(Русалочка)
На море, на океане,
Где волны катятся грядами,
Под пучиной синих вод
Есть морской, чудной народ.
Там на дне цветут сады,
В морских струях качаясь;
Цветы невиданной красы
Растут, в лучах купаясь.
Сияя златом в чешуе,
В лазурной моря глубине
Повсюду стаи рыб снуют,
Туда, сюда себе плывут.
Дворец янтарный на песке,
Сокрылся там на самом дне –
Как купол неба, весь сиял,
Собою Солнце отражал.
Царь морской в нем мирно жил,
Овдовел, но не тужил.
Мать его там заправляла,
Устриц на хвосте держала.
Были дочки у царя
(Видно, прожил он не зря!) –
Шесть молоденьких девиц,
Милых ласковых сестриц.
И, как водится всегда,
Краше всех была одна –
Та, что меньшою слыла...
Глазки сине-голубые
Небеса в себе таили;
Ручки белые точены,
Пряди солнцем золочены.
Только вот какое дело:
Рыбий хвост она имела
И Русалочкой звалась;
Звонко речь ее лилась...
Ее сестры наряжались,
Пестро, ярко одевались;
Всех она была скромней;
Сердцу тем еще милей.
По ночам мечтать любила
В непроглядной глубине,
То ей сердцу было мило –
Поразмыслить на песке.
Ее ж милые сестрицы
С чешуею золотистой
День-деньской гулять любили,
Время в играх проводили.
А она, душа моя,
Все любила быть одна,
И во сне, и наяву
Удивлялася всему.
---
Со дна, с прозрачной глубины,
Виднелись желтые лучи,
И солнце чашею казалось,
Когда в глубинах отражалось.
Там был подводный, дивный сад,
Где цветники огнем горели,
И житель вод бывал там рад
Проплыть тихонько средь недели.
Принцессы грядки все имели,
На них сажали, что хотели.
У старшей грядочка была,
Что хвост большущего кита.
Ее подруги и сестрицы
Имели грядки в виде птицы.
А та, что меньше всех была,
Как Солнце, грядку создала,
И там сажала все цветы,
Как Солнце, чудной красоты.
Однажды в бурю к ней на дно
Спустился мальчик; и лицо
Его влюбленностью дышало,
Печалью томною сияло:
Он был из мрамора точен,
Резцом творца одушевлен.
Его Русалочка любила.
Вокруг деревья насадила,
И часто в грусти по ночам
Подле него сидела там.
---
Ее бабка перед сном
Собирала вечерком
Всех сестричек вкруг себя
Да рассказы им вела...
И с каким очарованьем,
Любопытством и вниманьем
Все Русалочка внимала –
То, о чем совсем не знала:
О животных, кораблях,
О великих городах,
Про людей, и как оне
Ходят по большой земле,
И как рыбы на ветвях
Заливаются в сенях,
И сады цветут не так –
Испуская аромат.
Ах, всему дитя дивилось,
Сердце так ее и билось.
Но Русалочке сказали,
В том заверив, обещали:
Будет ей пятнадцать лет,
Так ее на белый свет
Сразу бабушка отпустит.
И Русалочка ждала
С нетерпеньем рождества:
Вот тогда-то уж она
Сможет наверх выплывать,
Корабли и города
Своим взором наблюдать.
Больше всех ее тянуло
Всплыть наверх, туда...
Сердце так ее и льнуло,
И душа устремлена
Была ввысь, под облака.
Но Русалочка... она
Самой младшенькой была.
И задумчива, тиха
Все сидела у окна.
Вот над нею в вышине
В золотистой чешуе
Рыба тихо проплывала,
В лучезарной глубине
Чудно хвостиком виляла.
И чрез малое оконце,
Утром где блистало Солнце,
Месяц томный с вышины
Красоту свою ронял
И до самой глубины
Свет-сиянье проливал...
И ему она внимала,
Взоры к небу поднимала,
И мечтала, все мечтала...
Если тень над нею станет,
То она печально глянет...
То корабль или кит
Душу юную томит,
И как облако плывет;
Им, конечно, невдомек,
Что внизу, на глубине,
На песчаном дивном дне,
Прелесть юная, дитя
Одинока у окна.
Хороши и нравом кротки
Были сестры все, погодки.
Старшей время подошло,
Когда ей разрешено
Было наверх выплывать
И на скалах созерцать
Кораблей воздушный ход,
Городов чудной народ.
Вот довольная сестра
Ночью наверх поплыла.
Сколько радости тут было,
Когда вновь она приплыла.
Сестрам быстро рассказала,
В мелочах все описала,
Как, поднявшись из воды,
На песчаной отмели,
Ей пришлося по душе
Ночью звездной при Луне
Наблюдать в ночи огни…
Город ночью оживлен:
Колокольный слышен звон,
Шум колясок, голоса;
Шпили храмов в небеса
Упираются, блестят.
И поскольку ей туда
Ну никак, никак нельзя,
Сердце таинством манят.
И с каким очарованьем,
Любопытством и вниманьем
Вновь Русалочка моя,
Позабыв про все дела,
Со слезами на глазах
Сестрин слушала рассказ!
Ах, всему дитя внимала,
И себе уж представляла
Через бездну темных вод
Тайных звезд небесный ход,
Говор шумных городов,
Перезвон колоколов...
И, забывшись, уж мечтала,
Плод запретный уж алкала.
Год прошел; второй сестре
Уж позволили везде
Плавать по морской воде.
Только лишь она всплыла –
«Ах, какая красота!»
Солнце за морем садится,
Небо гаснет, золотится,
Облака, краснея, рдеют,
Фиолетово темнеют...
Будто белая вуаль,
Потянулся к Солнцу, вдаль
Лебединый караван
До далеких теплых стран.
Отблеск розовый в волнах,
На воздушных облаках
С солнцем канет; горизонт
Потемнел; и небосвод
Ночь покрыла, череда
Звезд чудесных обняла.
Третья, средняя сестра,
Самой смелою была.
Поплыла она туда,
Там, где тихая река
В море синее впадала;
Что ж она там увидала?..
Небо светло-голубое
Поднялось над головою,
По долинам, по горам
Разносился птичий гам.
Все цвело, благоухало,
Все красавицу пленяло:
Вот дворцы по берегам,
По холмистым пустыням,
Красотой стоят блистая,
Белым мрамором сияя.
Среди зелени лесной
Тут усадьбы притаились,
И, журча в чащи глухой,
Меж кустов ручьи струились…
Ароматы сочных трав;
По долинам виноград
Зреет, соком наливаясь,
В Солнца лучиках купаясь,
Как янтарь, в лучах горит.
Солнце знойное палит
Так, что бедная сестра
В реку чистую ныряла
И себя все прохлаждала
В струях хладного ключа...
В бухте тихой вдруг она
Увидала: ребятня
С звонким смехом на устах
В моря ласковых волнах
В ликах радости резвилась,
И плескалась, и бесилась,
Пеня воды тучей брызг;
Смех и радость, детский визг...
И сестрице захотелось
С ними в волнах поиграть,
И она совсем забылась,
И давай нырять, плескать...
А как только молодята
Увидали рыбий хвост,
То скорей бегом на мост;
И огромная собака
Подошла, глядит и лает,
Да сестрицу не пускает...
Та бедняжка с перепугу
Вильк хвостом... и что есть духу
В моря синие глубины
Уплыла; и на заливе
Воцарилась тишина.
Но четвертая сестра
Вовсе смелой не была,
Потому в открытом море
Возлежала на просторе
И глядела, как вдали
Тихо плыли корабли...
Море зыбкое легло,
На душе светло, легко;
Прям у ней над головой,
Будто купол голубой,
Небо стало высоко...
А вокруг фонтаны бьют –
Киты по морю плывут,
И дельфинов плавники
Окунаются вдали.
Волны гребнями встают,
Кучерявятся, идут;
Ветер дует – брызги в небо,
Будто тучи, хлопья снега;
Солнце радостно блестит,
Чайка над морем парит...
И сестра в волнах резвилась,
Про себя совсем забылась –
Вдруг как хвостиком вильнет,
Плавниками как встряхнет,
И руками по волнам,
Что по ласковым струнам,
Как ударит... пена взмоет...
И ее волной накроет...
Но она наверх всплывет
И опять играть идет...
Год еще один прошел.
День рождения пришел
Пятой ласковой сестры;
Это был конец зимы.
Воздух холоден, морозен,
Будто старец седой, грозен,
В вихрях снега по волнам,
По кудрявым гребеням,
Белы скалы в серебре,
В Солнце, будто в янтаре,
Мчались, бликами играя,
Чудной радугой блистая;
Ветер весело гудел,
По волнам корабль летел
На раздутых парусах,
Воздымая пенный прах...
И отважная сестра
Взобралась на гору льда.
Небо тучами покрыло,
Море вспенило, взбурлило,
И раздался грома треск,
Свет, сиянье, молний блеск...
Моря рев; валы грядой
Катят бурной чередой,
Вот волна поднялась, стала...
Словно щепки, корабли
К небу темному подняла...
Сорвалась и в бездну пала...
Снасти рвались; моряки
В страхе лезли; их смывало...
Хлещет буйная волна,
Мачты ломит, паруса...
И корабль на бок клонит...
Он разбит... и в водах тонет...
---
Время ход неумолим,
Все пасует перед ним.
Дни за днями проходили,
Счастье, радость приносили.
Только лишь одна сестра
Станет взрослой, как она
На поверхность темных вод
Из глубин скорей плывет.
Все ей ново, все ей диво,
Ну а после – все уныло.
Стали сестры вечерком,
Взявшись вместе, впятером,
На поверхность выплывать,
Моряков собой пугать.
Только в море сильный шторм,
Молний блеск, ветрило, гром,
Как, развеяв пряди влас,
С звучной песней на устах,
У бортов они плывут,
Моряков к себе зовут:
«Наши руки гибки, гладки,
Поцелуи наши сладки;
Пеной нежной мы ласкаем,
Моряки, вас призываем!
Тайна моря глубина,
Там покой и тишина;
Чем скитаться по морям,
Вы ныряйте в волны к нам!
Шум каменей; вереница
Рыб чудесных золотится,
И как будто вы в раю...
Молвит каждая: я жду!»
Но не слышат они слов,
Сладких, звучных голосов,
Только шум морских валов
Говорит в пучинах вод.
А тем временем на дне,
Там Русалочка одна
Оставалась в тишине
И грустила у окна...
Все вздыхала и мечтала...
Говорила: «Ах! когда же
Я увижу все сама!
Знаю, нету мира краше,
Что Земля-мать создала!»
И настал счастливый день:
Ангел к ней спустился в сень,
С днем рождения поздравил
И на верный путь наставил.
Нынче ей пятнадцать лет;
Счастья ей готов завет.
Вот бабуля свою внучку
Подозвала; взяв за ручку,
Ей в напутствие сказала:
«Вот и ты, любовь моя,
Повзрослела, подросла!»
И венок из белых лилий,
Жемчуговый и красивый,
Ей в волненье подала...
А затем (ну что за диво!)
Восемь устриц прицепила
К ней на хвост: так надо
В знак рождения и сана.
«Ах, бабуля, это больно,
Да и с ними так неловко!» –
Вдруг Русалочка вскричала.
А бабуля ей в ответ:
«Внучка, радость, ангел, свет,
Чтоб тебе прилежной быть
И красавицей прослыть,
Надо все ж и потерпеть».
И Русалочка, наверно,
Все бы скинула с себя –
Себя чувствовала скверно
В том наряде, знать, она.
Ей куда ее цветы,
Воплощенье простоты,
Были по сердцу милей –
Что ж поделать? Видно, ей
С этим надо примириться,
С детством навсегда проститься.
Наконец она готова,
Вот в напутствие два слова:
«Ах, прощайте!» – и она
На поверхность поплыла...
Солнце село, и порфира
Уж покрыла небеса;
Из-под неба нежно лира
Звуки в волны пролила...
Отзвук моря; шум морской...
У Русалки над главой
Звезды холодно сверкали
И, казалось, танцевали...
Веял слабый ветерок.
К горизонту, на восток,
Море ласково стелилось,
Рябью легкою зыбилось...
А поодаль, в стороне,
На лазуревой воде,
Парус белый приподняв,
Стоял маленький фрегат.
Тихо музыка играла,
Сладки звуки разливала,
И матросы все кругом
Почивали сладким сном.
А когда совсем стемнело,
Вдруг зажглися фонари,
И триера заблестела,
Ночь рассеяли огни...
Море блики осветили,
И Русалочку пленили
Разноцветные флажки;
Говор... юнги на корме
При сияющей Луне
Вдоль по палубе прошли.
Вспышка темень озарила...
Трубка в ночи задымила...
И Русалочка во тьме
К корабля резной корме,
Увлеченная, подплыла...
И лишь пенная волна
Подбежала... так она
Заглянуть в окно могла...
И глазам ее предстали
Очарованные пары.
Они, забыв про сон, покой,
Кружились тихо в тьме ночной...
И в свете, средь веселых лиц,
Красивей всех был юный принц.
Его глаза, как две звезды,
Сияли чувствами в ночи.
Он молод был, и потому
Тянулись гости все к нему.
Сегодня весь придворный свет
Справлял его шестнадцать лет.
Вдруг вышел он; со всех кают
Вокруг него собрался люд.
И в честь него был дан салют:
Раздался грохот, треск, пальба,
И озарились небеса.
Бедняжка вздрогнула моя,
Нырнув, в глубины уплыла...
А огни в небо подымались
И гасли, в водах отражались...
Но вот опять она всплыла,
Из вод головку подняла...
И любовалась торжеством,
Народом, принцем и огнем.
Чудесный в ночи фейерверк!
Все зачаровано глядели,
Подняв глаза свои наверх,
Как огни по небу летели,
На воды падали, шипели...
И гасли в полной темноте
При ярких звездах и Луне.
Вновь стала музыка играть,
И все пустились танцевать.
Все принца дружно поздравляли,
Его в объятья заключали.
Он счастлив был, как никогда,
А с ним Русалочка моя!
Темно вдруг стало; паруса
Надулись; пенная волна
О борт плескала корабля...
На небе молния легла...
Корабль двинулся вперед
От шторма, бурь и непогод.
За ним Русалочка пустилась,
Ныряя в волнах, устремилась...
А буря шла, и шквал ревел;
Ветрило с силой налетел.
На палубе тревога, суета,
Матросы сняли паруса...
Уж море темными валами,
Вставало пенными грядами...
И захлестнул девятый вал,
Корабль взметнулся в небо... пал...
И вновь на гребне он волны
Всплывает... и падет с горы...
Из бока в бок его швыряет,
Как щепку, по морю кидает...
А небо все темней, мрачней,
И волны выше и сильней;
Корабль тростиночкой летит,
Обшивка уж его трещит...
Удар волны... его накрыло
И пополам переломило...
Вот накренился он и пал...
Опять удар... девятый вал...
Хруст, треск, трюм затопило,
Он стал тонуть, пошел на дно,
Корабль пучина поглотила...
В мгновенье стало все темно...
Вдруг молний блеск... озарено...
И лики ужаса людей,
Что тонут средь морских зыбей,
И бочки, палки – все летит,
Бушует ветер, гром гремит,
Клокочет бездна, как дитя,
Вдруг вырастает, как гора...
И ужас, ад со всех сторон,
И смерть объемлет все кругом.
А что ж Русалочка? Она
Спокойно по морю плыла
И видела, что принц упал,
Тонул, на помощь призывал.
Ее объемлет тихо радость,
В душе ликующая сладость:
Ведь принц к ней в царство попадет...
Но нет! ведь он умрет!..
Спасти! Его спасти скорее надо!
Ну где же он? Неужто погребен
По толщей пенных вод? Но нет – вот он!
Она стремглав к нему плывет,
Ей доски, бочки – не преграда;
Она его спасет!
Блеск молний... все озарено...
И зрит она: корабль на дно
В мгновенье ока скрылся,
В водовороте погрузился...
Русалка принца ухватила
И вместе с ним скорей поплыла...
А он уж выбился из сил,
Глаза прекрасные прикрыл;
Уж он себя не понимал,
И, захлебнувшись, умирал
В ее заботливых руках,
С печатью счастья на устах.
Она же ручкою своей
Его тихонечко касалась...
Ах, тогда ей показалось,
Что знаком он был уж ей:
Так он был пригож, хорош
Да на мальчика похож,
Что в саду ее стоял
И задумчиво молчал.
---
Уж на востоке Солнце встало,
Как будто бури не бывало.
Над горизонтом облака
Плыли неведомо куда.
Тихонько море волновалась,
В потоках ветра колыхалось,
Лазурь его была чиста,
Оно невинностью дышало;
Его воздушная краса
Под небом чистым отдыхала.
Необозримо сине море;
Русалочка с волнением глядит:
Румянец рдеет и светит
На щеках принца молодого,
Но он как будто тихо спит.
Она ему со лба, любя,
Кудрявый локон убрала
И в лоб его поцеловала,
И дале по морю плыла;
Волна их ласково качала...
Как вдруг в синеющей дали
Открылся дивный край земли.
Ее усталый, нежный взор
Увидел верхи снежных гор,
Что очертились в вышине,
В прозрачной неба синеве.
Под ними темные леса,
Садов цветущих полоса,
И церковь белая вдали
Бледнела на краю земли.
Пустынный берег и утес,
Прибрежный пляж, морской песок.
Глубок и тих морской залив,
Бег моря здесь нетороплив.
Вместе с принцем вот сюда
Подплыла душа моя,
Принца на песок кладет
И в стороночку плывет...
Схоронилась за камнями,
За большими валунами,
Себя пеной укрывала,
Тихо на берег взирала.
Красны девицы гурьбой
Выбегали. Пред собой
Принца тут уж увидали...
Раскинув руки, он лежал;
Его кудрями ветр играл.
О, что же? Жив он или нет?
Каков судьбы ему завет?
Вот одна краса-девица
К принцу ближе подошла,
Своей ручкой провела...
И ему во сне уж снится,
Что она его спасла.
Принц глаза свои открыл,
На девицу устремил,
И головку приподнял,
Улыбнулся и привстал...
А Русалочка моя
Загрустила вдруг одна –
Ведь она его спасла...
А как принца повели,
За собою повлекли,
Стало тяжко ей; она
Бульк... в глубины уплыла...
Сестры спрашивать быстрей:
«Ну, Русалочка, скорей,
Расскажи-ка нам,
Что увидела ты там?»
А Русалочка молчит,
Ничего не говорит.
Но теперь день ото дня
Все печальнее она,
И задумчива, тиха,
Все сидит у цветника.
И теперь по вечерам,
Да не только – по утрам –
Стала на воду всплывать,
К тому брегу подплывать,
Где оставила его,
Принца сердца своего,
И смотреть на облака,
Занималась где заря…
На горах снега лежали;
Уж в садах плоды созрели
И на землю тихо пали,
Но на той песчаной мели
Принца было не видать.
Как бедняжке не страдать?..
В бедном садике у ней
Уж цветы совсем завяли,
Лепестки с цветков опали...
Но всего приятней ей
Все же было там сидеть
Да на статую глядеть;
Но казалось, все напрасно,
И она в печали гасла...
Так тянулись ее дни
И в печали, и в тиши.
Но однажды все ж она
На морском песчаном дне
Все поведала сестре:
Рассказала, как она
Принцу в бурю жизнь спасла
И теперь день ото дня
Тает от любви одна.
Собрались ее сестрицы,
Веселушки, молодицы,
Взяв Русалочку с собой,
Из подводной глубины
И поплыли, где порой
Принца видели они.
Средь садов, в лесной глуши
Дворец мраморный стоит,
Будто терем расписной,
Зеркалами весь блестит,
И кругом царит покой.
Тихий садик и фонтан,
Цветники и тут и там.
Ряд колонн вокруг дворца,
Золотые купола,
Меж колоннами подряд
Статуй белых дивный ряд,
А внутри дворца светло,
Купол неба высоко.
Вот бассейн в глубине
Притаился в тишине:
Голубых сиянье вод,
Рыбок чудных тихий ход.
Бьет фонтан; журчанье струй
Будит сказки тишину,
Будто сладкий поцелуй
Дивы, клонящей ко сну.
На высоких чистых стеклах
Темны завесы на окнах.
И картины на стенах;
Все спокойно, все в цветах.
Дивных арок длинный строй,
А вдали – царев покой.
Ряд невольников в чалмах,
С палашами на плечах,
В ярких, бархатных нарядах,
Златом вышитых кафтанах,
Охраняют все кругом,
Никого не пустят в дом.
Вот Русалочка одна
Тихо в заводь заплыла...
Всех смелей она была;
Так как ни одна сестра
Не хотела даже знать,
Чтоб так близко подплывать.
И тихонечко во мгле,
Под балконом, в тишине,
Схоронилась под листвой
Да глядит на дивный строй
Силуэтов, что в окне
Проплывают при Луне...
Там, за завесой, светло,
И уютно, и тепло.
А она одна в глуши
Наблюдает все в тиши,
Глаз своих с окна не сводит;
Сердце бьется и заходит...
Ах, как чудно в темноте
Взоры к небу устремлять
И, качаясь на волне,
Тайну жизни постигать!
---
Вода, как будто бы стекло,
В себя природу всю вбирала
И звезд мерцанье отражала,
Что лили в ночи серебро.
Русалка ручкою плескала,
Виднелись круги на воде,
И все как будто почивало,
Все было тихо при Луне...
Лишь иногда веселый смех
И голоса будили сон:
Сегодня ночь полна утех,
Во тьме пылал любви огонь.
Вот рыбаки, проплыв вдали,
Тихонько факел засветили
И в сети ветхие глядели:
Каков улов?.. Тогда
О принце в ночи говорили;
Русалка слушала... она
Была от принца без ума.
Вдруг видит: лодка поплыла
Вдоль по темнеющим водам,
Огни зажглися тут и там,
И лира звуки пролила...
Она всплеснула тишину
И затаилась на пруду,
Сидела тихо; и вокруг
Все наблюдала... Вдруг
Удар весла – плеснет волна...
Тихонько вздрогнула она
И слышит звон – звучит валторн;
И ей подумалось: «Вот он,
Тот, о ком мечтаю я,
Кто дороже для меня
Всех на свете, наверху
Дует в чудную трубу
И катается средь волн.
Ну, конечно, точно он...»
И Русалочка моя
Всей душою влюблена!
И она, хоть и дитя,
Любит вовсе не шутя.
Мой читатель, не суди,
Строг не будь, ее прости!
Виновата ль в том она,
Что с душою рождена?..
Но заря уже вставала,
И Русалочка устала:
Ей пора уж дома быть,
Ей пора в глубины плыть...
Целый день она проспала
Как младенец, как дитя;
Ее море укрывало
Тихо, ласково, любя.
Много снов ей чудных снилось
В этот день, но вот она
Ото сна уж пробудилась,
Поднялась свежа, бела.
И под вечер в глубине,
На морском песчаном дне,
Сидя с бабушкой своей,
Уж внимала тихо ей.
---
«Бабуля, ты много знаешь,
Конечно, все ты мне расскажешь?..
Все про людей, про быт их, нрав,
О чем обычно говорят?
О чем мечтают, что едят?
И правда ль, что они живут
И никогда не умирают,
И обо всем на свете знают?..» –
«Да бог с тобой, дитя!
Откуда это ты взяла?..
Живут они недолго;
Мы дольше – триста лет,
А их совсем короток век». –
«Ах, я б отдала триста лет
За день, чтоб быть как человек!..» –
«Да полно, милая моя!..
Их жизнь не так уж и светла.
Уверься в том –
Мы счастливей живем!
Мы почитаем старину,
Храним предания в веках,
Мы чтим умерших прах,
Что превращается в волну». –
«Ах, бабушка, и я умру?..
И шепот пенных волн,
Что тайных звуков полн,
Я не услышу никогда?
Зачем такая мне судьба?..
Промчится жизнь – и нет,
И опостыл холодный след.
Зачем родиться и страдать,
Любить, надеяться, желать?..
Что в этом всем?..» –
«Ах, внучка, болтаем о пустом!
Живи и жизнью наслаждайся,
Не мучь себя, не задавайся
Тем, на что ответов нет...» –
«Ах, бабушка, возможно ль это или нет?..» –
«Да что с тобой, дитя?
Ты вся горишь... да ты больна?..» –
«Прости! Я... я влюблена!
И я мечтаю средь людей
Прожить хотя бы только день!..
Возможно ль это для меня?» –
«Дитя, еще совсем дитя!..
Возможность есть такая –
Про это точно знаю.
Коли найдется человек,
Полюбит что тебя навек,
Забудет мать свою, отца
И бросит все ради тебя,
Клянется верным быть
И верность вечно сохранить,
Кто сердце, все свои мечты
Тебе отдаст навек, –
Тогда лишь сможешь ты
Прожить как человек!
Но это все пустое, вздор,
Совсем не нужный разговор:
Ведь не сыскать того, кто б мог
Закрыть глаза на рыбий хвост.
Ведь у людей вместо хвоста
Подпорки две, два костыля.
К тому ж о красоте
У них понятий нет вообще;
О ней они совсем не знают,
Себя лишь красотою почитают».
Тут Русалочка вздохнула
И головку повернула,
Посмотрев на рыбий хвост,
Что из туловища рос...
И совсем ей грустно стало,
Так, что раньше не бывало...
«Ладно, девочка моя! –
Бабка дальше продолжала, –
Вся подводная семья
Нынче будет в гости к нам –
Ведь у нас сегодня бал».
На земле такого чуда
Не бывало никогда:
Тут и рыба чудо-юдо,
Вся подводная семья:
Стаи рыбок золотистых
И блестящих, серебристых;
Тут ежи и осьминоги,
И кальмары, и миноги, –
Все собрались под водой,
Бал в разгаре, пир горой.
Голубых ракушек ряд,
Да кругом одни цветы
Будто пламенем светят,
Все невиданной красы.
Посреди бежит поток,
Пар подводных дивный ход.
И русалки, водяные –
Все как будто заводные.
Под звенящих гласов пенье,
Очи сомкнув, как в забвенье,
Все кружатся и парят,
Меж собою говорят,
Песни звонкие поют,
То за столицу идут...
А Русалочка... она
Всех прекраснее была.
Ее нежный голосок
Так звучал, что хор умолк.
И с особенным вниманьем,
Затаив свои дыханья,
Все внимали, как она
Будто облако плыла...
Тихо музыка играла;
И с прекрасных ее уст
Песня сладкая слетала,
И дрожанье нежных губ
Воздух звонко потрясало...
И кружился строй медуз,
Плавно воды колыхая,
Меж кораллов проплывая.
И за ними, как во сне,
Все вертелось в забытье;
Все во мраке утопало,
Все кружилось, танцевало...
И Русалочка на миг
Позабыла все; и лик
Ее счастье выражал,
Как бутон цветка сиял.
И ее все поздравляли,
На руках своих качали...
Песня чудная ее
Всех гостей очаровала –
Дивный голос у нее;
И Русалочка внимала
Поздравлениям... И ей
Было всех уж веселей!
Но опомнилась она,
Стала грустна и тиха,
И от свиты, от гостей,
Что наскучили уж ей,
В садик тихо удалилась
И в мечтаниях забылась.
Налетел волшебный сон,
Ее на ложе уж клонит,
И гаснет тлеющий огонь...
Она в саду тихонько спит.
Не слышно боле голосов,
Затихло все; она одна;
И ночи сладостный покров
Накрыл ее в объятьях сна.
По небу через облака
Плывет холодная Луна,
В сиянье смотрит с вышины
И пробуждает в деве сны...
Она мечтает уж о том,
Как принц введет ее в свой дом,
И вместе... как одна
Большая дружная семья
Они под кровом будут жить
И горе, радости делить...
Но в сне глубоком вдруг она
Встает... идет, едва дыша...
И что же видит пред собой?..
Под ночи ясною звездой
Сидит с девицей принц младой:
Склонился к ней... ее обвил,
Из губ блаженство пригубил...
А та молчит, и сладко ей...
И вот Русалочка одна
Стоит, недвижна и бледна,
В одном мгновении застыла...
И душу Смерть ей охладила...
Нет! Нет! Не может быть!
Как больно сердцу! Ей не жить!..
Она в волненье встрепенулась...
И ах!.. она уже проснулась.
---
Близ подводного дворца
Ведьма страшная жила.
И Русалочка, она
Хоть и смелою была,
Ведьму злющую боялась,
Обходила, опасалась
Ей попасться на глаза;
Но сегодня все ж решилась,
К ней в чертоги устремилась,
Поразмыслив про себя:
«Ведьма сведуща, она
Знает много колдовства, –
Может статься, что подскажет,
Даст совет или укажет,
Как мне быть; ведь без него,
Принца сердца моего,
Мне совсем, совсем не жить!»
И господь не приведи
Кому встать на том пути!
Ведь средь леса, в глубине,
Царство ведьмы на песке.
Не увидеть там души,
Все покоится в тиши.
Крутят воды и ввергают,
За собой все увлекают,
Мелят, будто жернова, –
Страх какие чудеса!
Не растут там ни цветы,
Ни деревья, ни кусты,
Молчаливо кругом все,
Лишь одно пустое дно.
Вот Русалочка меж вод,
Где вертел водоворот,
Ручкой белою плеснув,
Своим хвостиком вильнув,
Проплыла... и перед ней,
Пред любимицей моей,
Близ столба водоворота –
Ил бурлящий, и болото
Мраком вод озарено,
Странных чудищ все полно:
Будто змеи, все шипят
И руками шевелят,
И того, кто мимо них
Вдруг отважиться проплыть,
Тянут пальцы захватить
Да в объятьях задушить.
Мерзко, склизко, неприятно;
Смысл какой в них – непонятно.
Для чего они растут,
Будто зла цветы, цветут?
Видно, ведьмою они
Были там насаждены.
Вот она остановилась,
Как полипы увидала,
Сердце девицы забилось,
Ей совсем уж жутко стало.
«Что же делать? Как ей быть?
Может, дальше и не плыть?..»
Но тут вспомнила о нем,
О любимом о своем,
Дух в мгновенье собрала,
Сзади волосы завила,
Руки на груди скрестила
И тихонько поплыла...
От того, что вдруг она
Пред собою увидала,
У нее душа зашла;
И совсем ей дурно стало.
Все стоит в ее глазах:
У полипов, в их руках,
Кости белые людей
И останки кораблей,
И русалочка одна
Страшной смертью умерла.
Ах, бедняжка, уж она
Задремала на века,
Крепко держат ее руки...
Видно, страшны были муки.
Но Русалочка плыла –
Ведь любовь ее вела...
На поляне перед ней
Замок ведьмы возвышался:
Сложен был он из костей,
В небо прямо упирался.
Перед замком, на крыльце,
В черной шале и чепце,
Ведьма страшная сидела,
Глаза выпучив, глядела...
Как Русалку увидала,
Ей так прямо и сказала:
«Знаю, знаю, с чем пришла,
Ты, конечно, влюблена!
Ну да ладно, на беду,
Знай, тебе я помогу!
Ты желаешь для себя
Вместо рыбьего хвоста
Две подпорки, две ноги...
Ближе, ближе подплыви!..
Дай взглянуть мне на тебя...
Ай, красивая моя!..
Что ж, ты вовремя пришла,
Теперь выслушай меня:
Дам тебе одно питье,
Коль успеешь до заката
Его выпить – это надо,
Чтоб свершилось колдовство, –
То твой сразу рыбий хвост
Превратится в пару ног.
И увидит кто тебя,
Станет сразу без ума
И воскликнет – уж поверь! –
«Нет красавицы стройней!»
Что же станется с тобой?..
Ты покинешь дом родной,
Ведь морская глубина
Станет чуждой для тебя;
И сестриц своих прекрасных,
Будто день весенний, ясных,
Не увидишь никогда!..
Ты среди людей одна
Будешь тихо, одиноко
Плакать и вздыхать глубоко...
Жалко мне совсем тебя,
Ну да воля, знать, твоя!..
За услугу я свою,
Смотри, дорого возьму.
Будет, знай, мое питье,
Словно стали острие, –
Примешаю я к нему
Кровь мутящую свою.
Что ж, за это все
Голос твой себе возьму...»
И Русалочка, бледна,
Тихо молвит не спеша:
«Что ж тогда со мною будет,
Когда голос мой убудет?..»
Ведьма ей дает ответ:
«Слушай, ангел, верь мне, свет!
Твои глаза сведут с ума,
В них говорит твоя душа.
Всех ты ими очаруешь,
Души таинством взволнуешь,
Легкость ветра сохранишь,
Танцем всех своим пленишь.
Но придется заплатить:
Ведь без боли не прожить.
Ступать ты будешь по ножам,
По красным углям и мечам...
Подумав, дай мне свой ответ:
Согласна ты на то аль нет?»
И Русалочка... она
Говорит тихонько: «Да!
Да, на все согласна я!..»
А ведьма дальше продолжает,
Уж пуще девицу пугает:
«Как станешь девушкой прекрасной,
Забудь про мать, забудь отца!
Жизнь станет для тебя опасной:
Коль не добудешь ты венца,
Ты станешь пеною морской,
Душа – лазурною волной!
Подумай крепко и ответь:
Согласна боль ли ты терпеть?»
И Русалочка на все
Уж согласна; даже то,
Что она молчать навеки
Будет вынуждена в свете,
Не пугает уж ее.
И она, душа моя,
Снова молвит: «Да!.. Да!.. Да!..»
А карга в ответ смеется
И от смеха вся трясется...
На огне огромный чан,
Из него исходит пар,
Все бурлит, кипит, клокочет;
Ведьма прыгает, хохочет,
Расцарапала себя,
Кровью брызжет; и сама
Мутит варево свое.
Страшно ведьмы колдовство:
И бурлило, и ходило,
Паром к небу восходило...
Тут видений череда
Над отравой поплыла...
Ведьма снадобья кидает:
Земляные корешки,
Трав невиданных вершки,
Колотушкой их мешает...
Все смешалось, все кипит,
Все клокочет и бурлит,
А огонь под чаном пашет;
Ведьма вкруг руками машет...
И глаза ее сверкают,
Страшно в ночи полыхают,
И лицо искажено,
В тьме ночной освещено;
Чародейство, ворожба, –
Страшна сила колдовства!
Вот и снадобье; оно
Кровью ведьм напоено,
Но в флаконе, что вода,
Серебрится, как слеза.
Ведьма снадобье берет
Да Русалке подает...
А сама уж нож достала
И девице приказала:
«Ну... не бойся, рот открой,
Я язык отрежу твой!»
И Русалочка открыла...
Ведьма старая лишила
Тут бедняжку языка
Так, что бедная моя
Говорить уж не могла.
Ее ведьма проводила
Да в дорогу говорила:
«Все, ступай, мое дитя!
Помни, коли на тебя
Слуги верные мои
Вдруг позарятся, то ты
Брызни каплю колдовства,
Что тебе я подала,
То тогда уж вмиг они
Разлетятся на куски».
И любимица моя,
Молчалива и тиха
(Ведь лишилась голоска!),
Попрощавшись, поплыла...
Да в руках своих сжимала
Крепко снадобье; оно
Все полипы разгоняло.
(Вот такое волшебство!)
А пока она плыла,
Все мечтала про себя:
Счастье ждала впереди...
Вот и лес уж позади,
Миновалось и болото,
Не видать водоворота,
Вот и дом ее родной:
Тихо все, кругом покой,
И погашены огни;
Все ко сну уж отошли.
Хоть и тихо все кругом,
Но она уж не могла
Заглянуть в отцовский дом –
Ведь она была нема.
И, подумав, помолчав,
Перед дверью постояв,
В садик тихо поплыла...
Грусть-тоска ее взяла:
Ведь уж больше никогда
Не видать ей ни отца,
Ни родных своих сестер.
Судьбы страшен приговор!
У сестриц своих она
По цветку лишь сорвала
И на гладь волнистых вод,
Где светлел уж небосвод,
Незаметно поплыла...
Месяц ясный замер тихо,
Не слыхать ночного лиха.
Все молчит; лишь в вышине
Звезды меркнут в синеве.
Принца замок потаен
Был в лесистой глубине;
Увидав перед собой
Его мрамор, на волне
Вот приблизилась она...
На ступенечках дворца
Тихо села, отворила
Ручкой колбу, пригубила...
И, как тысячи мечей,
Боль пронзила сердце ей...
Дурно, тяжко вдруг ей стало,
И она на мрамор пала...
Утра луч с небес скользнул
И Русалочку кольнул...
Она вздрогнула, привстала;
Солнце над морем вставало...
И пред нею – то ли сон? –
Нет... конечно... точно он –
На ступеньках принц стоял,
С удивлением взирал
На Русалочку; она
Обернулась... без хвоста
На ступенечках лежала,
Удивленная, молчала...
Ах, она была красива!
И стройна, неприхотлива!
И в своих златых власах
Уж укуталась, прикрыла
Тело белое... она
Ведь совсем была нага.
Принц к ней взоры устремил...
«Кто она?» – ее спросил.
Но она в ответ молчала
И, задумчива, мила,
Взоры тихо опускала,
Будто малое дитя.
Принц к ней ближе подошел,
Приподнял... ее повел
В свой предел и в свой покой...
И когда она ступала, –
Как то ведьма говорила, –
Кровь из ножек проступала,
Ножкам очень больно было.
Но у принца на виду,
Словно пух, она парила,
Не пустив из глаз слезу;
И толпа боготворила
Прелесть юную мою.
Все смотрели, как она
Между ними тихо шла,
И не шла, а проплывала;
И толпа рукоплескала...
И невнятный шепот дам
Раздавался тут и там –
Ведь была она мила
И совсем, совсем юна!
Пред людьми она стояла,
Глазки скромно опускала...
На вопросы всех гостей,
Что хотели знать о ней,
Она только лишь молчала
И головкою кивала...
И я спрашиваю вас,
Кроме шуток, кто б из вас,
Кто бы смог и чья б рука
Вдруг обидела дитя?..
Вот служанок дивный хор,
Будто пчелок чудный рой,
Закружился перед ней,
Пред красавицей моей.
И в шелка ее рядили,
Во светлицу проводили.
И она, любовь моя,
Среди свиты и гостей
Всех прекраснее была;
Все наряды впору ей.
Но однажды для родных,
Для гостей, для всех своих,
Пригласили хор сестриц,
Красных ласковых девиц.
И они, в шелках и злате,
В белокаменной палате
Пели звонко, голосили;
Всех придворных удивили.
Но одна из них была
Всех прелестней и чудна!
Песней всех очаровала:
Когда пела, западала
В душу песнь ее; она
Была сладка и звучна.
Принц был сильно удивлен,
И растроган, и влюблен.
Он смеялся, счастлив был
И в ладоши звонко бил...
А Русалочка вздохнула
И головкою прильнула,
На ладошку оперлась,
Думам грустным предалась:
Ведь когда-то и она
Пела лучше всех сама!
И на сердце ей невольно
Стало сладостно и больно:
«Ах, вот если бы и он
Знал и был уверен в том,
Что когда-то и она
Пела вовсе и не хуже,
А напротив, даже лучше!..
Но лишилась голоска
Только ради лишь того,
Что бы быть подле него».
После девушки вставали,
Все вертелись, танцевали.
И Русалочка скорей
Закружилась всех быстрей...
И так плавно, так легко,
Что сравниться уж никто
С нею в танце не сумел,
Хоть того он и хотел…
А она, как пух, парила
И глазами говорила,
Словно сердцем и душой,
И движеньем, и собой...
Все в ней чувство выражало,
Все любовью в ней дышало.
Но за счастие свое
Все ж она платила болью:
Не бывает ничего,
Что не куплено бы кровью!
Боль в себе она смиряла,
Легкой ножкою ступала,
Но из ранок лилась кровь...
Знать, вела ее любовь!
Принц растроган ею был,
И, конечно, так решил,
Чтоб она, душа моя,
От него не отходила
И всегда возле него
Его тенью рядом была.
Даже спать ей разрешил
(До того ее любил!)
Подле двери у себя,
Что в покой его вела.
И мальчишеский наряд
(Что улану на парад!)
Ей подал, чтобы она
На коне скакать могла.
Вот Русалочка смеется,
Заливается, несется
В амазонке, на коне,
На арабском скакуне.
То поднимется на горы,
На всевышние престолы,
Птицы рядом – вот рукой
Дотянись до них – и тронь...
Ветви ласковые ей
Плечи гладят, и при ней
Соловьи поют, встречают
Да в дорогу провожают.
И счастливее ее
Нет на свете никого!
Но лишь только сумрак станет,
Ночь печальная грядет,
И Русалка тихо глянет,
К водам ласковым идет...
Свои ножки, что огнем
Все от боли уж пылают
(Натрудились, верно, днем!),
В воды тихо опускает...
И она, душа, сидит
Под покровом темной ночи,
Лишь на месяц все глядит,
Не смыкая свои очи;
Он ей сказки говорит
О родимой стороне
И о том, как в глубине
Все о ней лишь вспоминают
И за все ее прощают –
Только б счастлива она
На земле с людьми была.
И Русалочке тепло
И уютно, хорошо:
Ведь она – дитя Природы,
Все ее земные своды
Любят, и она
В них душою влюблена.
Но однажды близ моста
Показалась вдруг сестра,
А за нею и другие,
Все Русалочке родные.
И, как зимние метели,
Песнь печальную запели
О Русалочке, о том,
Как она, покинув дом,
Устремилась к людям в свет
Счастья свой искать завет.
И теперь уж каждый день,
Только Солнце канет в сень,
Стали на воду всплывать
И с Русалкой толковать.
А однажды царь морей
Сам поднялся средь зыбей
В золотой своей короне,
Что сияла в черном море,
Вместе с матерью своей,
Что была уж всех родней
Для Русалочки моей.
Но всплывали все ж они
Вдалеке от той земли,
Где Русалочка жила,
Каждый ночью к ней куда
Стали сестры приплывать,
С нею дружно толковать,
Ей рассказывать о том,
В царстве как они своем
Тихо, мирно проживают,
Ни беды, ни слез не знают.
Дни, как птицы, пролетали,
Будто листья опадали.
И теперь уж каждый день
Принц привязывался к ней
Все сильнее и сильней!
Но не думал он о том,
Чтобы статься женихом.
Он Русалочку любил
И ее боготворил,
Но как малое дитя
Любит вся его родня.
Ведь о том, чтобы она
Стать его женой могла,
Он подумать и не смел.
Уготовлен ей удел
Был совсем, совсем другой:
Видно, пеною морской
Быть ей Роком суждено,
Так Судьбой предрешено.
А Русалочка мечтала,
Принца тихо вопрошала:
«Милый мой, ответь:
Ты влюблен в меня аль нет?..»
Он ее в душе любил,
В лобик сладко целовал
И как будто говорил,
Что влюбленный, ворковал:
«Как-то раз в начале года
Разыгралась непогода,
На мою тогда беду
Наш корабль пошел ко дну
Но могучая волна
На брег вынесла меня.
Без сознанья я лежал
И о смерти уж мечтал,
Но случилось в мире чудо:
Я не знаю, как, откуда
Появились вдруг девицы,
Миловидные сестрицы.
Та, что меньше всех была,
Жизнь мою тогда спасла.
Мне ее на белом свете
Нету краше на примете, –
Я, прости, в нее влюблен! –
Так ответствовал он. –
Я люблю тебя, ундина:
Ты добра и сердцу мила,
И душа твоя чиста,
Будто песня соловья…
Но люблю другую я!
Бог меня благословил
И ее мне заменил
Твоим образом; а та
Богу, храму отдана!..»
И Русалочка в тоске,
С тяжкой думой на челе,
Вспоминала обо всем, –
То, о чем не знал уж он:
Как она его спасла,
На себе его влекла
И, оставив на брегу,
Сама спряталась в скалу.
И оттуда наблюдала,
Как его та поднимала,
За собой его вела...
«Ах, она его спасла?..»
И Русалочке так грустно,
А в душе совсем уж пусто.
И она молчит, вздыхает,
Только слезы проливает...
Но, в утешенье ей одна
Мысль надежная была:
Что та девица навек
Будет храму отдана,
И пройдет хоть сотня лет,
А Русалочка, она
Будет рядом с принцем жить,
Будет век его любить.
Люди стали толковать,
Принцу кости промывать,
Будто он уж собрался
Дочку друга короля
В жены взять, а потому
Обещался уж отцу
Его друга навестить,
Скоро должен он уж плыть.
Да и сам принц говорил,
О принцессе все твердил:
Будто вся его родня
От нее уж без ума.
И Русалочка внимала
Слуху странному сему,
Но она одна лишь знала
Принца тайную мечту.
Как-то принц ей рассказал,
Все поведал, передал:
«Мой найденыш молчаливый,
Сердцу нежный, сердцу милый,
От тебя секретов нет:
Слушай, ангел, верь мне, свет!
Коль жениться должен я,
Нет прекраснее тебя
Мне избранницы на свете,
Ты одна мне на примете!»
И ее он обнимал,
В губы сладко целовал
И играл ее власами,
Драгоценными перстами...
А ее так сердце билось,
Из груди на свет рвалось,
От волненья колотилось
И совсем, совсем зашлось,
Когда он свой главой
К ней склонился; и покой
На груди ее обрел.
В скором времени они
Уж отплыли от земли.
Принц с восторгом, как дитя,
Ей рассказывал шутя,
Что под толщей синих вод
Есть чудесная страна,
Там живет морской народ,
И морская глубина
Под собой его скрывает,
Тайной моря покрывает.
А Русалочка в ответ
Лишь смеялась... ей ли, нет,
И не знать, что там, на дне,
В той морской, чудной стране?..
Ночь настала, тихо стало.
Месяц вышел в облаках.
Все кругом затрепетало
В лунных, ласковых лучах.
Волны пенные бежали,
Месяц ясный отражали
И как будто лишь порой,
Вея влагою морской,
К морякам собой взывали
Обрести навек покой...
И Русалочка одна,
Выйдя на борт корабля,
Села... у нее над головой
Звезды дивной чередой
Развернулись и мигали,
В волнах бликами играли.
Ночь была любви полна:
Звезды падали, Луна
Зачарованно глядела,
И столбом остекленела
В темной моря глубине;
Воды ласково плескали
И корабль подгоняли,
Что качался на волне...
Он, запенив бездну вод,
Мчался прямо на восток...
Вдруг Русалочка во тьме,
В непроглядной глубине
Увидала свой дворец,
Царства дивного венец.
И в серебряной короне
На резном богатом троне –
Ее бабка; но она
Всех печальнее была...
И Русалочка глядела,
И душа ее хотела
Все бабуле рассказать,
Все поведать, передать...
Но она была нема,
Лишь глазами говорила,
Но и этого хватило,
Чтобы бабка поняла,
Что Русалочка счастлива.
А корабль все бежал,
В ночи тихо исчезал...
Вдруг сестрицы в хоровод
Всплыли на поверхность вод.
Им Русалочка кивнула,
Руки к ним уж протянула,
Как к ней юнги подошли...
Всплеск волны... круги пошли...
И сестриц как не бывало –
Лишь волна о борт плескала...
Ночь рассеялась, и море
Разметалось на просторе.
И в тумане вдруг скала
Очертилась; берега
Показалися вдали...
Стали только корабли
В гавань града заходить, –
Барабаны тут уж бить,
И на площади полки,
Обнажив свои штыки,
Их встречали и – «Ура!» –
Громко, радостно кричали...
И звонят колокола –
Здесь гостей давно уж ждали.
Праздник, встреча, и балы
Друг за другом потекли.
Все в волненье пребывало,
Все о чуде толковало...
Появилась вдруг она –
Та принцесса, что была
В монастырь на воспитанье
В детстве рано отдана.
Наступил момент свиданья,
Взволновалася толпа...
И Русалочка смотрела,
Глаз не смея оторвать,
И сама уже не смела
Принца в чем-то упрекать.
Перед ней стояла дива
И туманна, молчалива,
Локон мягкий, золотой
Падал шелковой волной.
Ах, она была красива!
Что Русалочка слезливо
Ей кивнула; а сама
Уж рыдала без ума...
Принц принцессу увидал –
К ней скорее... ей сказал:
«Это ты? Узнал тебя,
Ты тогда спасла меня!..»
И ее он обнимал,
Руки жал и целовал...
А в ответ принцесса мило
Улыбалася стыдливо...
Все! Свершилось! И теперь
Для Русалочки что день? –
Все не в радость, ведь она
Смерти страшной предана.
Только свадьба совершится,
Она в волны обратится.
И она, душа моя,
Пошатнулася стоймя,
Сердце больно ей кольнуло,
И она слегка прильнула
К белой, мраморной стене,
Перед нею, как во сне,
Помутилось все в глазах…
Но, сдержав себя в руках,
Все ж себя превозмогла
И в сторонку отошла...
А под вечер корабли
Уж по морю в даль плыли:
Принц с прекрасною женой
Возвращался в край родной.
И на палубе шатер,
Шитый золотом, парчой,
Словно парус, поднимался,
На ветру лишь колыхался.
Ряд подушек и меха –
Ложе неги, ложе сна
Уж готово; все молчит,
Солнце волны золотит.
Тихой сумрачной порой
Принц с женою молодой
Скоро в сладкой тишине
Здесь забудутся во сне.
А Русалочка в мечтах
Возмутила прошлый прах
И припомнила она,
В первый раз, когда всплыла,
Как разверзлась ночь огнями,
Фейерверком и флажками;
Как она тогда струхнула,
Испугалась и нырнула
В волны синие; о том,
Как все счастливы кругом
Были с нею; и душа
У нее совсем зашла...
И она, как балерина,
В танце чудном заскользила...
Вот быстрее понеслась,
Закружилось все в глазах...
Будто ласточка, она
Убегала от орла...
И так больно было ей,
Словно тысячи мечей
Груди резали ее,
Но еще больнее то
Жгло ей душу и рвало,
Что на сердце у нее
Тяжкой раной пролегло.
Ее сердце колотилось,
Но Русалочка кружилась...
Ей с восторгом все внимало,
Веселилось, ликовало, –
Ведь она тогда пред ними,
Пред гостями дорогими
Танец смерти исполняла...
Но об том они не знали,
Лишь, смеясь, рукоплескали...
Вдруг огонь ее очей
Средь пылающих лучей
Смерть дыханьем остудила,
Сердце ей остановила
На мгновенье; и она
Вдруг опомнилась от сна.
Взор безумный заблестел,
Но, затмившись, охладел...
И Русалочка упала,
И тиха, недвижна стала...
Жить недолго ей осталось.
Жизнь в мгновенье миновалась,
Отлетела сладким сном,
Поздней осени листом.
Что ж, красавицы мои!
Сердце жертвуя любви,
Так Русалочка жила
И счастливою была.
Перед смертью танцевала,
Расцвела и просияла –
Ведь душа ее была
В этом танце рождена.
В скором времени ведь все
Станет холодно, мертво,
Ночи вечной пелена
Затуманит ей глаза.
Жить осталось ей лишь ночь;
Как же сердце превозмочь
И в последний жизни миг
Душу счастьем напоить?
А потом уж все равно:
Все уж можно позабыть
И в мгновении одном
Задремать навеки сном.
---
Праздник знатный уж в разгаре,
Гости в радостном угаре.
Принц жену свою ласкает,
И целует, обнимает,
За собой ее влечет,
В чудный свой шатер ведет...
Время ход остановило;
Ночь над миром опустила
Неги сладкой покрывало,
Все вокруг темно вдруг стало.
Вышла бледная Луна,
Поднялась под облака,
И казалось, что страдала
О Русалочке она.
Ночь прохладою дышала,
В небе гаснул метеор...
И воздушный вдруг шатер
Пламя тихо озарило,
Свет-сияние пролило...
Пеной белою поток
Под кормою корабля
Лишь струился, и вода
Отражала лунный ход.
И Русалочка привстала
И взглянула на восток,
Ей на сердце грустно стало:
Ведь лишь только луч блеснет,
Солнце над морем взойдет,
То в мгновение она
Будет морю предана...
Взоры трепетных очей
Со слезами вкруг взирали...
Вдруг среди морских зыбей
Волны вспенились, взыграли, –
Пред Русалочкой моей
Сестры дружно выплывали...
В бликах полночной Луны
Были все они бледны.
Их Русалочка сначала
Даже вовсе не узнала –
Ведь лишилися они
Прежней солнечной красы:
Их головки в аккурат
Были стрижены; наряд
Их прически прикрывал,
Под собой красу скрывал.
И из темной глубины,
Из поблекнувшей воды,
Сестры сказывали ей,
Бедной девице своей:
«Посмотри, ради тебя,
Наше милое дитя,
Мы остались без волос,
Без златых, чудесных кос.
Но достали для тебя
Средство верное, оно
Все разрушит колдовство.
Нам колдунья подала
Острый нож, и нарекла:
Что как только на востоке
Луч засветится – спеши,
Принцу в сердце нож вонзи.
Брызнет кровь к тебе на ноги –
Ноги вмиг оборотятся,
В хвост обратно превратятся.
Принц умрет – ты спасена!
Все, решайся, уж пора!..»
Ближе к борту подплывают,
Нож, как бритва, вынимают,
Ей подали... бульк... вильнули...
И в глубины умыкнули...
На востоке уж красой,
Алой яркою полосой
Занималася заря.
И Русалочке пора
Выбор сделать и решить:
Кому жить, кому не жить!
Вот идет к шатру она,
Вся дрожит, лицом бледна,
Ручкой дверку отвернула
И тайком скорей взглянула:
В белом, пурпурном шатре,
Завернувшись в пелене,
Принц лежит и тихо дремлет;
Кудри вьются; он не внемлет,
Улыбается во сне…
На груди его шелка,
Разметались волоса
Милой девицы; она
Пребывала в неге сна.
Как дитя, спокойно спала,
Только лишь во сне дышала...
Ее грудка волновалась
И в волненье подымалась...
Что ж Русалочка? Она
Крепко нож рукой держала
И готова уж была.
Сталь в руке ее дрожала,
Заблестели вдруг глаза,
Но рука ее опала...
И скорее из шатра
Она вышла... нож кидала
В море синее – оно
Стало красным – все темно,
Будто кровью разыгралось
Да волнами взбунтовалось...
Солнца луч, блеснув, пролился,
Над волною заструился,
И Русалочка моя растворялась,
Тихо таяла... душа
Ее в свет преображалась.
Приподняв свои глаза,
Она глянула... и все
Стало радужно, легко,
Все пред нею поплыло,
В вихре чудном закружилось,
Воедино с нею слилось...
Но не больно было ей.
Солнце ласково над ней
Все по-прежнему сияло,
Тихо гладило, ласкало,
И сквозь пену синих вод
Ей сиял небесный свод.
И она еще дышала,
Все как будто понимала.
И в ее морских глазах
Жизнь промчалась, промелькнула,
Будто призрак в небесах,
И она навек уснула...
Пену мертвую волна
В себя с лаской приняла.
И душа под облака
Ее тихо поднялась;
Чистым духом вознеслась…
|
|