(Миниатюра)
В ожидании зимней таинственной ночи, я, сидя неподалеку от потрескивающей поленьями печки и играя с котом, не давал покоя бабушке Аннет расспросами.
- Долго еще? Может, не настанет?
- Настанет, ты не беспокойся, - обнадеживала она меня.
Бабушка скоро цепляла петельку за петелькой, накидывала длинную мохеровую нить, идущую от клубка на тонкие спицы. Клубок дергался, привлекал внимание кота.
- Что я тебе рассказывала про Бога распятого на кресте, помнишь? – спросила бабушка, и во мне зажглось необычное чувство радости, ведь я всё знал и помнил!
– Именно в эту ночь он и родился, – сказала она, и отсвет от печного огня заиграл в её седых волосах. – По правилам мы должны быть сейчас в церкви и зажигать свечи, но ничего, что мы не там. Вот крест, - бабушка достала из-за оклада старинной иконы распятье, - я перед ним зажгу свечу, и научу тебя обращаться к Богу. Потом она попросила прочесть «Отче Наш».
Я, громко завел:
«Отче наш,
Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
Да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
И остави нам долги наша,
Яко же и мы оставляем должником нашим.
И не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукаваго.
Ибо Твоё есть Царство,
И сила и слава во веки.
Аминь».
И свечное пламя горело ярко-ярко, колыхалось, потрескивая, вытянутым сердечком огонька перед иконами.
Затем бабушка села к печке и вновь в ее руках засверкали серебром спицы.
– Рождество сегодня, ангелы спускаются на землю и заглядывают во все семьи, - продолжила она.
– Интересно, откуда они прилетают?
– С небес!
– А какие они?
– Обычные, как дети, – ответила она.
– Тогда, как же они летают?! – спросил я, и округлил глаза. «Ничего себе! - думал я, - Ангелы имеют такие же руки и ноги, как у меня, но я-то не умею летать!»
– С благословения Господнего. Спустятся, благословят людей и на небо…
Затем бабушка готовила меня ко сну.
Я захотел оставить кота в своей постели, прижать теплое мягкое тело к себе, но бабушка прогнала его прочь. Кот, обидевшись, побрёл на свое место у печки. Там он вытянулся на полосатом коврике, и шерсть его как бы искрилась при свете горевших поленьев.
– Тогда расскажи мне историю о том, что ослы не плачут. Все равно я еще не собираюсь спать, я должен ангелов посмотреть, – сказал я.
– Знаешь, осел очень вынослив. Всю жизнь он трудится неустанно, – начала она, и так неожиданно, сопровождаемый ее мягким голосом и, закрыв глаза, я уходил в таинственный ночной мир, где ничего не понимал...
И вот сейчас, четверть века спустя, я стараюсь описать те свои детские чувства, передать ту загадочность и сказку, куда уводил меня бабушкин голос, но не выходит, хотя я очень стараюсь.
Стояла ночь.
Звездное небо наполнялось светящимися сами по себе ангелами, и была тишина, наполненная добротой и нежной любовью.
Хлев освещался светом яркой звезды. На копне золотистой соломы красивая женщина стонала от боли и, облизывая сухой рот, она глядела на жующих сено и коров.
– Какие коровы, бабушка?
– Коровы, которые жевали траву и только на крик той женщины прекращали жевать. Понял? – спрашивала она меня.
– Какие смешные коровы, хи-хи!
– Осел, который приведший сюда эту женщину, стоял и смотрел на роженицу большими грустными глазами, а на лбу у него было белое пятно, как у осла твоего деда.
Было понятно...
– А что же потом, бабушка?
– Хозяин насыпал ослу траву, но тот не ел, а все смотрел на измученную роженицу, будто пытаясь уменьшить ее боль.
Там же крутился и озадаченный муж роженицы, но никак не мог помочь жене...
Потом, когда она родила, тамошние пастухи пришли воздать благодать. Тот добрый человек по просьбе гостей осветил личико новорожденного, и именно в этот момент появились влажные от слез глаза осла, – как-будто он плакал от радости, так показалось одному из пастухов; а на самом же деле, правда, слезы катились из глаз, и мочили внизу примятую траву.
Да, плакал выносливый, трудолюбивый осел. Обливался слезами длинноухий, и все же другой, необычный – странно радовавшийся осел Господа.
И ночью я видел светящегося по себе ангела Господа Бога, который сидел на этом плакавшем осле, они летели в мою сторону для благословения, и во сне я слышал мурлыканье моего кота, обычно прокрадывавшегося в мою теплую постель. А утром меня будил возглас бабушки:
– Пошел прочь! – гнавшую кота из моей постели.
Я уже хныкал – опять проспал ангела.
– Был, - говорила она. – Провел тебе по голове рукой и улетел...
Этой радости мне хватило на несколько дней, я даже не умывался, не расчесывал свои волнистые волосы, думал, что след, оставленный ангелом этим, исчезнет, и, что скрывать, я даже крутился неподалеку от осла своего деда, хотя боялся подойти близко – меня наставляли:
– Берегись, чтобы копытом не дал тебе!
Все-таки мне было интересно, а прослезился бы и этот осел, если б он тоже увидел рожавшую Святую деву Марию и ее новорожденного, – часто думал я.
|
|