ДЕВУШКИ 1941 ГОДА
Лидии Александровне Никифоровой (в девич. Макеевой)
жительнице деревни Юрово (Москва) посвящается.
Выпи причитания не дают уснуть,
девичьи мечтания наполняют грудь.
Взгляд парнишки верного тайною согрет,
летом сорок первого ей шестнадцать лет.
Вышла утром зоревым на зеленый двор,
пчёлы раззадорились на медовый сбор.
Сверху звон натруженный долго петли вьёт,
то ли шмель разбуженный, то ли самолёт.
Небо синью стелется над Москвой-рекой,
размоталась жерлица, не достать рукой.
Не рожденный грозами прокатился гром,
словно сруб колодезный встретился с ведром.
И тепло, и солнечно в самый длинный день,
восемь классов кончено – важная межень.
Не встречалась с бедами и душа вольна.
Ей пока неведомо, что уже война.
И не враз заметила, что со всех сторон,
недобра отметина – карканье ворон.
Рухнуло, как не было всех счастливых дней,
стало страшным небо и зарево огней.
Тяжело протопали мужики на фронт,
в пламени и копоти скрылся горизонт.
Девочка с косичками, даром что тонка,
по призыву личному встала у станка.
Фронт кричал о помощи, – мало, что ни дай.
Лишь держали помочи юбочку за край.
Смены бесконечные, как сама война,
были все помечены лихом тем сполна.
Разгромили ворога в стужу под Москвой –
ни села, ни города за передовой.
Лишь одни развалины, изваянья труб
сизый блеск окалины и на трупе труп.
Тот завод от девочки съехал за Урал.
(Истребитель "Лавочкин" мощность набирал.)
А девчонку бросили на передний край:
- Спрячь подальше косы и мертвых убирай!
Ни погон, ни звания, заступ руки стёр,
высший знак признания – курсы медсестёр.
Ни наград, ни жалости не было в тылу,
падая с усталости, спали на полу.
Сгинули мечтания, стала плоской грудь,
женские страдания – ладно, как-нибудь.
А девчонке минуло целых двадцать лет,
а парнишки милого потерялся след.
Та война проклятая длится до сих пор.
К маю сорок пятого выжила на спор.
И вернулся "Лавочкин" – старая любовь,
жизнь на скромной ставочке покатилась вновь.
Вот и вся история, легче сквозняка,
но пишу про зори я, и дрожит рука.
Славой не повенчана, без наград живёт,
но такая женщина вновь в огонь пойдёт.
|
|