Баллады Эйриха Майера.
Легенда светлой печали.
В далеком городе улицы
Серым горбились камнем.
Дома стояли почтительно,
Приподнявши крыши, как шляпы.
Иногда приходили в город
Бродячие музыканты,
Но, в целом, жизнь была скучной.
Замок торчал над городом -
Пугалом огородным.
На башнях висели флаги,
И вороны вили гнезда.
В те времена, о которых
Я вам хочу поведать,
В замке жил герцог опальный,
Седой исполин.
Он вдов был лет восемнадцать,
Дочь имел, имел сына.
Дочь - королеву Испании,
И сына - актера.
Над морем кричали чайки,
Ругались, как пьяные,
Дрались в воздухе,
Иногда казалось, они танцуют,
Только, вместо музыки, крики.
Девушка смотрела на чаек,
Девушка пела песни.
- Скажи мне, - она спросила, -
Зачем ты ходишь по свету?
Сын герцога родился бродягой,
Еще мальчишкой, убегая из дома,
Шел за повозками менестрелей.
Шут обучал его дерзкому смеху,
Лицедейству, игре на свирели.
Шарлатан - фокусник,
Окончивший жизнь на костре,
Нехитрым своим приемам.
Акробаты учили бесстрашью.
Герцог - отец слуг посылал вдогонку.
Артистам ломали палками ребра.
Мальчика запирали в башне.
У закрытых дверей спала стража,
На окнах были решетки.
Шло время. Вороны вили гнезда.
Ветер разрывал флаги на тряпки.
Сын герцога выбрал судьбой дорогу.
В бешенстве отец его проклял.
- Поэт, скиталец, мечтатель,
Сможешь любить такого?
- Нет, - девушка отвечала, -
Это глупо, мне не нужен изгнанник.
Чайки кричали над морем,
Поэт играл на свирели
- Ты знаешь, что происходит, -
Свирель говорила морю, -
Я жив, потому что ею
Больны мое сердце и ум мой.
С друзьями он шел по свету,
Свирель кричала, как чайка.
Радостью встречали их люди,
Радостью провожали.
В далеком городе улицы
Серым горбились камнем.
Замок разрушили годы.
Кости герцога истлели в склепе.
Девушка уплыла в море,
Уплыла и уже не вернулась.
Чайки кричат точно так же.
Мальчишки собирают крабов
Во время отлива.
И песни забытого всеми поэта
Поют моряки в таверне.
21-23.4.1984 г.
Морская царевна.
У морского царя была любимая дочь,
Если так говорят, значит, так и есть,
Прекрасней ее не встречали в морях,
Если так говорят, значит, так и есть.
Царь морской был жаден, топил корабли,
Набивал сундуки золотом и серебром,
А дочь катал по морям дельфин,
Когда захочет, ночью и днем.
Если она плыла по волнам,
Шторм уходил, корабли возвращались на курс,
Славил царевну любой капитан,
Молился ей каждый матрос.
Но, однажды, дельфина догнал гарпун,
А царевну подняли на борт корабля.
В каюту без чувств ее отнесли,
И лечил ее ромом угрюмый моряк.
Утром царевна пришла в себя,
Моряк ее обнял, прижав к груди.
- Вечно я буду любить тебя,
Пожалуйста, не уходи.
- Я - леди, - царевна ему в ответ,
Как ты смеешь, собственно говоря,
Ты, должно быть, не знаешь, царь мой отец,
Он просто утопит тебя, моряк.
- Утопит, пускай! Отправлюсь на дно
Рыбу кормить в пределах твоих.
- Какой ты глупый, там скучно на дне,
У вас наверху интереснее жить.
Я бы, наверное, все отдала,
Лишь бы вечно качаться на гребнях волн!
Ничего не ответив, вскочил матрос,
Дверью хлопнул и вышел на палубу он.
Царевна вздохнула: - Ну, разве так
Себя в присутствии леди ведут?
Вот, если б, от гибели принц меня спас,
Он был бы сдержан, не груб.
Она на палубу поднялась,
Видит, дельфин обгоняет корабль.
- Постой, - закричала царевна ему, -
К отцу отвези меня.
Дочку царя подхватил дельфин,
Они понеслись быстрее мечты.
- Узнала меня? Я - грубый моряк,
Прикажи, на край света с тобою помчим.
Ты хотела вечно скользить по волнам,
Но, друг твой верный гарпуном убит.
Я бросился в море, служить за него.
Царевна шепнула дельфину: - Молчи!
Моряки говорят, что с тех давних пор,
Если так говорят, значит, так и есть,
Царевна не раз спасала их в шторм,
Если так говорят, значит, так и есть.
15-16.5.1984 г.
Водосбор.
Девушка и корабль.
Я родилась давным-давно,
Давным-давно, у края земли.
Мой отец в ту ночь пил хмельное вино
И слушал, как море шумит вдали.
Он думал о том, что нечего есть,
Что скоро начнется шторм,
Взвалил на плечи рыбацкую сеть
И мать осенил крестом.
Разбитую лодку нашли рыбаки,
Отца найти не смогли.
Русалки песню поют о нем
У самого края земли.
Мать умерла через восемь лет,
Оставив меня одну.
Пошла я на берег, молить небеса,
Молить о приюте волну.
Подхватила волна, закружила волна,
Притянул меня горизонт.
Навстречу летел чудесный корабль -
Белой бабочкой парусов.
Я спросила о нем у русалки морской:
- Кто плывет на том корабле?
- Тот корабль ведет странный король,
Он правит в странной стране.
В той стране редок ясный, солнечный день,
Но солнце там светит всегда.
Никогда в той стране не бывает дождей,
И идут дожди, все года.
Говорят, что солнце там - смех небес,
А дожди - водопады слез.
Королева страны - угрюма и зла.
Король страны - добр и прост.
Не успела русалка сказать обо всем,
Меня подняла волна,
И вот, я на палубе корабля,
Предо мною он и она:
Королева страны и король страны.
Он в шутовском колпаке,
Она в черном платье стоит рядом с ним,
Перчатку сжимая в руке.
Солнце горит у них за спиной,
Будто бы птицы огромный глаз.
- Ты будешь принцессой странной страны, -
Шепнул мне неведомый глас.
18-20.2.1985 г.
Город.
Год за годом бежали. Играл оркестр,
И в танцзале было темно.
Корабли уходили: зюйд-вест, зюйд-вест,
Золотое везли вино.
Иногда в океане горели огни,
По волнам разбегались они,
И понять капитаны тогда не могли,
Далеко - ль до желанной земли.
Город шел к океану за шагом шаг,
Кварталы тонули в воде.
Застрял символ города синий флаг
У Нептуна в седой бороде.
Новый город построил народ, старый снес.
Чужой по городу шлялся матрос.
Корабли уходили: норд-ост, норд-ост.
Гавань стала гаванью слез.
На каждой улице поднялся дворец,
Рядом стражем встала тюрьма.
Но вернулись те, кто ушел на зюйд-вест,
Оставив здесь жен и дома.
Ветер флюгер вертел и так и сяк,
Ветер дверь ударял о косяк.
Ром в бутылке последней давно иссяк,
Понял матрос, что теперь он - босяк.
И сказал капитан: "Корабли взорвать!
Будем спать в тишине, глубине.
Не согласен я, волю за грош отдавать!
Новый город не нравится мне!"
24.9-6.10.1985 г.
Баллада зеленой рощи.
Шумела зеленая роща, листья солнцу подставляя,
Как для воды подставляют ладони.
Но пришли двенадцать лесорубов,
Двенадцать сильных и грубых,
И упала зеленая роща, упала лицом на землю.
И девочка - зеленоглазка, тонкие ветви - ручки,
Шею мою обхвативши, щекой
К щеке моей небритой прижавшись,
Плакала и просила: - Сделай так,
Чтобы было, как прежде,
Чтобы роща листвой шелестела,
И звенели над рощей птицы.
- Милая, был вчера я всесильный волшебник,
А сегодня пришли лесорубы,
Срубили беззащитную рощу,
И я не превратил их в каменья,
Не поднял, упавшие навзничь деревья,
Потому, что моя королевна мне сказала,
Что она не любит.
Все может сделать волшебник,
Но, если его не любят, он волшебную силу теряет.
- Я не хочу тебе верить! - кричала девочка,
По лицу размазывая слезы, -
Ты это специально придумал,
Тебе светлой рощи не жалко.
- Я хотел бы придумать все это,
Маленький мой человечек,
Я хотел бы, чтобы роща шумела,
Любила меня королевна,
А слез твоих не было вовсе.
Но пришли двенадцать лесорубов,
Двенадцать сильных и грубых.
Топоры их так долго стучали.
25-26.6.1984 г.
|
|