С женой разошлись мы, квартиру я - ей,
А сам, не подумав, подался
В места, где еще не пугают зверей,
Вот там-то и обосновался.
Я домик себе отыскал типовой -
Натыкано тут их немало.
Моя же хатенка - клянусь головой! -
У самого края стояла.
Казалось: какие-такие дела
В глуши нашей могут твориться?
Но, видно, ошибка большая была
Мне в эти места удалиться.
Однажды случилось: под самую ночь -
В одиннадцать или двенадцать -
Мне спать захотелось уже, что не в мочь.
Вдруг слышу: сцепились ругаться.
Сначала негромко, а вот издали
Благим и как будто бы матом:
"Куда-де мою лошаденку свели?
Я - князь, хоть и был дипломатом!"
- Да вот же она! - и подводят поблизь.
Гляжу, на его сапожищах
И тина, и грязь, и болотная слизь,
Микробов - огромная тыща.
А рядом стоял и хихикал в рукав
Один старичишечка древний.
Я князю сказал, на сапог указав:
- Почисти сначала, деревня!
Но он не услышал, он думал: "Мой конь!
Товарищ, соратник..." И прочее.
А из таких, что меня только тронь -
И всех растерзаю на клочья!
Надеялся, что не отыщут в тайге...
А князь о коне все гнусавит
И грязную ногу в своем сапоге
На крышу он домика ставит.
Что делает он? Ведь не выдержал я!
А далее - Пушкин сказал:
"Из мертвой главы гробовая змея
Шипя, между тем, выползал."
Да, выскочил я и его укусил -
Не выдержали мои нервы.
Юристы сказали - я после спросил,-
Что он виноват: начал первый.
Но что ни тверди, а подобная речь
На нос никакой не налазит:
Меня же за мокрое могут привлечь!
Убил же я все-таки
князя.
|
|