С кляпом во рту,
как Меркурий,
с головой отрубленной,
в в раю и в аду прославлю Возлюбленного
А по земле
носятся фурии на помеле,
и потрепанное Евангелие
продано мамоне и сатане.
Твой лик,
прекрасный, как у Остробрамской,
в мое сердце проник,
и зажглась в нем свеча негасимая,
купина неопалимая.
Радуюсь и торжествую,
несу крест свой, терплю,
восхищаюсь, ликую
и еще больше люблю.
Где враги мои супостаты?
Их вымело,
вымерли.
От своей же злобы проклятой
погибли, смело их в геенну,
куда-нибудь в Рейн или Сену,
где макбетовы ведьмы горбатые
колдуют над водяными парами
с выпученными глазами
и дрожащими руками.
Где память о бонапартах?
Спит в государстве Урарту?
Где могила Моцарта?
О, Ты отдал суд святым!
И они начали его с фарисеев
этих отпетых злодеев,
крови нашей напившихся досыта.
Где враги мои? Вот развалины
старых запыленных городов.
Это шествует триумфально
Дух Христов!
О Страстной,
они готовили Тебе яму на Соловках
и сами угодили в ими же вырытый ров.
Торжествуй же в миллионах, в веках,
Дух Христов!
|
|