Как ни странно звучит, тогда у него было все. Ну, или почти все. На фоне, в общем-то, живущей впроголодь страны, он, получающий зарплату в восемьсот долларов, имеющий служебную машину, кабинет в офисе на одной из центральных улиц Киева, да вертлявую секретаршу, казался сам себе обеспеченным человеком. Все в мире относительно. Даже, казалось бы, абсолютное понятие «нет денег» - для каждого имеет свое значение. Для одного «нет денег» это когда осталась последняя сотня долларов, для другого, когда не на что хлеба купить, а для третьего, когда не хватает на океанскую яхту.
Она была официанткой в третьеразрядном баре, каких много тогда было раскидано по Киеву. Что-то там она заканчивала в своем прошлом, техникум какой-то, что ли. Но пришлось все забыть и начинать новую жизнь с работы в этом баре. Считала себя девушкой интеллигентной и даже с запросами. В прошлом имела мужа, который оказался подонком, да еще и пьющим подонком, притом. Но на прошлое она не оглядывалась, жила, в общем, весело, а где-то там, глубоко в душе, надеялась на встречу с «принцем». Да и кто из девушек не надеется его, принца, встретить…
Он был женат и счастлив в этом, втором уже по счету браке. Росла дочь. Жена могла позволить себе не работать, его зарплаты хватало практически на все.
Она была брюнеткой.
Он, по статусу своему, избегал третьеразрядных заведений. Но иногда… Обычно поздним вечером, отпустив машину, он шел домой пешком. И вот тогда, не подавляя в себе желание «добавить» мог заглянуть и в такое заведение. Неизвестно, что это было: то ли жажда какого-то экстрима, то ли тоска по прошлому – по тяжелым пивным бокалам, наполненным полуразбавленным «Жигулевским», по табличке «Требуйте долива пива после отстоя пены до черты», по странного вкуса водке, на закуску к которой предлагались бутерброды с зеленой колбасой и умершим еще в прошлый вторник сыром… То ли просто не давали покоя его плебейские корни, потому и тянуло туда, где не надо задумываться о том, в какой руке держать вилку.
Она была близорука, но носить очки стеснялась, носила контактные линзы. Красавицей себя не считала, но, как умеют это женщины, рассматривала себя по частям и была уверена, что бюст у нее очень и очень… Бедра, правда подкачали. Она даже не знала, что подсознание уже работает. Оно, подсознание, уже решило для себя, что «принца» будем брать бюстом…
Ему нравились брюнетки.
Сказать, что он зашел в этот бар нельзя. Он в него нырнул. Нырнул, погружаясь в плотную атмосферу, замешанную на табачном дыме, пьяном жужжании нетрезвых посетителей да запахе чего-то несъедобно-горелого, доносившемся из кухни.
Присел за свободный столик и сразу же увидел ее. Брюнетка… ммм. «Бюст у нее классный», - подумал он.
Она заметила его еще в дверях. Своим «прикидом», а особенно ярким, видимо очень дорогим, галстуком он диссонировал с окружающей обстановкой, как диссонировал бы верблюд в стае мерседесов. Точнее, наоборот, как мерседес в стае верблюдов.
Он заказал.
Она принесла заказ.
- Выпьете со мной? - спросил он
- Не сегодня, - многообещающе, как ей казалось, ответила она
- А когда?
- Завтра у меня выходной, - сказала она, а подсознание наклонило ее корпус вперед на самое
чуть-чуть, чтоб он смог лучше рассмотреть ее грудь в вырезе блузки.
- Хмм, - произнес он и протянул ей свою визитную карточку, - позвоните мне около пяти.
- Утра? – попыталась пошутить она
- Нет, вечера, - не принял шутки он.
- Подумаю, - сказала она, чуть не подпрыгнув от радости.
- До завтра, - бросил он, оставив ей два доллара чаевых.
На следующий день они встретились.
Вечером.
Он повел ее в бар, в котором у него была масса знакомых, абсолютно не заботясь о конспирации. Посидели, выпили. Разговор шел о том о сем. Неожиданно он предложил ей помощь в перемене места работы, и, не давая опомниться, ушел куда-то за барную стойку и привел хозяйку бара, в котором они сидели. Сговорились быстро. Через день, она выйдет на работу в этот бар. Это был резкий взлет, бар был модный, валютный , не чета тому, в котором она таскала подносы до встречи с ним.
Потом они поехали к нему домой, жена с дочкой отдыхали на море. Выпили еще. Потом перешли к поцелуям. И вот уже в тот момент, когда… Она вдруг отстранилась от него и, покопавшись в сумочке, достала магнитофонную кассету.
- Поставь, пожалуйста.
- А что это? – спросил он
- Меладзе, - был ответ.
Потом было все.
На следующий день утром он угрюмо разглядывал коллег, собравшихся на планерку в его кабинете. Коллектив у них был сбитый. Молодые зубастые парни. Из женщин – только бухгалтер, но ее можно было и не принимать в расчет.
Он долго рассматривал всех, а потом спросил:
- Мужики, кто-нибудь из вас, когда–нибудь трахался под Меладзе?
Через неделю ее уволили.
|
|