Поэма вторая. Люся Журавлева
Мне стройотрядом стал архив,
Где подшивала документы.
Перелопатив весь массив,
Москве – гуд бай! Спешат студенты
Домой – в родные города,
Я – соответственно – в Кирсанов...
Не лето – сказка! И вода
В реке тепла... Полет сапсанов
Стремителен, а облака,
Как хлопья белоснежной ваты...
Ворона – добрая река
Встречать рассветы и закаты:
Палатки, лодка, свет костра...
Плотва, лещи, и караси, и
Уха густая из ведра –
Простые радости России,
Подаренные мне отцом...
А с мамой – мчим в Чембар, Тарханы –
С духовностью – к лицу – лицом:
Духовной мощи великаны –
Белинский с Лермонтовым. К ним
Везет задумчивый автобус...
Ах, что имеем – не храним.
Не то бы был российский глобус
В музеях светлого мирка,
Где вызрела Литература.
Два сохраненных островка –
Чембар, Тарханы – как микстура
Для одурманенной души...
Чембар. По-новому – Белинский.
Здесь, в старопензенской глуши
Еще сохранены картинки
Уездной жизни... Старый дом
С колоннами – семьи Белинских...
Лет до четырнадцати в нем
Жил книгочей великий, низких
Реалий жизни крепостной
Душою чистой не приемля,
Он жил высокою мечтой
О справедливости... Колебля
Устои вещею строкой,
Воспитывал литературу...
Но это – после... В городской
Народной школе местный гуру,
Что был в науки посвящен,
Дал разумение подростку.
В гимназии Виссарион
Доел учебную окрошку –
Готовясь в университет...
Да, он, Белинский, наш предтеча –
Литературовед, эстет,
Великий публицист, с кем встреча
Грядет – его не обойдешь,
Литературу изучая
И журналистику...
Галдеж
Туристов смолк... И, воспечаля
Поэта горькою судьбой,
Встречают летние Тарханы...
Дом в три фронтона, столбовой...
Парк и часовня... Так дворяне
И жили в прошлые века...
Часовня для Мишеля -- склепом...
И нескончаема река
Потомков за духовным хлебом...
Московский университет
Мишелю был духовным домом...
Бессмертное «Погиб поэт,
Невольник чести...» -- в горле комом...
Я Лермонтовские стихи
Любила с детства. Он мне близок...
Хожу, смотрю... Глаза сухи --
От горя слез источник высох,
А сердце плачет... В сердце боль
У всей России не стихает.
И дуб, посаженный тобой,
Мишель, от горя засыхает...
Рентгеннограмма: там, в гробу
Видны на снимке эполеты
И пуговицы... На судьбу
Недобрую растут поэты
В России. Их, живых, беречь
Не научилась мать-Россия...
То было лето странных встреч
И размышлений... Гипоксия
Общажная одолена,
А будто воздуха нехватка:
Грудь странной болью стеснена...
Но дни каникул без остатка
Уплыли – и в Москву качу...
Гуляют сквозняки в вагоне –
Семестр с ангины не хочу
Начать, но царапушки в горле
Сильней... В общагу доползла
Уже в жару... Привет, ангина!
Сказать полслова не могла...
Да, с неприятного зачина
Семестр отсчитывает дни...
Меня, больную, на картошку
Все ж не послали – оцени:
Сочувствия и в них немножко
Я обнаруживаю... Им
Дана, понятно, разнарядка,
Но с горлом огненным моим
У них случилась бы накладка –
И я в общаге остаюсь...
Она пуста, все на картошке...
Заглядывают бабки:
-- Люсь,
Микстурку выпей... Я из ложки
Пью, содой горло полощу...
Мой стрептококк от соды чахнет...
Сон: что-то в погребе ищу.
Сырой землею резко пахнет.
Я стала землю соскребать...
Решилась бабушкам на вахте
Мой странный сон пересказать...
Перекрестились на словах те:
«Я стала землю соскребать...»
-- Сон предвещает смерть кого-то... –
Кого? Я стала размышлять.
И душу обожгла забота:
-- Ну... деду девяносто лет...
Наверно он... А кто же – кроме?
-- Дед обитает с вами?
-- Нет...
-- Тогда – не он, а кто-то в доме...
Позднее постучали в дверь:
-- Вы Журавлева? – Телеграмма... --
Прогнозам бабок верь – не верь,
Читаю:
«Умирает мама...» --
И я помчалась на вокзал...
-- Аорта лопнула у мамы. –
Отец мне сдержанно сказал. --
-- За что? За что?
-- Удары кармы –
За кривду предка, темный грех –
Расплата, -- молвил горько папа. –
-- Сама-то праведнее всех,
А дед – кровавого сатрапа –
Слуга...
-- Как все произошло?
-- Мы вышли из кино. Азартно
О фильме спорили... Тепло...
Она вдруг:
-- Плохо мне, -- внезапно –
И падать... Подхватил, понес
В больницу на руках:
-- Спасите! –
Там за нее взялись всерьез:
Анализы, рентген...
-- Везите
Не медля, – главный приказал, –
На стол! --
Аорту ей зашили...
Сама считает, что... финал...
-- К ней можно?
-- Можно... Положили
В отдельную палату... Весь
Врачебный персонал в заботе...
Ведь столько лет трудилась здесь.
Самоотверженно работе
Вся отдавалась до конца...
-- Ну, как ты, мама?
-- Вот, попалась...
Ты, Люся, береги отца...
Вот не дождусь – такая жалость
Диплома дочери...
-- Зачем
Себя заранее хоронишь?
Поднимешься на радость всем...
-- Нет... От меня-то не заслонишь
Всю правду: я иных врачей
Побольше в этом понимаю.
Иссяк моей судьбы ручей –
Как данность это принимаю.
Прервется вскоре жизни нить –
Никто же на Земле не вечен...
А в чем меня похоронить –
Запомни, Люся... --
Быстротечен
Часов прощальных резкий бой...
-- Поставьте мне в палате койку...
Я, мама, буду здесь с тобой...
-- Со мною тяжко ведь...
-- Нисколько!
-- Умчалась, бросив факультет...
-- Зато тебя-то я не брошу...
-- Невольно всем добавлю бед...
-- Вот оклемаешься, дай Боже! –
А остальное – ерунда...
На факультете все с понятьем...
-- Ты все же позвони туда.
Пора ведь приступить к занятьям...
Я позвонила... Мать права:
У групы практика во ВГИК’е...
-- Езжай, дочурка, ведь Москва
Слезам не верит, да и книги
В библиотеке получи...
А обо мне не беспокойся:
Отец же рядом, и врачи,
И Галя... -- И опять насквозь я
В простуде... Вновь плохой вагон,
Но не о том моя тревога...
Бог всемогущ... Молюсь, чтоб он
Мне маму сохранил... Дорога
Велит помыслить о судьбе...
Таким счастливым было лето...
Господь, верни твоей рабе,
Молю, здоровье! --
Нет ответа...
Я с практикой разобралась –
И в мой Кирсанов мчусь обратно.
Октябрь слезлив... Над ним зажглась
Листва пожаром... Неотвратно
Умрет увядшая листва,
Но ведь весною возродится.
И изумрудная трава
В луга, конечно, возвратится...
Несправедливо: человек
От нас уходит без возврата...
Непрошеною влагой век
Внезапно давняя утрата
Напоминает о себе,
Былую растревожив рану...
Нельзя ли без утрат в судьбе,
Господь? Они всегда так рано
Уходят, те, кто всех нужней,
Те, без кого нам жить немило,
Кто всех дороже и родней...
Неправильно устройство мира...
А мама... Жить бы ей и жить...
Ей скоро будет сорок восемь.
Хочу подарком ублажить.
Что подарить? Возьмем и спросим:
-- Чего бы ты хотела, ма?...
-- Хочу увидеть Автандила –
Потолковала б с ним сама...
Я в тот же вечер говорила
С любимым...
-- Приезжай, -- зову...
Он восемнадцатого точно,
Покинув шумную Москву,
На день рожденья мамы срочно
Приехал...
-- Мама – Автандил...
-- Пожалуйста, оставь нас, дочка...
От мамы он не выходил
Ко мне невыносимо долго...
А у меня сердчишко вскачь
Пустилось в долгом ожиданье...
Решительно в палату врач
Вступает... Там они – в рыданье...
Врач – Автандилу:
-- Марш за дверь!
У Автандила слезы льются...
-- Хороший парень. Вот теперь
Я за тебя спокойна, Люся...
Я убедилась: любит. Мне
Теперь и умирать не страшно...
Иди к нему... Я в тишине
Одна побуду... Очень важно:
Мне Автандил пообещал,
Что сделает тебя счастливой... --
Я проводила на вокзал,
А день был сумрачный, тоскливый.
День явно радость похищал
И горькое давал предзнанье:
Печаль и слезы предвещал...
И с Автандилом расставанье
Казалось – словно бы навек...
Мою усугубляло долю:
Уехал близкий человек –
И я наедине с бедою...
За что, – я силилась понять, –
Мне это Божье наказанье?...
А девятнадцатого мать
Уже лежала без сознанья...
Нам всем казалось, что вчера
Ей несравненно лучше было –
Но вот внезапно в пять утра
Ее лицо навек застыло:
Двадцатого она ушла...
Дала Тамаре телеграмму,
Всем родичам – и мгла легла...
Как привезли в квартиру маму,
В сосновый уложили гроб,
Украсили его цветами
И свечи запалили, чтоб
Светлей в гробу лежалось маме,
Воспринимала как сквозь сон,
Во мраке все, в густом тумане...
-- Ты, Тома? Кто с тобой?
-- Семен...
-- Спасибо! Подойдете к маме? –
Она любила Тому... Жгла
Тупая мысль: она любила,
Жила... Отныне все на «--ла»
О маме... Все с ней только было
И ничего не будет впредь –
И будет всеми позабыта...
Как горько: жить – и умереть...
Вот школьная подруга Рита
Приехала... Она теперь
В саратовском училась педе...
Открыта настежь наша дверь...
Готовы всем помочь соседи...
Пришло немало горожан:
Весь город знал ее: лечила...
Иной в больнице сам лежал
Иль навещал кого-то... Было...
Воспоминаний горький свет...
Съезжались родичи... Рыдали...
Здесь бабушка...
-- Вот, мамы нет...
У маминой сестры, у Гали
Черным-черно лицо... Скорбит...
Я похороны помню плохо...
Портрет на холмике стоит
В цветах... Закончилась эпоха...
Простилась с мамой... Мамы нет...
Я это сердцем не приемлю:
Кто выслушает, даст совет?
Легла навек в сырую землю...
Все уезжают... Ну, и мне
Пора вернуться в альма матер...
Несется поезд по стране...
И по усопшей Божья матерь
Скорбит... А дальше – тишина...
Любимый встретил на вокзале.
Душа была как ночь черна...
Другой бы выдержал едва ли,
Он, Автандил, терпел мои
Капризы, взрывы черной злобы...
На факультете, чем могли,
Помочь старались... От учебы
Был невелик в то время толк:
Сижу на лекции – не слышу...
Обложкой толстой книги – щелк! –
И в списочке себе открыжу –
Мол, прочитала... В голове
Нет и следа от этой книги...
Какой был год, что я в Москве
Едва ль осознавала... Дики
Афиши: для чего театр,
Кино, концерты, моды, стили...
Передо мной один стоп-кадр:
Портрет на маминой могиле...
Боль в сердце острым коготком
Царапала при каждом вздоре...
Мне на два месяца профком
Путевку дал в профилакторий...
Здесь кормят, лечат – и дают
Шиповниковый чай для сердца...
Живу одна – не достают
Подруги праздно... Скучно, серо
Живу... Отрадой – Автандил...
Он стал дороже мне и ближе...
Он приходил и уходил...
При нем – и боль не сильно лижет
Обиженное сердце... Он
Надежной сердцу стал опорой...
Семестр прошел, как страшный сон...
Я напрягалась до упора –
И как-то сессию сдала...
Привычно двинула в Кирсанов...
Там трое суток не спала –
Дом полон миражей-обманов:
То половицы заскрипят,
То будто слышу шепот мамин,
То словно добрые глядят
Глаза из темноты... Дурманит
И запах мамы... Ею дом
Наполнен все еще до края –
И мне невыносимо в нем...
И я, от миражей сбегая,
Потупя скорбную главу
Из дома ухожу... Кирсанов
Мне чужд отныне. И в Москву
В общагу еду... «Дон жуанов»-
Заочников холодный взгляд
Мой замораживал, как гелий...
По стенке обойти хотят,
Я, видно, мнилась им мегерой –
Мне что за дело... Автандил...
Звонил из Грузии... Отрадно:
Его отец благословил
Взять в жены русскую... Ну, ладно...
|
|