Я иду, спотыкаясь, по этой жизни во тьме.
Я живу так, как вовсе никто уже не живёт.
Адский жар, как и холод, давно предъявлены мне,
На голодную цепь посажен жадный живот.
И на ужин пища — писанья святых отцов:
Слово их сияет и лечит больную плоть.
Но я и по смерти не отвращу лицо
От тех, кто при жизни не смог себя побороть.
Пусть сказкой о бедном Лазаре
и богатом купце
Утешится тот, кто считает обиды свои.
А я и в последнем своём кровавом венце
Нуждающимся дам хоть каплю любви.
И пусть за это меня не допустят в рай,
Я не приемлю неравенство и в раю,
Пойду скитаться по потусторонним мирам
И парой песенок Господа восхвалю
За то, что выбор был предоставлен всем,
Что кто захочет, тот может стать хоть святым.
А я живу сейчас совсем не затем,
Чтоб погнушаться подать другому воды.
И мне едино, что этот свет и что тот, —
Единый Бог на небе и на земле.
Пусть Лазарь в раю блаженствует и живёт,
А мне с купцом уязвлённым в аду милей.
И Божьи заповеди имеют силу везде.
Блюсти их здесь,
чтоб потом нарушать их там?
А как же твёрдость веры, ведущая по воде,
Которая сильнее «Азъ мне, азъ воздамъ»?
|
|