Примите исповедь, мою,
Себя на суд Вам отдаю…
Мое солнышко, моя кубышка, мой маленький человечек. Как же я Тебя люблю. Сколько переполняющей душу нежности я испытываю, прижимая твое маленькое тельце к себе. Такое не испытаешь ни к отцу, ни к матери, ни к мужчине, только к Тебе, мое сокровище. Как пытаюсь понять такой неизвестный для меня Твой первый лепет, каждый раз разный – то требовательный, то нежный, то хитренький, а то безмерно счастливый. Это когда Ты бежишь мне навстречу, сметая все игрушки на своем пути, встречая меня с работы. На Твоем личике – улыбка счастья, и тебе больше ничего не надо, только лишь очутиться у меня на руках. Я подхватываю Тебя, и Ты мне «рассказываешь» о всех событиях, произошедших с Тобой за день. И нет в эту минуту людей, счастливее нас.
Больше всего на свете Ты любишь мячики, Ты засыпаешь с ними в руках, Ты и ходить научился только благодаря мячу – он был настолько большой, что Тебе приходилось держать его двумя руками, при этом ползти никак не получалось. А как смешно Ты пьешь из чашки, самостоятельно, ни кого не допуская помочь тебе в столь «ответственном» деле.
Ты все-все понимаешь, только говоришь еще очень мало. Пока всех животных Ты обозначаешь одним словом – «ав». Я помню, как, оторвав обложку с изображением панды из моей старой тетради, Ты весь вечер носился с ней по квартире, и приставал ко всем, утверждая, что на обложке находится именно собака, не принимая ничьих возражений. Второе Твое слово - это «ма» (нет). Стоит задать любой вопрос, начинающий словом «где», как тут же следует Твой ответ – «ма».
Ты терпеливо относишься к физической боли. Не знаю от кого это у Тебя. Может быть, от бабушки. Я помню, как у меня едва не остановилось сердце, когда Ты упал и ударился о кресло, и удар пришелся в 0.5 см от виска. А Ты, едва захныкав, уже снова улыбаешься, как ни в чем не бывало. А как смешно Ты несешь пакет с кукурузными палочками, или с теми же памперсами. Пакеты превышают Твой рост вдвое, а Ты пыхтишь, стараешься, становясь при этом похожим на маленького «топтышку». А как Ты любишь ту же рекламу, это как колыбельная, не услышав перед сном ее, Ты не засыпаешь. Любишь также позировать перед фотоаппаратом, этих фотографий с Твоего дня рождения накопилось уже штук пятьсот. А в раннем детстве Ты любил картины: мог рассматривать их часами, я даже думала, что стоит Тебя свозить в художественный музей, а вдруг это Твой «хлеб» в будущем?
Ты подрос, и как-то все забылось, пролетело так незаметно, даже для меня. Только пополз, потом тут же выучился ходить, и многие «проблемы» отпали как-то сами собой. А раньше было…
«Я сильная, я сильная» - твержу я себе, не переставая. Я справлюсь. Но, почему, почему все свалилось так сразу и именно на Меня. Дикая, тяжелая усталость как черный ком наваливается и давит, давит. Глаза закрываются сами собой. Сыночек… пока еще Ты маленький, несмышленый комочек и совершенствуешься, постигая мир каждый день. Как много мне надо тебе рассказать, как много у нас еще всего впереди. А пока: 24.00 – покормила, сменила памперс, отключилась, 2.00 – покормила, укачала, отключилась, 4.00 – покормила, отключилась, 6.00 – см. пункт 1., и так ежедневно, день за днем, месяц за месяцем.
Знаешь, сынок, я хочу попросить у Тебя прощения. За то, что не могу накормить Тебя мясом, а фрукты и соки Ты получаешь через раз, за то, что не в состоянии приобрести видеокамеру и заснять Тебя, мое сокровище, за то, что Ты играешь моими старыми игрушками, и донашиваешь старые вещички, оставшиеся после Твоих троюродных дядей. Всего этого я обеспечить Тебе не могу. Пока не могу. Но, знаешь, я думаю, что все это не так и важно. Главное, что мы вместе, мы рядом.
И кто бы что там не говорил, о том, что рано, не надо было заводить малыша, пока сами не встали на ноги, и циничное замечание, брошенное свекровью – «Меньше надо было ноги раздвигать, теперь расхлебывай кашу – сама заварила» и пьяная сентенция свекра – «А зачем надо было вообще до ребенка дело доводить, избавиться надо было еще в самом начале, а что уж теперь…». Ни смотря ни на что, мы выживем, сынок, я тебе обещаю, ведь мы вместе, мы – одно целое, и уже не мыслим свое существование друг без друга.
|
|