I
Серебряного века
Создатели – поэты
Плели свои сонеты
Пока – не в лад.
Трагическая веха
Их громкого успеха
Для власти – не помеха,
Но – до поры…
Не всяк – душой калека.
Призваньем человека
Еще владели греки,
Точней – их прах.
По канарейке – клетка…
Уже ломалась ветка.
Впервой входили в реку
Без дна дыры…
II
Пожаром занималось
Столетье… Знать сражалась
С прислугой… Оставалось
Семнадцать лет
До баррикад кровавых.
Подполье бастовало…
На Бога уповала
Страна зазря.
Безумство отражалось
В корнях – листва дрожала.
Не в позолоте рама
В тот интерьер
Где дитятко рождалось…
К соску губами жалось.
И – не сказать, чтоб в радость –
Больша родня…
III
Сам посуди – рядком
ртов десять… Колоском
земля не ах в Двинском
Березнике.
Столыпинских реформ
усилия – песком
рассыпались… Леском
да морем сыт.
Пугал Антихристом,
злых комет хвостом
рубеж столетий… Что?
Истерика.
Девиц удел – горбом
гнуть спину, да серпом
сжинать… Веретено –
рожать да выть…
IV
Но, тут - Царя в ребро!
За душой – темно…
"Как встретила свово -
матерь бабкина?
Встарь – до поездов,
из деревни в сто-
личный город зов:
притащилася,
скарб убог, бедно
всем жилося… Дно.
Только, всё одно, -
красно тряпками…
Волос вил гнездо
над челом его,
не связать уздой
в жилах силища…"
V
Впрочем и она
красотой слыла.
В этом – к ровне шла,
как надобно.
"Грамоты – нема,
грязь лишь да зола,
хлеба в закромах –
не разгонишься.
Но, лиха беда –
лишь начало… Да,
не зашла вина –
пришла пагуба.
"Меньше мал мала
трёх народила,
тут пошла молва:
он – разбойничал…"
VI
Век живи – век плач:
муж родной – палач!
К двум хвостам, и – вскачь
запустить коней.
"Воронок", да плащ
чёрных кож… Кумач…
"Голова б как мяч
с гильотинушки,
аль уж передач
не избечь…" Иначе
он решил (удача!) –
взял замену ей:
"Он привёз одначе
в дом (с партийной дачи)
молодуху… Врач."
Увела сиротинушек.
VII
"Тридцати годков
не набрать рядком,
как при муже вдов-
ой осталась…"
Подарил Господь
новую любовь:
"токмо в глаз, не в бровь –
взял войны оскал."
Ох, ломала дров!
В лабиринт дворов
шла… Не зная брод –
обжигалась.
Двух своих сынов
подняла… Покров
тех же лет – гробов –
им на долю пал.
VIII
Пожелтевших крон –
писем похоронных –
обнесло не дом –
пол материка…
Сколько миллионов
за чадрой заборов,
под прицел затворов
позади спины?
Белой Церкви стоном
вдоль болот сгноённый?
Может за кордоном?
Без вестей пропал
старший… Потаённо
цвет рисунков тлённых
берегла… Смирённо
проживала сны.
IX
Младший – рукодельник,
не такой затейник,
всё равно милей нет
сына матери.
«В Польских батареях,
где чужи деревья,
с месяц до победы
закатил глаза…»
Известили – реет
флаг над прахом… Тлеет
смутная надежда –
не каратели
в чёрный понедельник
расправлялись… Ельник
над могилой стелят…
«Жаль, без образа.»
X
Впрочем, и обидчик –
("как пить дать – опричник")
к ней являлся лично
бить челом…
"Бес попутал… Дичь, мол,
поминать… Приличия
соблюдём…" Отличия
знаки предъявлял.
"Упорхнула птичка –
врач-то, молодичка…"
Отпеклась горчичка,
в целом – поделом.
Жил на пограничье
света-тьмы… Обличье
не спасло. Убили.
Кто в кого стрелял?
XI
Судьбы чужой не крала.
Так и доживала,
зиму куковала
за зимой…
Стылу койку мяла.
Ведомо – рыдала
ночи в одеяло…
Чтоб стерпеть –
всех кругом ругала…
Дочка – загуляла,
внучка прибежала
к ней домой,
вместе горевала
долюшку подвала…
Я её не знала –
легче петь.
XII
То, что мне досталось –
небылью плескалось:
мол, не унижалась
пред мужиком,
хотя б и побиралась,
но – не испугалась.
В трудах – спина ломалась
и мышцы ныли…
В том сердце отражалась
эпоха сталеваров –
стальных людей… Их жалость,
как в домне ком
железа расплавлялась…
Так время расправлялось
с самим собой… Осталось
Богородне имя.
|
|