я. – Ну, кто-то мне скажет ещё что-то, или мы будем просто сидеть…
- Можно я, Маша посмотрела на меня как-то странно и, блеснув глазами, подняла бутылку.
- Можно, я улыбнулся и сделал ещё один глоток. – Обожаю, когда ты говоришь, твой голос просто приятно послушать…
- Спасибо, она, казалось, смутилась на мгновенье, но через секунду от румянца, что так неожиданно появился у неё на щеках, не осталось и следа. – Сегодня твой день рождения, сказала она. – Сегодня твой день… Я смотрел, как она говорила мне приятные слова, смотрел, как двигались её губы, как нежно полузакрыты её глаза. Мне было абсолютно неважно, что она хотела мне сказать, мне было просто приятно слушать её голос, мне было приятно смотреть на неё и знать, что она всё это говорит мне. Всё то, что я никогда не услышу, потому что не хочу испортить магический момент, эту её речевую ауру. Её голос можно было сравнить с мелодией или лёгким порывом ветра, хотя сравнения не всегда приносят пользу.
- Спасибо, сказал я, по аплодисментам поняв, что поздравление окончено и мне просто остаётся сделать ещё один глоток, влить в себя ещё одно поздравление, ещё один сгусток информации вместе с пахучим пивом и её ласковым взглядом…На минуту я вдруг остро ощутил, как она мне дорога. Думаю, в этот момент она тоже почувствовала этот импульс. Мы вздрогнули одновременно и снова посмотрели друг на друга…
- Ребята, ей, ребята, ну что это такое… Паша смотрел на нас с Машей укоризненно и немного насмешливо. – Я понимаю, что вы хотите побыть наедине, но уж нас немного потрепите. Уж так получилось, что Денис и нас тоже пригласил.
- Денис – это я, я показал на себя пальцем. Жидкие улыбки дали мне понять, что шутка не прошла. – Да что с вами всеми? Веселимся, сказал я и подсел поближе к Маше.
- Как там наша вторая порция мяса? – спросила Ира.
- Кто костровой, я посмотрел на Павла. – Паша, как там мясо?
- Почти готово, он перевернул шампуры и водой залил несколько весёлых и юрких язычков. – Холодает что-то...
- Да давай быстрее дожаривай и снова костёр зажжём. Мясо мясом, а здоровье дороже…
- Угли какие-то пассивные, жара почти не осталось. А если холодно, так возьми водки выпей или вина…
- А что, осталось что-то? – спросил Дима.
- Ну конечно, мы ж всю ночь сидеть собирались. Или вы думали: поели, и спать? – возмутился Павел.
- Кто всю ночь, а кто и спать! – сказала Катя. – Правда, девочки?
- Правда, девчонки закивали в ответ.
- Ну, как хотите, Дима снова взял в руки гитару, а в зубы сигарету. А ребята, я надеюсь, пройдут дистанцию до конца? – он взял минорный аккорд и заговорщически улыбнулся мужской половине, выпуская в ночное небо несколько колец дыма.
- Вы что-то без нас решили устраивать? – Саня с Максимом бухнули охапку веток прямо у наших ног. Среди этих веток обозначилось бревно, которое при умелом использовании могло гореть до утра.
-Как вы могли даже предположить такое? Паша выглядел оскорблённым. – После всего, что мы пережили вместе…
Все засмеялись. Я смотрел на их лица, освещённые молодым, только начавшим снова разгораться, костром. Вот она самая главная черта жизни: веселье, утверждение свободы и юношеский задор. Вот она составляющая магии судьбы. Смех и улыбки рассеивают воздух, и холод отходит на задний план, его не видно за этой пеленой радости. В такие мгновенья холод не может проникнуть в душу. Он лишь униженно покрывает окружающую среду прохладой и отрывается на траве, пытаясь подействовать на её сущность водными процедурами.
- Дима, сыграй что-нибудь сентиментальное, попросил я, глядя в костёр.
- Сосны на морском берегу? – Дима внимательно смотрел на меня.
- На твой выбор, я подкинул ветку в огонь. – Знаете, бывают такие моменты, когда чего-то хочется. Ты мучительно думаешь, размышляешь, пытаешься понять, чего же ты хочешь на самом деле…
-И что? – Маша смотрела на него очень внимательно.
- А ничего. Встаёт глухая стена. Её можно разбить только самому дав слабинку.
- А стоит ли её разбивать, Паша разливал водку в пластиковые стаканчики. – Стоит ли вообще что-то делать, предпринимать, если ты не знаешь, с чем борешься, стоит ли делать что-то, последствия чего ты не осознаешь, стоит ли ломать стену, ведь за ней может оказаться то, с чем справится не под силу, даже отдав всего себя…
- Ничего не делать трудно, а мы перед трудностями не пасуем, разрядил атмосферу Лёша. – Ребята, я не знаю для чего вы тут собрались и что вы собрались строить или воздвигать…Я тут по поводу праздника. Поэтому предлагаю взять в одну руку стакан с жидкостью, в другую тарелку с мясом и продолжать праздник. Вас всё время клонит куда-то в сторону. Кого направо, кого налево, он посмотрел на меня, ну а кого куда-то туда, он поднял шампур вверх и обляпал жиром свои спортивные штаны. – Вот видите, сейчас уже даже руку вверх нельзя поднять и при этом чем-то не обляпаться…
- Паша, плесни мне винца, Марина поднялась на ноги и взяла стаканчик в руки. – Все в детстве мечтали. Все хотели что-то получить от Деда Мороза или ещё какого-нибудь персонажа. Все закрывали глаза и видели то, что хотели видеть. Поэтому многие с утра всё ещё тяжело просыпаются, они не могут так быстро расстаться со своими мечтами, она посмотрела на нас. – Я желаю тебе исполнить свою мечту. Или хотя бы попытаться сделать всё от тебя зависящее, для того чтобы она осуществилась. Я желаю тебе упорства и удачи… мы выпили. Одним махом. После пива водка идёт не очень хорошо, но так как пиво шло после водки, то особого дискомфорта никто не почувствовал.
- Спасибо, я встал, знаете, когда я был маленький, у нас дома висела стеклянная скрипка. Скрипка была сделана в натуральную величину. Она висела над пианино, смычок был приставлен к стеклянной подставке. Казалось, что стоит только взять её в руки, и она оживёт. Мой отец был скрипачом, поэтому я знал, что это такое, даже держал в руках настоящие. Иногда даже дотягивался до струн и пробовал извлечь мелодию: моё пицекато заслуживало наивысшей оценки. Но мне всегда хотелось взять эту, что висела на стене, подержать, попробовать извлечь из неё хотя бы одну ноту. Она была такая яркая… Но я был маленький и не мог не то, что удержать её, я не мог добраться до неё без посторонней помощи…
- И что? Дима подбирал на гитаре какую-то песню…
- Я ещё не закончил, сказал я и съел кусок мяса, чтобы чем-то занять паузу. – Однажды, когда я уже отчаялся добраться до неё, родители забыли лестницу возле пианино. Они доставали что-то с полки, которая висела над инструментом, и не убрали лестницу. Я не мог потерять такой шанс. Я забрался на лестницу, потом по крышке пианино добрёл до другого его конца. С той стороны, мне казалось, будет легче залезть ещё выше. Странно вообще, что тот мой рейд прошёл незамеченным. Родители очень редко оставляли меня без внимания больше чем на минуту. Я подошёл к ней совсем близко, дотронулся до неё пальцем. Как сейчас помню какой она была холодной…А потом я помню лишь дребезг, который оглушил меня, наполнил комнату режущей волю песней, которой подпели испуганные голоса моих родителей. На полу был стеклянный ковер, в котором уже нельзя было угадать очертания инструмента. Один осколок попал мне в щеку, и я заплакал, вытирая кровь рукавом своей детской рубашки, костёр треснул сухой веткой, и Ира испугано вздрогнула. Дима укрыл её своей курткой и снова взялся за гитару. Разбитые надежды, мечты детства вдребезги лежали на полу, а родители, так и не понявшие что произошло, стояли рядом и пытались успокоить меня.
- Тяга к прекрасному не всегда доводит до добра, Дима посмотрел на звёздное небо. – Иногда «прекрасное» настолько иллюзорно, что можно разрушить всё лишь одним неловким прикосновением. Например, как рушатся созвездия, когда не видно хотя бы одной звезды. Картина должна быть полной, чтобы ощутить красоту. Если не хватает хотя бы мельчайшей детали, впечатление полностью портится. Ущербность не доводит до добра…
- В ущербности есть своя красота. Тогда ты можешь использовать свою фантазию, возразила Марина. – Иногда красота обнаруживается совсем не там, где ты мог ожидать. Неожиданная красота вдвойне приятней.
- Важно уметь заметить её. Найти красоту, Ира задумчиво отпила немного вина.
- А стоит ли? – Маша посмотрела на неё. – Стоит ли искать красоту. Стоит ли пытаться найти что-то своё в каждой вещи, что-то прекрасное в природе или пытаться строить замки из облаков, давать клички деревьям? Стоит ли всю жизнь метаться в поисках красоты и радости и забывать просто жить?
- А как можно жить без красоты? – спросил я.
- Темнота тоже прекрасна, но жить в ней нельзя, сказала Маша. – Представь, что ты нашёл эту красоту. Эту ночь, холодную и прекрасную, лишь изредка озаряемую двигателями самолётов, спутниками или просто такими же холодными звёздами. – Ты захочешь остаться навсегда с такой красотой? Стоит ли она того?
-Вечная ночь может озаряться надеждой. Надежда светит ярче далёких звёзд, сказал я. – А этот твой пример, по-моему, не самый удачный. Мы говорили вовсе не об этом. Мы говорили, что нельзя жить без красоты, а не жить в красоте. Цветок ландыша тоже прекрасен, но я не согласен залезть в него и провести всю жизнь, вдыхая его тонкий аромат…
Ночь полностью вступила в свои права. Лягушачьи голоса в ближайшем озере превратились в далёкий гул, а ива ещё сильнее заплакала, наклонив свои ветви почти до самой земли. Изредка ветер доносил до нас её слёзы. Луна пыталась сбросить со своего тела мифический американский флаг, и устало помогала костру осветить наши лица. Дима сыграл сначала несколько песен «Кино», потом перешёл на «ДДТ» и «Наутилус». Мы вспомнили даже Майка и «Секрет». Было хорошо. Проблемы не беспокоят, глаза закрыты, а губы подсознательно шепчут знакомые слова. Было неважно: был ли у кого-то слух или музыкальные задатки. Все хотели петь и пели. Самое лучшее, это когда люди делают то, что они хотят делать. Нам повезло…
Я задумчиво потягивал пиво. Мы делали перерывы на пиво, чтобы алкогольная пелена не слишком мешала нам быть людьми. Мне казалось, что в мире всё стало на свои места, если люди начали слушать хорошую музыку, смотреть хорошее кино и думать. Если люди помнят свои детские мечты и пытаются воплотить их в жизнь. Если книги снова входят в моду, а дети просто сходят с ума, пытаясь скопировать таинственного молодого волшебника, организовывают фан-клубы и с упоением снова и снова смотрят кино о нём. Детская культура возрождается, доброта возвращается в нашу жизнь, выгоняя на задворки слёзы и обиды, вытесняя злость и ненависть. Всё держится на детях, на поколении, которое идёт за нами: смогут ли они не потеряться в этом мире, в котором уже мало что осталось такого, за что можно зацепится, кроме дружеского плеча и любимого человека. Смогут ли они повернуть весь этот процесс вспять? Они должны поверить в себя, ведь книжные герои не пасуют ни перед какими трудностями…
- Ты сегодня какой-то печальный, Маша подсела ко мне ближе и прикоснулась к моей руке.
- Я сегодня стал старше, я посмотрел на неё и накрыл её сердце своей рукой.
Все разбились на группы и вели оживлённые беседы. День рождения перешёл в ту стадию, когда массовая часть закончена и все, наконец, хотят заняться тем, чем могут.
- Я давно хотел тебя спросить, я немного запнулся, мы могли бы…?
- Да…, она не дала мне закончить.
- Это хорошо, я вздохнул и крепче сжал её сердце.
- Хорошо, улыбнулась она, и мне стало намного лучше.
Когда люди понимают друг друга, общение становится легче.
- Сегодня прекрасная ночь…
- Я знаю, сказал я и налил ей немного вина.
Мы все сидели у этого ночного костра и думали о будущем. О моменте, когда предстоит сделать выбор, когда нужно будет сделать этот жизненный поворот раз и навсегда. Сможем ли мы тогда так же собраться, сесть вместе, выпить, спеть что-то грустное и просто дружески помолчать. Только настоящие друзья умеют молчать так, как нужно. Им не нужно слов, чтобы понимать друг друга. Кто останется человеком, кто отдаст всё ради наживы или штампа в паспорте. У кого-то не выдержат нервы, и он сопьётся или просто пропадёт. Кто-то исчезнет, кто-то просто перестанет общаться, потому что интересы разойдутся окончательно. Так было всегда и никогда не было исключений. Те, кто смогут пронести свои отношения через всю жизнь, заслуживают восхищения. Настоящих друзей не может быть много, настоящих людей нельзя посадить в клетки, и нельзя остановить высокие порывы и настоящие чувства. Аксиома не требует доказательств, можете поверить мне наслово…
- Ну, что, девочки, пойдём спать, сказала Ира.
-Можно, Маша отстранилась от меня. – Спокойной ночи.
- Спокойной… попрощалась вся мужская половина хором.
Мы сели поближе к костру и разлили себе водку в стаканчики. Водка была прохладной, мы ставили её в речку, чтобы она не нагревалась. Тёплая водка это примерно то же, что и безалкогольное пиво…
- За нас, сказал Лёша, и мы все улыбнулись. Женское общество полезно маленькими порциями. Когда берёшь слишком много, чувствуешь некоторый дискомфорт.
- За нас, мы все выпили, чувствуя себя настоящими мужчинами.
- Ну что, прощай холостяцкая жизнь? – Дима подмигнул мне.
- Я не знаю, стоит ли делать этот шаг…
- Если ты не уверен, то, возможно, и не стоит делать ничего такого, что приведёт к последствиям, сказал Лёша. – Потом будет больше проблем. Такими вещами не шутят…
- А чем шутят? Нельзя шутить ничем, если ко всему относиться серьёзно. Каждый учится на своих ошибках. У каждого своя голова и всё равно никто и никого не слушает. Тем более, когда дело касается таких щепетильных моментов. Я не знаю что делать…
- Прости за банальность, Максим говорил в темноту. – Но ты всё должен решить сам. Не скрывать свою душу за тёмными стёклами, не пытаться придумать себе любовь. Если она действительно то, что тебе нужно. Твоя единственная, то твоё сердце скажет тебе про это. – Он замолчал. Но почему-то никто не засмеялся. Все молчали и думали про свои поражения и победы. Про любовь и верность. Всё думали о своём. И все понимали друг друга.
- Наливай, Саня посмотрел на Диму. – А то мы что-то превратили наш день рождения в какой-то клуб одиноких сердец. Нам ещё нужно название себе придумать и подключиться к телефону доверия.
- Каждый заслуживает своего второго шанса. Каждый достоин получить его, Дима, казалось, не слушал его.
- Это ты к чему? – Паша удивлённо посмотрел на него.
- Не знаю, вы меня все пропитали своим настроением. Где молодёжный задор, где вера в светлую даль?
- Всё есть. Вера и надежда. Просто иногда так хочется распустить нюни и поплакаться в жилетку. Иногда хочется забыть о светлом будущем и о том, что ждёт нас впереди…
- Сыграй что-нибудь, а Дима. Сыграй… попросил я. Только весёлое.
-Девчонок разбудим…
- Тогда не нужно, я посмотрел в сторону их палаток. – Пусть спят…Наливай.
Ночь не спускала с нас глаз, и мы немного повеселели. Мы пили рюмки одну за одной, прожигали жизнь до капли, отдавая всё этой пустоте и не заботясь ни о чём, кроме того, чтобы вести себя потише. Мы разговаривали о своих мечтах, просто говорили и жаловались на своих начальников на работе. Мы плавали в хороводе искр от костра и расплывались вместе с Млечным путём. Мы не смотрели друг другу в глаза, потому что боялись признаться в своей сентиментальности. Мы отдыхали и изредка отвлекались на то, чтобы съесть ещё один кусок мяса. Водка закончилась. А разговоры только начались. Когда на нас находило такое настроение, то мы могли говорить до утра…
- Я отойду, сказал Саня и пошёл в сторону густых зарослей.
- Пожалуй, составлю ему компанию, сказал я и поднялся на ноги.
Я зашёл подальше в заросли. Здесь почти не видно было костра. Было слышно только саму эту природную жизнь, но сложно было разглядеть её начало. Оно терялась в мокрой траве и густых зарослях.
Яркий свет на миг ослепил меня. Что-то яркое спускалось прямо рядом со мной, беззвучно. Будто бы сквозь заросли. Ни одна ветка не сломалась от этого ослепительного луча. Он завис надо мной, посмеиваясь краешком световой гаммы и как-то циклично сверкая. Мой испуг был ненамного сильнее моего любопытства. Я коснулся луча и тут же отдёрнул руку – он был на удивление холодным. Я погладил его и он потеплел. Всё нуждается в ласке и теплоте. Даже свет. Холод не может существовать вечно. Холодильник тоже когда-то нужно размораживать. От переизбытка льда он может сломаться…
- Привет, сказал я тихо, удивляясь своей смелости.
- При-вет, прошелестело где-то у меня в голове. – Де-нис. С днём рож-де-ния… голос, казалось, пел какую-то кельтскую мелодию.
- Ты знаешь меня? – спросил я и снова погладил луч.
- Да, я от-го-ло-сок тво-их дет-ских меч-та-ний…
- Моих мечтаний, я засмеялся. Луч заискрился в ответ.
- Да…
Свет струился сквозь меня, наполнял меня чувством забытого детства. Заставлял снова и снова переживать свою молодость. Разбитую скрипку, плачущую сестричку, которая упала с лестницы, моего отца, который всегда брал меня на концерты и я сидел тихо, как мышка, за кулисами и наблюдал, как он, вытирая пот со лба, играет очередную мелодию. Мы слишком погружаемся в водоворот и круговорот сегодняшнего дня и забываем посмотреть назад. Что мы оставили там? Что было такого в нашем детстве, что мы можем пережить и сейчас? Где наши плюшевые медведи и маленькие солдатики из разных стран и континентов? Где наши любимые пластинки, бобины и старый проектор, на котором было так приятно смотреть диафильмы. Где потерялось наше детство? За какой горой оно спряталось? Сколько книг нужно прочитать, чтобы найти его? Сколько дорог и земель нужно пройти, чтобы хотя бы найти один указатель или упоминание о его местонахождении? Мы повзрослели. Забыли всё, что могли забыть, и не помним то, что нужно было запомнить. Мы забыли: как это улыбаться от уха до уха, как можно вымазаться одуванчиком, а потом, не теряя времени сварить из него прекрасное вино. У нас другие интересы и другие мечты. С каждым годом приоритеты трансформируются в жёсткие желания, которые просто обязаны и ещё раз обязаны исполнятся. Выбирая книгу, мы часто смотри лишь на цену, выбирая фильм часто лишь на то, какие актёры там играют. Мы повзрослели…
Не взрослеет только любовь. Никто не знает: сколько ей лет, да и кто возьмётся писать её биографию? Биографию любви… Можно писать лишь эпизодами, маленькими гранулами собирать эту огромную пилюлю, которую принимает весь мир. Кто утром, кто вечером, а кто уже просто не может без неё жить. Ну, чем не зависимость…
- Что ты делаешь со мной?
- Ты вспо-ми-наешь, Де-нис…
- Детство, да я вспоминаю, но что с этого? Зачем мне нужно вспомнить детство?
- Для того, что-бы по-лу-чить мой по-да-рок…Се-годня ты ра-сска-зы-вал одну исто-рию…
- Скрипка, стеклянная скрипка из кабинета моего папы. Я разбил её, когда был совсем маленьким. Это было моё самое заветное желание. Я хотел, чтобы она играла для меня. Я хотел извлечь хотя бы ноту из неё…
- Ты все ещё пом-нишь свои дет-ские меч-ты? Ты ве-ришь в них? Ты хо-чешь, что-бы они ис-пол-ни-лись? – голос приобрёл силу и уже занимал всё пространство вокруг.
Я посмотрел на свет и чуть прищурил глаза:
- А разве это возможно?
- Се-год-ня воз-мож-но всё… пропел голос.
- Почему?
- День рож-де-ния...
- Но, почему сегодня, почему не на прошлый, да хотя бы, почему не тогда, в детстве, когда я так хотел этого...
-Меч-ты не сбы-вают-ся по за-ка-зу. Меч-ты сбы-ваю-тся то-гда, ког-да че-ло-век го-тов к это-му…
Скрипка легла мне в руки мягко, словно была сделана специально для меня. Стеклянный смычок был тёплым и просто просился сыграть несколько нот. Я поднял скрипку к подбородку, взял смычок и заиграл. Заиграл мелодию своего детства. Что-то из старых этюдов, просто так, чтобы размять пальцы. Мечта лилась сквозь меня, сочетаясь с прозрачным светящимся лучом и нежно звеня в ночном воздухе. Я был рад, скрипка переливалась разными цветами, а луч медленно растворялся в звёздах, унося с собой мою благодарность…
- Ты чего долго так? – спросил Дима и потом удивлённо открыл рот, глядя на стеклянную скрипку.
-Я общался со своим детством, сказал я и положил скрипку возле себя. Костёр тихо горел и пытался с ней подружиться.
- Где твой мундир, генерал… Запел Дима, и мы тихо подхватили эту песню…
Никогда не нужно сомневаться, если ты прав. Никогда не нужно забывать хорошее и слишком долго помнить плохое. Нужно верить в свои силы и силы мечты, и тогда можно добиться чего угодно.
- Пойду, разбужу Машу, сказал я.
- Давай, друг, Лёша понимающе посмотрел на меня, а другие просто кивнули.
-Встань, встань в проёме двери, понёсся мне вслед знакомый припев…
Я подошёл к палатке и постучал. Потом ещё несколько раз.
- Кто там? – спросила Ира.
- Это, Денис, сказал я. – Маша, выгляни на секунду… девочки захихикали и тихонько зашушукались.
-Что? – её волосы были немного растрёпаны.
- Я пришёл сыграть тебе скерцо, сказал я и поднял стеклянный смычок.
- Ты в своём уме? – она засмеялась. – Поздно уже. Все спят…
- Я не долго, я начал играть, пока я ещё не забыл ноты…
-Скрипка? Откуда? – казалось, она только сейчас заметила, что скрипка вся из стекла.
- Это подарок, я не прекращал играть. – Напоминание о том, что нужно помнить всегда…
Я играл ей до самого утра, а она слушала меня. Я играл пьесы, этюды, просто импровизировал, пробовал даже сыграть скрипичный концерт, но ко второй части я забыл с чего начал и бросил эту затею. Мы делаем лишь то, что хотим делать. Мы живём лишь так, как позволяем себе жить. И мы счастливы, каждый по-своему…
А детство…оно всегда с нами. От него нельзя убежать и его нельзя выбросить из своей жизни, так, как и детские мечты. Иногда, когда я смотрю на стеклянную скрипку, что висит у меня над пианино, я вспоминаю ту ночь, этот загадочный луч и то, что я нашёл там. Тогда я снимаю её с гвоздя и играю то, что придёт в голову, после открываю альбом и смотрю детские фотографии. А потом встречаюсь с ней…
И знаете, я ни о чём не жалею…
Май 2002 года.
|
|