I.
Сквозь столб седой лихой ультрамарина
Твой проступает лик, Екатерина,
И поступь - непомерна и важна.
Кому ещё зарок давали люди
Нести свои повинности на блюде?
Кому ещё слепая лесть нужна?
Терялись средь мгновенья миротворцы,
И окрики сбивали с толку:"Хлопцы!
Неведомы презренные пути...
Уверены ли вы, что вы вслепую,
Её фигуру благостно минуя,
До цели всё же сможете дойти?"
Но отреченья робко рвались нити,
И громом заглушён приказ: -Убить их! -
И тени наплывали на восход.
Но не остановить уже и скалам
Такое незабвенное начало -
- Слепой и злобно-яростный поход.
О, Господи! Слетая с губ молитвой,
Вершилась битва, неземная битва,
И уходил в туман хозяйский лик.
И просьбы становились, как приказы,
И возникали новые указы
От новых повелителей Земли.
И свет затмили новые фигуры,
И бой-игра продлилась новым туром.
Смиренье не похоже на поклон.
Азартом брали крепости из камня,
До слёз и до крови те камни раня,
И гимн всему - невыносимый стон.
II.
Полёт прервался... Ангел греет крылья
На чьей-то недорушенной могиле.
И крепче стали под ногой земля.
А пустота пугает новым адом:
Не огненным костром, не дымным чадом,
А призрачностью в небе короля.
Не возникает мысли о вселенной,
Зачем? Ведь больше нет святынь нетленных.
И Ангел грустно потупляет взор,
Идёт с трудом. И там, куда ступает,
Земля несмело - робко оживает,
И остывает пламенный позор.
И отступают колящие муки,
Терзающие, словно визгов звуки...
И улетала смерть в небытие.
А ангел души в мёртвых вносил ловко.
Здесь не нужна военная сноровка,
Как нет и места миру на войне.
Стенали по усопшим чуть живые,
Пророчества вздымались роковые,
И грозный клич ещё витал во мгле.
Но с ужасом святым уже крестились
И в суеверном страхе слепо бились
Воспрянувшие тени на земле...
Расплата рознь расплате, но смиренье
Покой дарило, унося в забвенье,
А ангел не мешал, не помогал...
И каждый видел новый мир, как старый,
Забыв неумолимость страшной кары,
А ангел грустно плакал и молчал...
III.
Уйдите прочь, слепые тени ночи!
Настала жизнь - кто хочет, тот пророчит,
А чёрный дождь смывает память слов.
Губить других язвительной насмешкой,
Своей душой: распутной, лживой, грешной,
Любой дурак по воле тьмы готов.
Нет больше власти, обещавшей мира,
Нет страсти создавать себе кумира.
Но надо же на что-то уповать!
На пепелище пляшет бог раздора,
Кровавого, немыслимого спора,
И машет флагом, собирая рать.
За ним идут уставшие от жизни
И верящие - это долг Отчизне,
Уж лучше разом все долги вернуть.
И греют слух рассказы о геройстве,
И планы - все о том, что будет после
У тех, кто сможет там не утонуть.
Но смрадом зла встречает их трясина.
Неважно, кто ты: женщина, мужчина -
Ты сам пришёл. Ну что ж, бери своё!..
И небеса рыдают, проклиная
Земной покров - от края и до края.
И над землёю кружит вороньё.
Опять служить?! Невидимому благу?
Или попытки скомкать, как бумагу,
И спешно новый написать трактат.
Поторопись! Минут осталось мало,
И мало мест, где б сердце не рыдало
Над душами, стремящимися в ад.
IV.
Воров нет больше в дорогой Отчизне.
И те, кто сплёл свои навеки жизни
С мечтами о невинном и благом.
Идут, как будто, по прямой дороге,
Но, почему-то, в кровь сбивают ноги.
Оглянутся - они идут кругом...
И сколько их - толпа безмолвной веры
С невидимым бредёт миссионером,
А под ногами - трещины земли.
И ветер, обжигающе-палящий,
И отзвук звуков - вкрадчиво шипящий,
Туманной дымкой горизонт вдали...
Но больше нет отчаянных и смелых,
Как вытерли написанное мелом
И новое смолою нанесли.
Царит покой рукой холодной смерти,
Как приговор, который вам в конверте
С рожденья в колыбельку принесли.
А пастырь посох тыкает вслепую:
Он сам устал играть в игру такую.
Но не сойти с презренного пути.
За ним стоят, повиновавшись, души.
Они его во всём готовы слушать,
Они за ним всегда будут идти.
Он знает, что дорога бесполезна,
Но путь не может свой прервать он резко
И бросить их на произвол судьбы.
И цепью, обессиленной колонной,
Ведёт он за собою миллионы
Скелетов, утомлённых от ходьбы...
V.
По небу тучи ходят глухо, грозно.
Ещё чуть-чуть - и будет слишком поздно,
И сбудется проклятие веков.
Ещё немного и умрёт надежда,
И самый глупый и тупой невежда
Поймёт, что кроме злобы нет врагов.
А паника отчаянья вскипает,
И разумы, души затмевает
Животный, грубый, первобытный страх.
"Ну как ты нас могла оставить, донна?!!" -
Рыдают в исступленьи миллионы
С тоскливым равнодушием в глазах.
Последний миг! И небо разрывает
Слепящий луч. Он землю прошивает -
Последний шанс дала им эта грань.
"Возьмите дар! Но помните: последний.
Не повторится снова искупленье,
И небо не протянет свою длань..."
И озарилась светом тьма глухая,
Рассеялась - от края и до края,
И снова слёзы хлынули из глаз.
Но это был поток благодаренья,
Внезапного, святого пробужденья,
И разом смерти страх в глазах погас.
Спаситель здесь! Не даст Земле погибнуть,
Не даст теплу любви бесследно сгинуть,
Ведь он рождён. И годы лишь пройдут,
Он свет своей души нести им будет,
О миссии своей он не забудет,
Но средь людей они его найдут?..
|
|