* * *
Деревня моя глубинная.
Родная моя страда,
За что ты стала повинной?
В какие лихие года?
Того, кто знавал тебя с детства,
Как разрезались пути,
Пусти к себе снова погреться,
Пусти его и прости.
Пусти на порог свой заросший
Полынью и лебедой,
Где ветер берёзы полощет
В обнимку с твоею судьбой.
Краснеет большая рябина
И ягоды снова горчат…
Когда же хозяев с повинной
Дороги в деревню примчат.
Здравствуй, Поля! Моя дорогая. Давно я тебе не писала. То времечка нет, а то какая-то пустота обуяла.
Во, Поля, житуха пошла. Что ни день, то новости. Замучила всех политика. Оно ведь как оторвётся колесо от телеги, так покатится, не остановишь. Но, Поля, колесо наше теперь не катится, а кувыркается. Обод треснул, спицы шатаются, да как бы по путям-дороженькам нашим русским оно не рассыпалось.
Ох, Поля, ум большой нужен, чтобы сохранить землю нашу! Люди, как горох, рассыпались по белу свету. Только бы росточки не засохли. Оно и понятно, Поля, мы все наказаны теперь: за самодурство и пьянство, непослушание, жадность и сребролюбие. И уж, конечно, за попрание веры православной.
Что, Поля, наделали. Заманили людей в города, оторвали от земли, подняли на этажи. Тут тебе ни дыхнуть, ни… пройтись.
Вот и живём, как скоморохи. А что? Одно веселье сквозь слёзы. Мужики, Поля, отощали, злые и многие без работы маются. Нет! Бывало мужик идёт – земля под ним колышется. И веет от него силушкой, травами благоуханными, росой утренний, добротой и любовью.
Загубили, Поля, душу русскую! Потемнела, почернела она. Заучили мужиков наших. Поди они хуже других.
Нет! Где терпению и уразумению можно получиться, где занять его, как не у мужика русского.
Да что тебе об этом говорить, ты и сама всё знаешь. Трудно, поди, тебе, Поля, там, в деревне одной, где дома-то по пальцам пересчитать можно.
Вспомни пору давнюю. Вернуть бы её. Стоит у меня картинка перед глазами, как ты своего суженого умывала. Принесёшь, бывало, холодной воды из колодца и льёшь на него ковшом. А он – сильный, загорелый, с русыми кудрями, с повязанным белым полотенцем на поясе, кряхтит, фыркает, брызгает на тебя, брызги, как искры серебряные, разлетаются. И ты вся такая светлая, счастливая, с голубыми, как небо, глазами и косой затянутой туго на затылке. Таковой мне и представляешься.
Увижу ли тебя, Поля? Пожалуй, нет, отрезали нам все пути-дорожки. Ни дети к родителям, ни родители к детям съездить не могут. Черствеют, отчаиваются люди. Боюсь, почернеют души у них, бесам на радость, и они прельщены будут.
Да, Поля, жизнь трудная, здоровье пошатнулось, и просвета не видать. Как ты себя чувствуешь? Заготовила ли травки? У Бога всё для нас припасено, всякая травка, на каженный случай. А таблеточку теперь не укупишь. Или таблетка, или булка хлеба – выбирай.
Ну, да ладно! Не горюй, Полюшка, ласковая моя и мудрая подруженька. Пусть тебе всегда светит солнышко неугасимое.
|
|