Он встал на стул...
- Товарищи! Сограждане! Я завтра уезжаю...(Пауза) Кое-кто мельком взглянул на него. - ...И всем, кого я знаю и не знаю, с кем встречались на этажах и глазами на пляже и в танце, с кем я говорил и молчал, не испытывая неловкости, кто меня клял за неумение замечать интереса к себе, ругал, любил и благодарил одновременно... (Пауза)
Он видел уже смотрящие на него глаза.
- ...Я говорю, до свидания. До свидания, Пицунда, славный край. Здесь не грех оставить кусочек сердца. И возвращаться сюда вновь и вновь. Одно грустно, там не будет вас. Тех, кто жил и отдыхал здесь в мае 1990 года. Спасибо и до свидания...
Зал огромной пансионатской столовой сначала гудел, живя своей обычной жизнью. Потом постепенно стихал, прислушивался... Он чувствовал, что завладевал залом с каждым новым словом, число слушателей прибавлялось волнообразно, а в конце этой "речевой импровизации" слушали уже все семьсот человек, даже официантки и дети.
Взорвался зал с задержкой...
За это время он смог пройти между рядами столиков своего ряда. Дальше его сопровождали периодически срывавшиеся аплодисменты и крики "до свидания", "будь здоров", "молодец".
Еще пять минут назад он сам не знал, что решится на такое. Сидел, пил чай, вводил себя в состояние "максимальной натянутости душевных струн", пробовал "на разрыв".
...Грусть.
Вдруг ударило и пригвоздило то, что никогда именно этого момента не произойдет, именно этого мая не будет. Пицунда будет, корпуса, столовая, море. А люди? Взбалмошная Женька, чуткая Оля. Ира, Виктор, Володя, Юра и все остальные? Все те, имена которых он не знал, но был с ними явно знаком.
Уходил он, как будто сжигал мосты.
|
|