Я И ТВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Если б мог я в лес умчаться,
Окунуться в звон листвы,
По сосне-струне добраться
До небесной синевы,
Если б мог достать до Солнца
И пучок лучей сорвать,
Разорвать Сатурна кольца
И в одно кольцо связать,
Я б тогда в букет небесный
Те лучи соединил
И тебе, моя принцесса,
Тот букетик подарил.
ТЫ И МОИ ГУБЫ
Перебила, сказала: «Глупый!
Разве можно бояться любви?!»
И мои побледневшие губы,
Бросив к солнцу, шепнула: «Лови!»
Я поймал, но что с ними делать?
А она рассмеялась: «Чудак!
Для чего же рука моя белая?
За нее, – и наверх, – на чердак!
Там окошко старухою будет
Паутину дремотно вязать…
Неужели и там свои губы
Не найдешь ты куда девать?»
ТЫ И Я
Ты – степь, а я – небо…
Я к тебе прикасаюсь воздухом
И рассыпаюсь звездами.
И всю ночь багровой луной
Смотрю на тебя и молю:
О, степь,
Позволь поцеловать руку твою.
ТЫ И ГОТИКА
Вечерний август, подобрав полу заката,
Бредет устало по ступеням крыш…
На улице Пилес ты алою заплатой
В одежде синих сумерек горишь.
К тебе благоволит средневековье,
Ракушки двориков доверчиво открыв,
И готика заломленною бровью
Несет тебе восторженный порыв.
И, позабыв мятежные заботы,
Забросив мельницы, спустившись на бульвар,
Тебе нашептывает ветер что-то,
Как старый и влюбленный антиквар.
ТЫ И РАЗЛУКА
Вот еще одни сутки прошли.
Завершился круиз по неделе.
Друг без друга мы так хороши,
Ну, а главное – не надоели.
Мы в разлуке чуть ближе с тобой,
Ни детьми, ни нуждой не делимы.
Лягу спать, и ты снова со мной,
Хоть со мной лишь луны половина.
Я про все рассказать не успел,
Когда за ночь не раз и не дважды
Многомильную эту постель
Обошел и заплакал от жажды.
И, как путник, застрявший меж дюн
Бесконечной и вьюжной пустыни,
Рассыпаюсь и брежу, и жду,
В миражах загораюсь и стыну.
ТЫ И МОЙ ВОЗРАСТ
Грусть прижалась щекой
К моей груди,
Прозрачная и щемящая,
Как твой намек
На мой возраст.
ТЫ И ТАНЕЦ
Грациозность движений –
Это тоже талант.
Ты замрешь на мгновенье,
Сделав легкий батман.
Птицы в небе летают,
Ты паришь на земле.
И цветы, распускаясь,
Пахнут только тебе.
Вся порыв и отвага,
Ты кружись веселей,
Ты легка, как бумага
Со стихами – на ней.
Как изящные стансы,
Твоя поступь легка.
Ты мгновения в танце
Задержи на века.
ТЫ И ТЕАТР
Я запутался в роли, увяз,
Жму по штампам вперед без разбора…
А из зала горит, как алмаз,
Глаз диктатора-режиссера.
«Для чего ты на сцену залез?!
Без мозгов, без желаний, без цели!
Самодеятельность! Ликбез!
Это – дома! С женою! В постели!»
Еле-еле до дому дойдешь,
Ну а дома жена – в том же вкусе:
«Ах, театр?! Ты с театром живешь!
Вот с театром своим и целуйся!»
И жена… И театр… И до слез.
Перед ними всегда на коленях!
То из темной тащу пылесос…
То кулису хватаю на сцене…
ТЫ
Фирма, служба, интриги, обиды…
Замороченная до тошноты,
Ни людей, ни деревьев не видя,
В дом свой еле заходишь ты.
Не успев на секунду присесть, ты
Растворяешь пакетик дрожжей.
Девять пальцев танцуют по тесту,
А десятый порезан уже.
Не устану тебе удивляться,
Как от кухни до ванной снуя,
Успеваешь ты управляться
И с бельем, и с едой для меня.
Девять пальцев устало ласкают
Мои губы и белую прядь…
Я сквозь девять твоих проникаю,
Чтоб десятый поцеловать.
|
|