( Анне)
Голограмма города в желтой палитре:
Кадмий, охра, немного стронция...
Почему-то вспомнилась Марлен Дитрих,
Как она танцевала и пела! Смотрю на солнце я,
И не вижу совсем черных пятен, а просто слепну,
Да старые фильмы прокручиваю через память,
Вот и Марлен мне поет, улыбаясь, – она великолепна!
Жаль, что мы разминулись во времени, жаль, конечно, но нам ведь
Так просто встретиться с нею в придуманном городе,
Где рука, а не кисть, бросает на холст мазки
И пишет пейзаж с этим зданием - коробом,
С открытой небу кафешкой, где стулья враскид...
Чашечка кофе, коньяк и Марлен, Марлен –
Сидит напротив, пьет и поет, достает сигарету.
Нестерпимо хочется взять и дотронуться до колен,
Обтянутых шелком, сказав по-немецки при этом:
Их либе дих! – Как притих этот город, как замер,
Словно не мною придуман, а Богом.
Наконец-то, Марлен, прекратился тот треск кинокамер,
Что стоял за спиной или шел рядом с нами почти всю дорогу!
Наконец-то, Марлен, мы с тобою один на один,
И тишина растворяет в себе даже песни.
Знаешь, Марлен, приходи на выставку тех картин,
Что я напишу еще или если...
Если я напишу еще их – палитра бедна:
Кадмий, стронций, немного охры и
Полотно расползается, и в прореху видна
Только кафешка, где мы, но твой голос охрип.
Подставляешь щеку для прощального поцелуя,
Неумолимо растет тишина, поглощая виденье.
Потемнело в глазах, ухожу в эту мглу и я:
До встречи, Марлен! – Непременно! На той неделе!
|
|