Никогда не разговаривай с гадалками и тому подобной чепухой! Так с детства учила Миху, а ныне Михаила чуть ли не Батьковича, мама. Он всегда четко следовал этому правилу и все цыганки-гадалки разлетались от него с воплями и проклятиями, а когда он подрос и стал крепким, с наглым лицом подростком и вовсе стали обходить его за несколько кварталов..
Поэтому Михаил ужасно удивился, когда в темноватом, несмотря на раннее утро, баре к нему подошла молодая девчонка, лет двадцати, с миловидным личиком и предложила рассказать ему все о его же судьбе.
Послать ее рука не поднялась, да и настроение не то было, что бы спорить.
-Давай. – Вяло протянул Михаил руку.
-Ой, а тут-то и смотреть нечего! - весело воскликнула девчонка. – Твой день сегодня будет полон неожиданных открытий и неприятностей. А в конце придет тот, кто во всем этом виноват. Фатум к тебе придет! – неожиданно перешла она на «ты».
-Ну-ну. – Михаил кинул скептический взгляд на худощавую фигурку и всю в фенечках и побрякушках шею. – Сколько ж тебе деньгов дать за такую информацию?
-Ну ты и гад! – возмутилась девушка. Надула губы и отодвинулась. – Я к нему со всей душой, а он деньги! Ох, попляшешь ты за такое оскорбление представителя гильдии гадалок!
Холодно сверкнув глазами, девушка быстрым шагом пошла к выходу. Сильно расклешенные джинсы цепляли ее за ноги, но скорости она не уменьшала и как разогнавшийся самокат вылетела за распахнувшиеся двери.
Михаил растеряно посмотрел ей вслед. И что за молодежь пошла? Хмыкнув, он напомнил себе, что сам еще относится к молодежи, несмотря на почтительное обращение к нему работников фирмы. Ну, начальник, так что ж теперь? Не загонять же себя в футляр только из-за того, что твой папа был прав, вложив в деньги куда надо?
Допивать кофе расхотелось. Да и вообще делать что-то. Одна мысль о том, что нужно встать, покинуть уютный большой стул и что-то сделать ужасала Михаила. Нет, он не ленив. Просто этот день, начавшийся в три часа утра оглушительным выстрелом в дверь просто по определению не мог принести ничего хорошего. Михаил подумал, что израсходовал весь свой запас удачи на года три вперед выжив в сегодняшнем налете.
Мдя… поэтому – то предсказание так называемой гильдии гадалок показалось ему извращенным издевательством.
Михаил встал. А куда идти? В разнесенный в клочья дом? Или на работу, где все буду смотреть на него странными непонятно что выражающими глазами? Такие глаза, в которых отражался страх не то за собственную судьбу, не то облегчение, что уж его-то пронесло, а может элементарную эмоциональную тупость, Михаил уже видел сегодня у своего соседа, который выскочил на площадку уже после того, как все закончилось.
Травка зеленеет, солнышко блестит… Михаил шел по аллее полной детей и мамаш, старушек и уже пьяных подростков. Вдруг что-то попало ему в голову. Удар был не сильный, но Михаил затравлено оглянувшись, упал на землю. Потемнело в глазах. Полежав немного, он начал приходить в себя.
- Дяденька с вами все в порядке? – малыш в ярко-красной кепке склонился над Михаилом. – Вам не больно? Простите, пожалуйста, я хотел забить гол, а Васька его отфутболил вам в голову.
Михаил рассеянно встал, поправил извазюканную в луже рубашку.
-Ничего, - нашлись силы, что бы улыбнуться мальчишке и даже потрепать его по голове. В кармане брюк неизвестно откуда образовался чупа-чупс, который перекочевал в руки заботливого малыша. Тот с радостным воплем показал язык и конфету товарищам по игре и отчаянно пища попрыгал в сторону скамейки.
Михаил, решив, что в одно дерево дважды молния не бьет, подошел к карапузу, облизывающему леденец и сел рядом с ним. Мальчишка, считая дяденьку уже своим тут же начал ему рассказывать про глупую Нинку, которая отломала колесо машине и сказала, что теперь это вездеход, про гуся, которого он видел на той неделе в деревне, про то какой у него классный, тяжелый новый мячик…
Михаил усмехнулся слушая рассказ о мячике, а потом сам не заметил, как задремал. Приснилось ему что-то бухающее и взрывающееся, от чего он всеми силами пытался унести ноги.
Проснувшись, Михаил обнаружил, что его непоседливый охранник убежал вместе с друзьями, оставив ему только палочку от леденца.
Михаил встал похрустывая затекшими конечностями. Повертел головой и поплелся куда-то дальше, стараясь идти так, что бы солнце светило в спину.
Наверное, именно поэтому он скоро оказался в том месте, куда обычно не заходил. Он оказался перед церковью. Возле входа Михаил затормозил. Входить в церковь – было еще одним глупым запретом из детства. Но переступить его было сложно. Очень.
С места задумавшегося Михаила сдвинуло нетерпеливое бибиканье, раздавшееся сзади. Отпрыгнув и повернувшись, он увидел огромный автомобиль, сияющий под солнцем строгой черной окраской. Бородатый батюшка за рулем торопливо перекрестился, перекрестил Михаила и въезд во двор церкви.
Из-за двери караулки, притаившейся за створкой ворот, высунулась лысая голова. На шее головы было много мускулов и одна большая золотая цепочка. На лице головы еле видными щелочками виднелись глаза, багровел приплющенный нос и зло кривилась пещера рта.
-Попрошайничать пришёл? – пещера открылась и обдала Михаила клубом неприятно-кислого воздуха. – Сказал же, если еще увижу какого попрошайку у входа в святой храм, дубиной будете биты!
Михаил счел за лучшее отойти от ворот. Оглядев себя, он понял, почему охранник принял его за попрошайку. Грязь из лужи высохла и художественными пятнами украшала его рубашку и брюки. У ботинок оказался сбит носок, а на лице красовалась набухшая царапина, наверняка полная всякой грязи.
Не думая о том, что переступает уже второй свой детский запрет, Михаил подошел к источнику святой воды, бивший у самого входа в храм. Вода лилась из большого посеребренного креста, красиво журчала и манила своей свежестью.
Михаил напился серебряной водой и умылся. Рубашку он снял и попытался стряхнуть сухую грязь.
А между тем, во дворе начала проявляться жизнь. Толстая женщина спорила с двумя бородатыми старцами о практической пользе заказа службы. Перед воротами появились желающие разжиться чужими доходами дяденьки и тетеньки и тут же начали активно спорить с охранником, снова показавшим свою лысую голову и бугристую шею из-за дверей.
К Михаилу, который как раз справился с пылью на рубашке и надел ее, подошла молодая пышнотелая девушка. Красивой бы ее Михаил не назвал, но определенную симпатию она вызывала. Модно одетая и уверенно стоящая на высоченных каблуках она остановилась прямо напротив Михаила.
- Познакомится что ли хочет? – пролетела мысль.
Но тут глаза девушки резко стали просительными и она противным, писклявым голосом затянула:
-Дяденька, подайте! Папа умер, мама умерла! Одна я сиротка осталась! Дайте на хлебушек!
От такого наглого напора Михаил несколько оторопел и засунул руку в карман. Он оказался пуст. Детишки сперли? Или кто другой, пока он спал в парке? Тихо выругавшись, он развел руками и помотал головой девушке, со сразу остервеневшими глазами.
-Урод! - заклеймила его девушка и, развернувшись, отправилась к толстошеему охраннику.
Михаил пожалел, что покинул скамейку в тенистой аллее. Сидеть на скамейке очень даже хорошо. Воровать у него уже нечего. Может вернутся маленькие проказники с мячиком. Михаил почувствовал, что с удовольствием бы поиграл с ними в футбол и с удовольствием бы отомстил футбольщику Ваське, забив ему целую серию красивейших голов. Поэтому Михаил свернул в ту сторону, где, как ему казалось, должна была располагаться аллея.
Безуспешно проплутав по городу, Михаил вышел к фонтанчику перед непонятным административным зданием. Жара становилась все сильнее, часы на полуистлевшем здании показывали второй час. Михаил поднял с земли почти чистую газету, положил ее на бортик фонтанчика и присел. Мелкие брызги воды, относимые слабым ветерком приятно холодили лицо и Михаил ощутил почти блаженство. Невдалеке играла живая музыка. Прислушавшись и приглядевшись, Михаил обнаружил, что состояла группка из четырех студентов - филармонистов и аскера непонятного происхождения. Аскер весело прыгал и выкрикивал пошлые комплименты проходящим девушкам, на что девушки отвечали ему смехом и монетками.
Песни потихоньку перешли на явно авторские, несколько неказистые, но бесконечно душевные. Михаил заслушался и потихоньку сполз поближе к студентам и их сподвижнику.
Вскоре Михаил, расстегнув рубашку настежь и закатав до колена брюки, подвывал студентам. Музыкальным слухом, да и голосом он никогда не обладал. Но не спеть, когда поют про любовь и кровь?
Твои раскинутые руки я не забуду никогда
Виновна ты в нашей разлуке, вела себя ты как….
Ну и так далее…к четырем часам дня Михаил превратился в Мишку, Миху и Мишеньку для подоспевших подружек студентов. Аскер пару раз уступал Михаилу свое место и тот начинал выкрикивать солёные шутки и выклянчивать деньги у проходящих. Пару раз он узнавал своих коллег по работе, но те не узнавали его к величайшему удовольствию студентов. Один из них, трубач Митрич приобнял Михаила и проникновенно сказал:
- Теперь ты один из нас. Видишь, как хорошо быть этаким незаметным? Ни одна гадость, проходящая мимо на тебя не посмотрит, но и не наступит…
Михаил опьянел от жары, банки непонятной смеси с гордым названием «Отвертка» и безбашенного хохота и веселья окружающего его. В дикой пляске с инструментами, прохожими и жарой ему привиделась утренняя гадалка. Она озорно подмигнула ему, кивнула, говоря: «ну, теперь-то веришь? Мог ты себе такое представить?» и скрылась в пестрой круговерти.
И тут сквозь яркую карусель прорезался огромный волосатый кулак. Он приблизился к глазу Михаила и врезался в него с неожиданным хрустом. В голове сразу всплыли воспоминания о выстрелах ночью, о развороченной двери, глазах соседа и бледном лице бывшей жены Арины, которую увезли в морг сразу после осмотра квартиры, даже не дав попрощаться. Хотя нужно ли было им прощаться? Они давно попрощались при жизни.
Вспомнив все это, Михаил резко пожалел, что не последовал совету молодого милиционера и не остался дома. Ну не мог он остаться там. Кровища, сумрачные соседи, заглядывающие в проем оставшийся от двери… а вот теперь его достали те ночные гады.
-Это ты лапал мою бабу? - Пьяно закричал над самым ухом Михаила гитарист Федя. Лохматый и смахивающий на спаниеля он отмалчивался, пока все братались и пил самогон, которым ни с кем не делился. Михаил с трудом различил толстую рыжую рокершу, висевшую на шее Феди. Действительно баба. Вот только что-то Михаил никак не мог припомнить, что бы он имел какое-то отношение к большой и чистой любви Феди и его бабы.
Но Федю уже было не остановить. Он как утюг с гладкой подошвой выскальзывал из рук друзей, пытавшихся вразумить его. Михаил оказался один на один с невменяемым Федей, желавшим только одного – подраться.
Единственным, что в тот момент смог придумать Михаил было упасть. Упав, он покатился под ноги почти ослепшему от ярости и невыплеснутой энергии Феде. Тот, не успев затормозить, с громким воплем споткнулся о тело Михаила и, грохнувшись на асфальт, затих. Друзья-студенты вначале посмеялись над таким поворотом событий, уж очень нелепым и смешным показалось им Федюхино падение. Но вскоре неестественная неподвижность драчуна вызвала беспокойство у развеселой компании. Когда они догадались вызвать скорую, Михаил был уже далеко.
Бежал он долго. Дыхание давно отказало. Небо темнело. На юге всегда темнеет рано. Оказавшись на относительной окраине города Михаил вздохнул.
Кто-то сзади кашлянул. Подпрыгнув почти до пожарной лестницы Михаил обернулся и поймал себя на мысли, что слишком часто сегодня оборачивается.
Перед ним стояла женщина средних лет. С яркими губами и седыми на висках локонами. Она быстро осмотрела Михаила и коротко кивнула:
-Подойдете. Идемте скорее.
-Куда? – Михаил уже забыл о своем страхе. Любопытство и изумление боролись в нем.
-Не думайте, не на свидание зову! – вдруг едким смехом засмеялась женщина, - вы для меня слишком стары. Идемте. Вы нужны мне, что бы провернуть одну аферу.
Михаил протянул женщине руку ладонью вверх.
-Ценю, - пробормотала женщина, ловко ухватила его под руку и потащила. Минуя темные и заброшенные дворы она привела Михаила к освещенному парадному входу красивого, богатоотделанного дома.
-Мне подождать здесь? – оробел вдруг Михаил.
-Ну нет! – весело заявила женщина, молодея на глазах. – Поднимайся! Сейчас ты купишь мне квартиру и подпишешь ее на свое имя.
-Ты чего, цикуты объелась? – донельзя удивился Михаил. – У меня нет денег. Последние в парке днем сперли. Да и тебя я не знаю! Ты какая-то сумасшедшая.
-Может и цикуты. – Обиженно нахмурилась женщина. – Никогда больше не пойду на такое дело. – Пробубнила они себе под нос.
Михаил немного посомневался, а потом дал себя увлечь наверх, на третий этаж по широкой, чистовымытой лестнице.
-Итак, вот твой спонсор. Не могу выразить словами свое восхищение от Вашего визита, уважаемый Михаил Иванович. Но если бы Вы могли слышать стук моего сердца, Вы бы поняли, что оно поет от радости! – сказал немолодой высокий человек. Он пронзительно посмотрел на Михаила, а тот отметил старомодность и ненатуральность мужчины. Он стоял в строгом черном костюме, смахивающем на фрак и опирался на длинную светлую трость.
-Я все обдумала. Он подходит. Ты не находишь, Ральф?
-Ну конечно! Грудь колесом, глаза сверкают, штаны все в грязи и рожа в синяках и драная. – Усмехнулся мужчина, резко меняя тон и тоже молодея.
Михаил молча стоял и смотрел на этих двоих молодеющих. Единственное его желание было убежать. Но как обычно бывает в ситуации, когда хочется убежать было поздно. Дверь, из которой вынырнул бывший старик, широко открылась. За ней была квартира, которая повергла Михаила в шок. Он сел бы на пол, если бы бывшая старушка не держала его крепко под руку.
Это была квартира Михаила. Та самая, которую разнесли нынче ночью. Но чистенькая и без следов выстрелов и бойни, которая там развернулась.
-Берешь, красавчик? – бывший старик подтянул спортивные штаны, внезапно образовавшиеся на нем, и хитро хмыкнул.
-Да, - выдохнул Михаил, стараясь не задумываться что это за квартира и откуда он взялась у этих двоих.
-Тогда прошу – бывший старик сделал приглашающий жест, а сам присел, что бы завязать шнурок на кроссовках.
Михаил и молодеющая женщина, крепко висевшая на его локте, прошли в квартиру.
-А я побежал, - заявил мужчина, застегнув спортивную куртку и оторвав от подбородка клок бороды.
Михаил улыбнулся ему вслед. Это был тот самый сосед с пустыми, если не каменными глазами. Конечно, ему далеко бежать домой, а ночь коротка. Особенно эта ночь.
Женщина подошла к нему. Протянула руки для объятия.
-Нет, не могу! – Воскликнула она вдруг и отпрянула от Михаила. – Не получается!
Подбежав к окну, она вскочила на широкий подоконник. Михаил хотел что-то сделать, но ноги его опять приросли к полу. Это нечестно! В который раз за сегодня подумал он.
Женщина, хватаясь за распахнутые рамы, шагнула на карниз. Она не прыгала. Она просто упала.
В тот же момент ноги Михаила обрели способность двигаться, и он подскочил к окну.
Выглянув в окно, он не увидел разбившейся женщины, зато обнаружил себя высоко на родном четырнадцатом этаже.
Михаил отошел от окна с чувством, что его кто-то дурит, водит за нос. Этакий хоровод вокруг пальца за нос.
-Кофе, - вслух сказал Михаил, что бы спугнуть нарастающую тишину.
На кухне оказался полный порядок, чего в своей квартире Михаил не наблюдал ни разу. Зато Михаил смог исполнить свою давнюю мечту – присесть в уютное кресло возле окна. Обычно оно было завалено журналами, куртками и носками, а так же мелкой дребеденью, которая призвана наполнять дом уютом, но если не прибить ее к одному месту неудержимо расползается по дому.
Сидеть невероятно приятно. Михаил закурил, но тут же вспомнил, что бросил это занятие уже пять лет как. Сигарета медленно растаяла в воздухе, оставив после себя горьковатый привкус.
На часах, два года назад разбитых Ариной, показывало без трех минут двенадцать. Зазвонил телефон, потом мобильный, потом включился телевизор и заиграл еще юношеский магнитофон Михаила. В довершение всего раздался звонок в дверь.
Михаил, усмехнувшись явному позерству происходящего, пошел открывать. По древней привычке глянул в глазок. Там на его глазах молоденький милиционер, давший ему совет утром, преобразовался в не менее молоденькую гадалку.
Михаил распахнул дверь.
-Здравствуй Ананке! Проходи Фатум, вытри ноги.
|
|