Но и Зевс был не в силах распутать любовь – так был мир самим им устроен...
К. Арбенин
ПРОЛОГ
Шампанское было так себе, и, ставший после определённого возраста привередливым, фон Люхт поставил бокал на камин, который тоже держался из последних сил, но всячески старался скрыть несостоятельность хозяйки.
С каждым новым приёмом в доме Виолетты, гордо носившей уже поистрепавшийся титул графини, становилось всё кислее, что не преминуло отразиться на лицах гостей, киснущих солидарно времени и всё ухудшающемуся шампанскому.
Фон Люхт поморщился, и отсветы огня нарисовали жуткую гримасу на его, в общем-то, красивом и молодом лице. Большой белый кот на его руках сверкнул фиолетовым глазом и зашипел.
Десять вечера. Скучно, господа. Поглаживая кота, Люций отошёл от камина, бросил взгляд на висевшие на противоположной стене большие антикварные часы и зачем-то полез во внутренний карман пиджака за собственными, на серебряной цепочке.
- Вы очень спешите? Или вам скучно в моём обществе? – невысокая и худощавая, суховатая, но добродушная графиня заметила этот жест и не смогла упустить возможности упрекнуть гостя, сделав акцент на слове «моём».
- Что вы, дорогая Виолетта! Вы же знаете, пребывание в вашем замечательном доме… - приходилось принимать правила игры. Под неодобрительное шипение кота.
- Гадес никогда меня не любил! – обиженно-кокетливо протянула Виолетта, протягивая было руку к пушистому белому красавцу, но в последний момент передумав, к вящей радости Гадеса. – Вы видная пара! И никогда не расстаётесь!
С невозмутимым видом мимо хозяйки прошествовал дворецкий с шампанским. Сделав попытку рассмеяться, графиня подхватила с проплывающего подноса бокал и о чём-то защебетала каким-то пластмассовым голосом. Люций поправил чёрный локон, мило улыбаясь, и с покорностью судьбе принялся усиленно корчить любезные физиономии, всем своим видом выражая живейшую заинтересованность.
Хотя все его эмоции были написаны на усатой морде Гадеса – кот нагло спал.
- Он итальянец?
- Почему ты так решила?
- У него римское имя. Так звали, кажется, какого-то императора… или что-то вроде того…
Гости любили приводить на такие мероприятия дочек и сыновей – домашний бюджет, бывало, сильно хворал из-за засиживающихся под родительской опекой отпрысков. А дочки бегали захмелевшими от весны и шампанского глазками по залу.
Вот и эти две пары просто-таки прелестных глаз не могли наткнуться на роскошного белого красавца и его утонченного, загадочного и всего из себя индивидуального хозяина, чёрной тенью непринуждённо скользившего по залу.
- Нет, я слышала, его корни пролегли в Англии поглубже королевских… Но это глупости – он из Германии. У него там даже есть родовое имение.
- А как же его замок здесь?
Гадес открыл фиолетовый глаз, сверкнул им на шептавшихся, и Люций фон Люхт издалека подмигнул девицам. Так подмигнул, что те сначала притихли, а потом перевели разговор в какое-то непринуждённое русло, уподобляясь хозяйке вечера.
Одна из собеседниц носила фамилию Ферроуз. Старый вояка, её отец, после отставки очень успешно приумноживший сбережения своего папаши, из-за вздорного, порой – откровенно маразматичного характера, командирских замашек и склонности чуть что хвататься за пистолет с завидным постоянством отпугивал женихов или ссорился с их отцами. Бедная Фло уже начала опасаться застенков женского монастыря – папаша был очень уж консервативен и неприлично набожен. Что ещё больше смешило прогрессивную молодёжь или даже настраивало её против сэра Ферроуза.
Люций относился к статному пожилому мужчине с лёгкой брезгливостью. Впрочем, он так относился ко всему. Кажется, даже к самой жизни.
Вторая девушка была сестрой лорда Джорджа, молодого авантюриста и, что интересно, такого же азартного дуэлянта, как и сам Ферроуз. Старик на дух не переносил выскочки и совсем не приветствовал дружбы Флоры «с этой Дианой, с сестрой этого наглого безбожника». Надо сказать, что Джордж более чем скептически относился к религии, и люди, подобные сэру Ферроузу, его откровенно веселили. Многие были уверенны, что рано или поздно один из этой парочки вызовет другого на дуэль – слишком уж увлечённо нахальный молодой лорд отпускал в адрес Ферроуза колкие замечания и откровенно оскорблял святую веру старого воина.
- Вы страшный человек, Люций! Зачем вы отпугиваете милых девушек?
Графиня сделала ещё одну попытку по-светски рассмеяться, и Гадес снова заснул.
- Флоримель замечательна, вы не находите?
- Прошу простить меня, Виолетта, но я здесь не для поиска позолоченных кандалов, если вы на это намекаете.
- А для чего же?
Фон Люхт как-то грустно и со странным снисхождением посмотрел на хозяйку дома. Словно на непонятливого ребёнка, и в глазах черноволосого человека мелькнула какая-то усталость. Вековая.
- Ой, что это вы так на меня смотрите? – Виолетта понизила голос и разыграла испуг.
- Между прочим, Ферроуз – замечательный человек, несмотря на слухи и строгую внешность…
- Вряд ли я ему понравлюсь.
- Ну, если на вашем счету сожжённые церкви…
- Я не ношу крест.
- Придётся.
- Мне не нравится Флора.
- Зато многим нравится ваша земля!
Этот нелепый диалог мог бы ещё долго продолжаться, если бы не странный шум, привлёкший графиню. Она забыла о разговоре, как всегда забывала, стоило гостю скрыться за воротами усадьбы или даже раньше, и повлекла Люция за собой к центру залы, где гости уже окружили кого-то.
Кто-то – это спорящая пара Ферроуз и Джордж. Причины конфликта под общий шумок уже покинули зал, но никто не сомневался, что молодой лорд не преминул прокомментировать приверженность Ферроуза религии, за что и был бит грозным взглядом и обвинениями. В свою очередь, Джордж, откровенно веселясь, заявил, что оскорблён и потребует у Бога удовлетворения за нанесенный моральный ущерб от Его имени. Пальцы старика уже судорожно пытались нащупать отсутствующую кобуру с пистолетом или предполагаемую на портупее шпагу. Но – увы и ах…
Тишина упала вместе со спокойным и уверенным голосом.
- Сэр Ферроуз, прислушайтесь к разуму этого молодого человека! Вашей опоры – Бога – действительно нет. Вы выдержите этот удар? – Люций посмотрел в глаза старого солдата, медленно поглаживая красавца-кота. – Если нет, то… предлагаю вам застрелиться.
По залу прокатился шёпот возмущения, вздохи, кто-то выронил бокал, и под потолок взметнулся звон разбитого стекла.
- Дуэль… - послышался голос.
Надо сказать, дуэли ну просто-таки никак не поощрялись, но на редкие проявления этого архаизма Парламент закрывал глаза. Особенно – в этом забытом короной и, как иронично, Богом герцогстве.
- Дуэль! – почти выкрикнул Ферроуз. – Я лично помогу твоей душе убедиться в существовании Бога и Дьявола, отправив её в Ад, наглый мальчишка!
Очередной вздох, на этот раз – некоторого, хотя и не очень искреннего, удивления, заметался между гостями. Многие полагали, что гнев старика обрушится на странного фон Люхта.
- Я принимаю! – всё так же беззаботно выкрикнул Джордж. – И я прошу, Люций, будьте моим секундантом.
Черноволосый хозяин белого кота кивнул, не отпуская взглядом глаза сэра Ферроуза.
***
Полированный ствол смотрел в землю, покрытую чёрными высушенными листьями, рукоятка лежала в затянутой чёрной перчаткой ладони. По краям поляны пугливо жались клочья тумана, прячась меж голых деревьев, а утреннее солнце обходило это место стороной, прикрываясь тяжёлыми осенними тучами.
Ферроуз медленно ступал по грязной земле в такт счёту. Сейчас он развернётся и выстрелит первым… Но почему холодный пот заливает глаза? Неужели Ты позволишь этому сопляку оборвать жизнь раба твоего? Боюсь ли я встречи с Тобой?
Выстрел даже не прогремел. Он спокойно разорвал тишину, и если бы в этом гиблом месте ещё водилась живность или птицы, обязательно бы их напугал. Но тишина лишь властно вновь сомкнулась над поляной.
Пороховой дым окутал лорда Джорджа.
Ферроуз успел только развернуться.
Гадес сразу же потерял интерес к происходящему, мотнув хвостом и повернув голову в сторону экипажа. Люций молча кивнул секунданту Ферроуза и направился к лошадям. Кучер сплюнул папиросу, подождал Джорджа, и хруст сухих веток и листьев под колёсами сопроводил победителя в туман.
- Интересно, почему он позволил вам победить?
- Кто?!
- Бог, - Люций фон Люхт удивлённо вскинул бровь. – Не думаете же вы и в самом деле, что его нет?
Белый кот довольно заурчал на руках хозяина.
|
|