В твоих глазах
лишь покой безбрежный,
покой безбрежный.
В твоих руках
золотых и смуглых
три розы чайных.
С тобой легко
обрести покорность
и безмятежность
и быть простой
и такой пристойной
необычайно.
С тобой разумно,
с тобой надёжно,
с тобой вальяжно,
как за оградой,
за крепкой стенкой,
стеной китайской.
Ты мне покажешь
благую чинность
пичужки райской,
ты мне расскажешь,
что в жизни нужно,
а что не важно…
Затем в глазах
просквозит усталость
и раздраженье,
и ты в улыбке,
такой натужной,
растянешь губы,
погладишь вялым
привычным жестом
мои колени,
и станешь нервным
и станешь дерзким
и даже грубым?
Давай-ка лучше
поставим розы
вот в эту вазу
и будем чай пить,
а может – кофе,
а может – водку.
Я буду верной,
я буду вредной,
я буду – разной:
негоже детке,
исконно вольной,
менять походку.
Ну, разве плохо
вот так на кухне
сидеть с гитарой?
Ты сам признаешь,
что каждой думой
со мною связан,
что есть во мне
вековая мудрость
вороны старой,
и усмехнёшься,
добавив шало:
«Ах ты зараза…»
А я уткнувшись
в твою жилетку
чуть-чуть поплачу,
и будут рифмы,
и будут строчки,
и будет – песня.
Я знаю, в жизни
все «нужно-важно»
так мало значат…
Есть только ритмы
стихов и пульсов,
когда мы вместе.
|
|