Первое восстание черни против Александра Невского после его решения допустить на Новгородчину баскаков - сборщиков дани из Орды....
1
Эй, смутьяны, скобари, мастера!
Али меду перепили вчера?
Али бабу не нашли для утех?
Бунтовать? И смех-то с вами, и грех!
Ох, и войско! Пара дюжин калек!
Ох, и справа! Три кола, два щита!
Воеводою – маляр Милонег.
…Ну, изограф… Все одно – мелкота.
(Город Новгород. XIII век.
Против Невского идет беднота).
…День к закату, а противник не смят,
Не повержен. Не сдается никак.
С края правого дружину теснят
Трое братьев силачей-кожемяк.
Кулачища! Подвернешься – конец!
Встали намертво – плечо за плечом.
С края левого Юрята-кузнец
Блещет яростно булатным мечом.
…Да охота ль проливать свою кровь?
Супротивники-то – каждый знаком.
С Векшей-медником ходили на Псков,
Прошка рыцарей крошил на Чудском.
В дружбе крепок, в битве яростной лих
Новый город, удалой городок.
Ну, взъярились, ну, баскаков троих
На покосе уложили в рядок!
Ишь, повадились ясак собирать -
Да избрали не таковский удел!
А подумать – не слаба наша рать.
Что-то князь перемудрил, перебдел…
…То ли туча, то ли пыль от копыт,
То ль вечерняя сгущается тьма…
Княжья конница, как ветер, летит –
Вложит черни – под завязку! – ума.
Крут наш Невский, если что не по нем,
Разъярится - так, Господь, помоги!
…Э, вы греческим кидаться огнем?
…Бей своих, чтобы страшились враги!
Пал Юрята – славно бился, кузнец…
Прошку-бондаря с коня – булавой.
А не будешь нарываться, стервец!
Раз дурак, то отвечай головой.
Векшу-медника живьем волокут -
Оглушенного – на княжеский суд.
Пусть под Псковом он себя показал –
Князю битвы вспоминать недосуг:
«Вынуть очи! Для чего им глаза,
Раз не видят, что творится вокруг!»
…Перебили силачей-кожемяк.
Избы корчатся и стонут в огне.
По-над городом сгущается мрак.
«Где изограф? Невредимым - ко мне!»
2
...Камень на Чудском. Как есть – Вороний.
Перед грозной битвой вечер тих.
Воины закованы во брони,
Но сердца открыты у двоих.
«Наше дело люди не разрушат,
Как не гаснут краски на свету.
Смелость ты освобождаешь в душах,
Я освобождаю красоту.
Тьма растает по весне сугробом
И наступит новая пора.
Княже, мы с тобой из ЗАВТРА оба,
Эти псы – из черного ВЧЕРА…»
«Да! и вскоре станут волчьей сытью!
Век бы нам не видеть этих морд!»
Горд и весел молодой властитель.
Сероглазый мастер тоже горд.
Разговор, как будто бы вчерашний.
Но потерь не меньше, чем побед.
А прошло с тех пор – подумать страшно -
Целых полтора десятка лет.
Кто бы знал, как путь судьбы изогнут.
О, смешной и глупый человек!
Что же ты наделал, брат изограф,
Тезка, Александр-Милонег?
Неужели ты не знал, не ведал:
Морем разливается беда.
Давит Орден, наступают шведы.
Ну, а если нападет Орда…
Где твой голос разума негромкий?
Мы меж двух неодолимых стен.
Миг один – и от Руси обломки,
Только пустошь, только прах и тлен…
Эх, изограф, что ты в этом смыслишь?
Кисточки, да без костей язык…
Я-то в ставке хана ненавистной
Для себя ли выпросил ярлык?
Вот теперь и с ханом – побратимы.
Только дань. Ясак. И нет войны.
Русь – жива. И подрастут вестимо,
Да нальются силою сыны…
3
Только дань, ты говоришь? Только дань?
Лжешь бессовестно мне прямо в лицо!
Эта дань - краснодеревщиков дай!
Златошвеек, скобарей, кузнецов!
Скажешь, княже, мол, не то и не так?
Отвернулся и спокойно живи?
В плен умельцев забирают, в ясак
Безобидные баскаки твои.
Гривны, мед – мы соберем, не беда.
Только ведаешь - рожден не вчера:
Рабство хуже, чем погибель - Орда,
И ошейники, и цепь у шатра!
Ну а если вдруг подарит судьба
Возвращенье – незавиден улов:
Исковерканное сердце раба,
Незажившие следы кандалов…
Может быть, в тебе побольше ума.
Только Родина – не хвост для репья,
Не высокие твои терема,
И не ты, и не дружина твоя.
Это – руки, это души людей,
Это – радости крылатый полет,
Это – сказочный старик Берендей,
Он урочища для нас бережет.
По болоту хитроумная гать,
Из печной трубы приветливый дым…
Это все, что мы сумели создать,
Это все, что мы еще создадим.
Это – силой не отнимут враги,
Это - храм неуязвимый, сквозной.
А угодья ты свои береги
Не такою вурдалачьей ценой!
Город Новгород. Тринадцатый век.
Руны угольных, сожженных ветвей.
Князь.
Изограф Александр Милонег.
Каждый с правдой нетерпимой своей.
Город темен, окровавлен и свят.
На рассвете Милонега казнят.
|
|