Садко-гусляр
Стоит город Новгород,
В нем живет лихой народ.
Жил во граде том гусляр,
Златоуст Садко-боян.
День на день перебивался,
Хлебом, квасом лишь питался,
Не имел ни топора,
Ни подворья, ни кола.
Знали молодца повсюду:
Заиграет – то-то чудо!
Люди слушают, дивятся,
Чудом сим не насладятся.
Звонко струнушка бренчит;
Кто на месте устоит?..
Ну а коли грусть найдет,
Песнь печальну заведет –
Струны тронет, звук cлетит,
Сердце мукою томит.
В златоверхих теремах
Да в боярских хоромах
Частым гостем был Садко,
Знать любила вся его.
Коли празднество какое,
Гусляра к себе зовут.
Тот играет уморное,
Люди пляшут и поют.
Так Садко-гусляр и жил,
По гуляниям ходил.
День проходит, два и три –
Не зовут к себе купцы,
Именитые бояре
Да столбовые дворяне.
Пригорюнился Садко,
Грусть-печаль взяла его.
И побрел себе он вдаль,
Гусли взял – излить печаль.
К Ильмень-озеру пришел,
Сел на камень, песнь завел.
Струны тронул, звук слетел...
В сине море полетел,
До ушей царя коснулся,
Ото сна тот встрепенулся.
Слышит дивные напевы,
Сладкозвучные припевы,
И душа его томится,
У него в глазах чудится;
Песен сладкие слова
Облеклися в образа,
Перед взором проплывают,
Сказы-были навевают…
Целый день Садко играл,
Душу волнам изливал.
А как только ввечеру
Стало солнышко садиться,
Садко глянул на волну,
Чуду дивному дивится:
Моря пенная волна
Поднялась под облака,
Разыгралась, встрепенулась
Да чудищем обернулась.
И на берег, погляди-ка,
Сам выходит царь-владыка...
Пред собою волны гонит
Да такие речи молвит:
«Столованье-пир, гулянье
Нынче в царстве у меня.
Благодарствую тебя,
Что гостей моих потешил,
Песней сладкою утешил.
Ныне слушай, что скажу:
Завтра будешь зван к купцу;
Соберется честной мир
На веселый, дружный пир.
Будут купче пировать,
Меж собою толковать,
Да смеяться, похваляться:
Кто казною золотой,
Кто женою молодой,
Кто товаром дорогим,
Кто конякою лихим.
Тебя спросят вдруг купцы:
Чем похвастаешься ты?
Будешь им ответ держать,
Научу, что им сказать».
Солнце яркое светит,
Купола церквей златит.
Закатили купцы пир
На престольный, славный мир.
Пир – вполпир; купцы – вполпьяна,
Гости слушают бояна…
Стали купче похваляться,
Меж собою потешаться:
Умный хвастает родными,
Отцом, матерью своими,
А неумный, молодой
Похваляется женой.
Обратились тут к Садко,
Стали спрашивать его:
«Чем похвастаешь, гусляр,
Златоуст Садко-боян?»
Тут Садко им отвечал,
Перед ними речь держал:
«У гостиного двора
Нету лавок у меня;
Нет ни злата, серебра;
Ни красивого коня.
Посудите, купче, сами:
Чем похвастать перед вами?
Только вот оно-то что...
Знаю чудо я одно:
Рыба – золото перо
В Ильмень-озере живет.
Быль о том рассказ ведет,
Что до нынешней поры
Всей округи рыбаки
Той рыбешки не поймали,
Да и вовсе не видали.
А кто рыбку ту поймает
Да ухи с нее наварит
И отведает, то сразу,
Говорю вам без прикрасу,
Крест даю перед отцом –
Станет старец молодцом!»
Зашумели тут купцы,
Не поверили они:
«Ты, Садко, пустое баешь!
Тебя слушай, ты расскажешь...
Нет диковинки такой,
Нету рыбки золотой!»
Пуще всех один кричал,
Об заклад тут биться стал:
«Все ты врешь, Садко-гусляр,
Ставлю против свой товар!»
И другие подхватили,
Чем богаты – заложили.
«Только ты на что поставишь,
Чем закладываться станешь?» –
«Что ж, купцы, вам говорю:
Рыбку ту я изловлю.
Супротив на кон кладу
Свою буйную главу!»
Так на том и порешили,
Руки меж собой разбили.
Как наутро Садко встал,
Невод в озеро кидал...
Чудо дивное случилось:
Рыбка в неводе забилась...
Так Садко богатым стал,
Весь товар купечий взял.
Торг ведет по городам
Да по разным волостям.
Первым сделался купцом,
Зависть славным молодцом.
Да во граде, в Новгороде,
При честном при всем народе
Славный городу венец,
Белокаменный дворец
Взвел под самы небеса –
Вот так чудо, вот краса!
Кругом горницы светлы,
Всякой всячины полны.
В сундуках – сребро да злато,
Хрусталем блестят палаты.
Отродясь такого чуда,
(Да во граде том откуда?)
Никто в свете не видал,
Да и вовсе не слыхал.
И Садка уже нигде
Нет богаче на земле.
Молодцы Садко дивятся,
На него не наглядятся.
Знать, уже он среди них –
Самый завидный жених.
Вот и случай приключился,
Как Садко-гусляр женился.
Взял хозяйку молодую,
Да красавицу такую!..
Во дворец к себе привел,
Столованье-пир завел.
И позвал к себе дворян,
Мужиков, купцов, бояр.
Места всем нашел, сажал,
За столами размещал.
Гости вдоволь наедались,
Вином, пивом напивались.
Захмелев, повеселели,
Песни звонкие запели.
И уже когда вполпьяна
Стали спорить меж собой,
Тут услышали бояна,
Он повел рассказ им свой:
«Ох, бояре родовые,
Именитые купцы,
Мужики мои родные,
Знати русской молодцы!
Все в гостях вы у меня
Пьете, ешьте с живота.
Вот заспорили сейчас,
Каждый хвастает из вас
То ли делом, то ль пустым,
Всяк отличием своим.
Видно, надо мне сказать,
Да вам правду рассказать.
Накопил я денег вдоволь,
Что могу теперь я вровень
Все товары-то скупить,
Что во граде могут быть.
Все куплю, что только есть,
Такова моя вам речь!»
Та за столицей купцам
Речь пришлась не по душам.
Речь заносчива, хвастлива,
Всему граду в ней обида.
Зашумели мужики,
Забранилися купцы:
«Сколько б ни был ты богат,
А такому не бывать,
Чтоб единый человек,
Хоть живи он целый век,
Целый город мог купить,
Не, Садко, не заплатить!..
Бьемся дружно об заклад,
А такому не бывать!
На такое, значит, дело
Сорок тысяч ставим смело!»
Спор Садко тот принимает,
Сорок тысяч выставляет.
Тем и кончилось гулянье,
Столованье, пированье.
По домам все разбрелись,
Восвояси разошлись.
Только солнышко взошло.
Утром раненько Садко
Умывался, одевался,
В путь-дорогу собирался.
Другов купчих поднимал,
Злато полно насыпал.
Отправлял их на базар
Покупать любой товар.
Целый день те проходили,
В Новгороде все скупили.
А наутро встали, глядь –
Лавки ломятся опять.
Изо всех краев, концов
Навезли товаров вновь.
Вот Садко идет гулять
Все товары покупать,
И, как прежде, к вечеру
Все смели, как под метлу.
А наутро лишь проснулись,
Поглядели, ужаснулись:
Вновь полны товаров лавки,
Спудом ломятся прилавки.
Да идет така молва,
Что Садка печаль взяла:
Будто прямо из Москвы
Да из города Твери
Караваны уж идут,
В Новгород товар везут.
Призадумался Садко,
Грусть-тоска взяла его.
«Как крути тут, не крути,
Не осилить всей земли.
Видно, силен Новгород,
Не побить его народ.
Лучше спор сей проиграть,
Сорок тыщ залог отдать».
Как то было не легко,
Сорок тыщ отдал Садко
И за несколько недель
Строил сорок кораблей.
Да товаром, что скупил,
Корабли те нагрузил
И к заморским берегам
По игривым по волнам
До далекой до земли
Корабли те поплыли...
Славный был Садко купец,
В деле купчем удалец.
За морями торг ведет,
Крупный куш к нему идет.
Знатно Садко торговал,
Только весь товар продал.
Флот свой скоро снарядил,
К берегам родным отплыл...
Только вышли в сине море,
Приключилась непогода.
Разыгралась буря злая:
Ветр ревет, валы метая.
Волны пенные взыграли,
Корабли на месте стали,
Будто к месту приросли –
Ни туды и ни сюды.
Ветер злится, завывает,
Мачты гнет, снасти срывает...
Тут Садко и говорит:
«Видно, Царь Морской велит
Ему золотом платить,
Или вовсе нам не плыть!..
Вы, ребятушки, давайте,
Бочку с златом доставайте».
И дружина моряков
С корабельных закромов
Бочку с златом доставала,
В море синее кидала...
Но ни с места корабли,
Будто к месту приросли.
Ветер пуще завывает,
Мачты гнет, снасти срывает...
Встал Садко, стоит, молчит...
Вдруг дружине говорит:
«Видно, злато не по вкусу,
Просит Царь живую душу!
Видно, други, нам придется
Жребий меж собой метать;
Кому случай обернется,
Тому в воду и нырять!»
Взяли, щепок настрогали,
Именами подписали –
Всем из липы, Садко с дуба
(Не бывает в мире чуда!):
«Что ж, кому судьба укажет,
На кого перстом покажет!»
В воду щепки побросали,
У борта, собравшись, стали,
Смотрят, что же дальше будет,
Первой чья щепа убудет…
Жребий Садко шел ко дну,
Остальные на плаву,
Будто уточки идут,
По волнам морским плывут...
Тут Садко и возмутился:
«Нет, так, братцы, не годится:
Мой жребий был тяжелый,
Потому как он – дубовый!
Кинем раз еще один,
Вот тогда и поглядим».
Щепки с липы сострогали,
В воду пенную кидали...
Все жребии плывут,
Будто утицы идут...
А жребий вновь Садко
Канул ключицей на дно.
«Видно, братцы, Царь Морей
Призывает в свой удел.
Тут пиши, ан не пиши,
А придется мне идти».
Взял бумагу и перо
Да на все свое добро
Начал роспись он писать,
Все богатство разделять:
Чернецам в монастыри,
На помин своей души,
Вдовам, сирым завещал;
Часть на нищих отписал.
Про жену не позабыл,
Половину отвалил,
Да дружину не обидел, –
Все продумал, все предвидел.
Никого не обделил,
Все по чести разделил.
И, как бог ему велит,
Он дружине говорит:
«Ох вы, братцы удалые,
Мужички мои родные,
Страшно в волны мне нырять,
Да так сразу помирать.
Вы спустите-ка на воду
Доску крепкую, дубову...»
Вот на доску Садко стал,
Яровые гусли взял:
«Хоть в последний раз спою,
Душу песней отведу».
Вдарил звонко по струнам,
Звук разнесся по волнам;
Ветер вольный налетел,
Затянул Садко, запел...
Вдруг надулись паруса
И запенилась волна...
Корабли с прикола снялись,
В море синее помчались...
Плот дубовый по волнам
Гонит ветер на просторы,
По лазурным по водам,
Вдаль по морю, вдаль по морю...
На плоту Садко сидит,
Звонко струны теребит;
Жизнь свою воспоминает,
Морю душу изливает...
Плот качается волной;
Садко клонится главой,
Глаза томные смыкает, –
Сон Садка одолевает...
Долго, коротко ли спал,
То неведомо, но встал –
На морском дне пробудился,
Подле каменных палат
Как, не знает, очутился,
Видно, сон уж был богат.
Из палат слуга выходит,
Садка в горницу проводит...
А во горнице во той
Восседает Царь Морской.
Золотой венец на нем
Рдеет червонным огнем.
Грозно Царь морской глядит,
Да Садко и говорит:
«Здравствуй, гость мой дорогой,
Просим в скромный наш покой.
Много слышал про тебя
От владыки Ильменя.
Бают, знатный ты гусляр,
Златоуст Садко-боян.
Захотел услышать сам
Песни сладкие твои.
Для того я корабли
В море синем оставлял,
Твой жребий потоплял».
И позвал тут Царь слугу,
Да наказывал ему:
«Жарко баньку натопи,
Добра гостя проводи, –
Пусть с дороги отдыхает,
Время сладко провожает.
Нынче весь подводный мир
Будет к нам на знатный пир:
Королевичи, цари
Изо всех концов земли,
Из лесных рек да озер.
Будет дядька Черномор,
Сам владыка Ильменя, –
Нынче в гости все сюда».
Только Солнце опустилось,
Ночь звездами засветилась,
Закатили дружный пир
На подводный на весь мир.
Водяные из морей,
Из далеких областей
За столами все сидят.
Гусли звонкие бренчат.
Струны сладки звуки льют,
Гости в пляс встают, идут...
Разыгралось сине море,
Волны катит на просторе.
Знать пирует под водой;
Пляшет старый водяной.
Бес в ребро его ударил,
Танцевать, плясать заставил.
Тут и дядька Черномор,
С длинной черной бородой,
Со скамейки в раз встает
Да вприсядочку идет...
Море мраком обложилось,
Небо тучами покрылось,
Разыгралася волна,
Бьется пеной в берега...
Ужас! Сколько кораблей
Тонет средь морских зыбей!..
А в глубинах весело
(Провались ты все на дно!),
Гусли звонче все играют,
Веселей переливают,
Знай, лишь только припускают...
Ух, задор! всех не унять,
Все давай скакать! Плясать!..
Водяной тут подустал
Да Садко уже шептал:
«Перестать, Садко, играть,
Дело худо, лихомать:
Сколь людишек, кораблей
Тонет средь морских зыбей!»
А Садко сквозь вопль, свист
Водяному и кричит:
«Воля здесь уж не моя,
А подводного Царя:
Коль велит он перестать
Мне на гусельках играть,
Так я сразу повинюсь,
Вмиг играть остановлюсь!»
Водяной ему в ответ:
«Слушай, мой тебе совет:
Струны звонкие сорви,
Да шпечечки оборви,
А Царю и говори:
Мол, с собою про запас
Второй пары не припас!
А как гости разойдутся,
По домам все разбредутся,
Чтоб тебя оставить в царстве,
В сем подводном государстве,
Будет Царь тебя женить,
Красных девиц выводить.
Первых триста пропусти,
Да потом смотри, гляди:
Еще триста пред тобой
Будто лебеди пройдут,
Будто ночи сладкий сон,
Мимо взора проплывут.
В это время стой, молчи,
Ничего не говори.
А как следущих девиц,
Яснооких милых лиц,
Пред тобою поведут,
И они, что звезды
В темном небе поплывут...
Мимо всех их пропусти,
А последнюю бери.
Средь своих родных сестриц
Она краше всех девиц.
У нее глазенки смотрят,
Будто ласки нежной просят.
Со стыдом она взирает,
Взоры долу опускает.
Чудо девица-краса:
Темновласа, бровь черна, –
То племянница моя,
Настя, скромная душа».
Так сказал и без затей
Раз – и нет среди гостей.
Водяной в толпе сокрылся.
Струны вмиг Садко сорвал
Да шпенечки оборвал.
Да к Царю и обратился:
«Струн других я не припас,
Нет шпенечков про запас!»
На Садка Царь осерчал,
Не сердился, но сказал:
«По душе, Садко, ты мил,
Ладно, кончим нынче пир.
Завтра я гонцов оправлю,
Гусли новые доставлю».
Только день другой настал,
Царь Морской Садка позвал.
«Быть, Садко, тебе в моем
Царстве первым гусляром.
Песни звончатые нам
Всем пришлися по душам!
Будешь жить во синем море
Слаще, чем-то в Новгороде!
Выбирай себе забаву,
Взору милую любаву.
Выбирай себе жену,
Что по нраву, по нутру
Из моих зазноб, девиц,
Моря синего сестриц.
Им на всем на белом свете
Нету краше на примете!»
Тут в ладони хлопнул Царь,
Вод подводных государь, -
Стали девицы идти
Так, что глаз не отвести.
Будто лебеди морские,
Все красавицы такие,
Что ни в сказке сказать,
Ни пером здесь описать:
Лики утренней Зари,
Взоры томные Луны.
Пред Садко в водах плывут,
Что прозрачные виденья,
Повернутся и идут...
Садка взорам наслажденье.
Только триста миновалось,
Новых триста показалось.
Как по небу облака,
Тихо девицы плывут,
Будто зори поутру
Перед молодцом встают.
А Садко стоит, молчит,
Зачарованно глядит...
И как звезды в вышине,
Красотой своей блистая,
Новых девиц в полутьме
Стая тихо проплывала...
Вот последняя пошла,
Будто утица плыла
Взглядом трепетным блистает,
Взоры долу опускает...
И душа во взгляде том
Светит лаской и добром.
Темновласа, бровь черна,
Да до пояса коса.
Тут Садко уж не смолчал,
Прямо так Царю сказал:
«Люба эта мне краса,
Вот чернавушка моя!» –
«Ах, Садко, да молодец,
Сразу видно: удалец!
Краше всех она девиц,
Царства нашего сестриц.
Звать Чернавушка-река,
Глубокие бережка,
Или просто, для тебя, –
Настя, добрая душа!..
Вот так радость нынче мне,
Будем мы, Садко, в родстве!
Речку-любу береги
Да обидеть не моги!»
Тут и свадебку сыграли,
Целый день все пировали,
А под вечер разбрелись,
По домам все разошлись.
И Чернавушка-река
Взяла руку у Садка,
К сердцу трепетно прижала,
Залилася и сказала:
«Спи, любимый, отдыхай,
Сладко в ночи почивай».
Да Садко глаза закрыл,
Руку милой отпустил...
Сон его одолевал;
Он глубоко задремал...
А на утро только встал,
Местность вовсе не узнал:
Ветер вольный завывает,
Травы в поле колыхает...
На брегу крутом сидит
Да на устье вдаль глядит:
Перед ним река-Чернава
В Волхов-батюшку впадала.
И по Волхову-реке,
По игристой по волне
Корабли Садка плывут,
В Новгород товар везут.
Дети вольные морей
Увидали с кораблей
Первостатного купца,
Садко-друга, гусляра.
И сдивовались, сбежались,
Сему чуду поражались:
«В синем море-океане
Мы оставили Садко,
А теперь в другом наряде
Повстречали мы его
Близ у Новгорода, здесь;
Вот так чудо из чудес!»
Лодку малую спустили,
На нее Садка садили,
И по волнам корабли
В град великий поплыли...
Вольный ветер задувает,
Садко струны напрягает,
Звук чудесный по волнам
Льется к родным берегам...
А на пристани толпа
Ждет, встречает уж Садка.
Только к пристани пристали,
С кораблей тут выгружали
Бочки с золотом, товары,
Да катили все в амбары...
Всю дружину, удальцов,
Своих верных молодцов
Приглашал Садко в палаты,
В белокаменные хаты...
Стали к дому подходить,
В колокольчики звонить...
Тут жена уж выбегала,
Садка крепко обнимала
И на радостях его,
Мужа славного свого,
Сладко в губы целовала:
«Было мне, Садко, видней
Из далеких стран, морей,
Что сегодня ты прибудешь,
В дом родной ногою ступишь!..»
И веселье, стольный пир
Закатили на весь мир.
И ликует Новгород,
Славит весь честной народ
Сладкогласного певца,
Садко – знатного купца.
Тут и сказки конец,
А кто слушал – молодец!
|
|