Аптека
Дождь лил и лил уже пятый день кряду. Изредка сползая с дивана и проходя мимо испещрённого острыми каплями окна, я невольно задумывался - на секунду, не больше, - что все дороги сейчас, наверное, размыты, и что из подъезда теперь никак не выйти (впрочем, я и не собирался никуда выходить); после чего снова залазил на диван, натягивал на себя одеяло и забывался беспокойным сном.
Это случилось на прошлой неделе. Когда? Не могу сказать точно. Когда пытаешься заснуть и валяешься в полусне целыми сутками, периодически засыпая днём и просыпаясь глубокой ночью, в голове всё путается, и часы и дни переплетаются и накладываются друг на друга, и даже не знаешь точно, что сегодня - пятница или среда, утро или вечер. Впрочем, одно я знаю наверно: прошло по меньшей мере пять дней. Тогда, я помню, тоже шёл дождь.
В тот день лило как из ведра - с неба на город обрушился самый настоящий водопад. Казалось, деревья прогибались всеми своими ветками под тяжестью капель и сейчас вот-вот рухнут; со звоном молотило по крышам и жестяным карнизам; вода в лужах пузырилась и шевелилась, будто живая. Зонта у меня с собой не было, и я шёл по пустой тёмной улице весь уже совершенно мокрый насквозь. Вокруг не было ни души, лишь из окон выглядывали грустные лица, закатывали помрачневшие глаза и снова исчезали где-то в глубине комнаты. Было ощущение, что зонты не помогали против такого дождя, и что именно поэтому все сидят по домам и уныло глядят на улицу, на миллионы летящих капель.
Дул промозглый, пронизывающий ветер. Погода была - хуже некуда. Начало сентября.
Я шёл в аптеку. С утра, с того самого момента, как я поднялся с постели, у меня болел живот, болел ужасно и приступами. Внезапно вдруг начинало колоть где-то между рёбер и чуть пониже, в области желудка, - боль была такая, будто тычут копьём. Затем она утихала, так же внезапно, как и начиналась, и я сидел, боясь пошевелиться, в страхе, что заболит вновь, и заболит ещё сильнее, чем прежде. Впрочем, если говорить до конца откровенно, то я даже наоборот - ждал боли, с каким-то наслаждением ждал, с предвкушением, и уже будто смаковал, как сквозь меня снова и снова проходит копьё, туда и обратно, и ещё раз, и ещё, пока я совсем не выпущу дух.
Днём раньше я почти ничего не ел, и уж точно не ел ничего такого, чем мог бы отравиться, поэтому природа этой боли была мне непонятной. И хотя я почти не задумывался над всем этим, боль никак не хотела отпускать совсем, и за пятнадцать минут до закрытия я накинул ветровку, выскочил из холодного подъезда в сырую, грязную и размазанную дождём улицу и пошёл в аптеку.
Было без пятнадцати десять. Солнце село рано, и улицу тускло освещали только окна соседних домов. Аптека находилась в соседнем переулке, и уже отсюда, несмотря на плотную пелену дождя, было видно, как её вывеска, напичканная лампочками, торчала из-за угла. Вдруг я увидел, как какая-то тень выскочила из-за дома, пробежала по лужам и скрылась в подворотне. Я сказал сейчас - «тень» и не имел здесь ввиду ничего другого, никакого скрытого метафорического смысла - это была именно тень, будто поднятая с земли и поставленная на ноги. Мне даже на миг показалось, что она такая же плоская. И чёрная. В этот же момент у меня кольнуло в желудке, и боль стала нарастать.
- Если я сейчас не потороплюсь, то опоздаю в аптеку - обычно они уходят раньше, да ещё такой дождь! А кто знает, может у меня всю ночь желудок проболит (и ведь проболит, если опоздаю, уж точно! так, что и уснуть не смогу), - шёпотом, почти про себя произнёс я и, обтерев ладонью мокрый от дождя лоб, свернул в подворотню.
- Ты кто? - спросила тень. Она сидела, прислонившись к стене, на сухом пыльном асфальте, в том месте, до которого дождь не доставал, и докуривала сигарету. - Что тебе нужно?
- Ты тень, да? - спросил я, перетаптываясь с ноги на ногу и дыша на кулак, чтобы согреть озябшие руки.
Тень усмехнулась.
- Нет, я не тень, впрочем... Можешь называть меня и так.
- Но ты ведь плоский и чёрный, значит - тень.
Тень молча привстала, повернулась кругом, чуть приподняв руки, будто демонстрировала свой новый костюм, спрашивая: «Ну, как тебе?», и села на место, прислонившись спиной к стене и выбросив окурок из подворотни под дождь.
- Да, я ошибся... Кстати, вы запачкались об стену, - сказал я и присел на корточки напротив «тени».
- Правда? - он оглянулся и заглянул себе за спину. - А, это ничего, - сказал он, снова прислоняясь к стене. - Уф, ну и дождь сегодня, правда? Откуда столько воды, - «тень» ненадолго выставил руку из подворотни, попробовав дождь, затем вытер её об штаны.
- Действительно.
- Курите? - сказал он, достав из кармана пачку сигарет.
- Н-нет, спасибо.
- Правильно, - он сунул сигарету в рот и поднёс зажигалку. - А я вот курю. С детства, можно сказать. Представляете, какие у меня лёгкие чёрные? Ха-ха-ха, - сказал он и засмеялся.
Я улыбнулся. Мы немного помолчали.
- Читали Мураками? - спросил меня Тень, затем кашлянул и добавил: - Харуки, я имею в виду... Знаете, у меня бывает такое чувство, что он писал про меня. Что он всю жизнь про меня писал, - Тень затянулся и, задрав голову, выпустил дым. - Иногда бывает такое чувство, что я и не живу на самом деле, а бегаю по страницам его рассказов. Или романов. Впрочем, скорее рассказов, - задумчиво произнёс он и посмотрел мне в глаза. - Вот и сейчас такое... Смотрю на вас - и думаю: что-то вы сейчас сделаете такого странного, эдак чтоб в духе Мураками? Хотя, что ж странного вы можете сделать? Да и что такого уж странного писал Мураками? Тем более - в рассказах?.. - он отвернулся от меня и стал смотреть на дождь.
Прошла минута, может быть две.
- Вы спите в пижаме - или в одних трусах? - вдруг спросил он, внезапно повернувшись.
- Я? Я... - я растерялся, - Ну, наверное, без пижамы... Я когда маленький был, в пижаме спал. Зато у меня ватное одеяло! Совсем не холодно, если вы это имели в виду. Сейчас, когда дожди и максимум плюс десять стабильно - как же иначе быть? Я и форточку-то редко открываю, знаете. А то холода напустишь - потом ходишь по квартире, дрожишь. Я, когда дома, хожу в одних шортах - мне так удобнее, не люблю, когда одежда стесняет - дома ведь, как-никак, надо чтобы поудобнее... Поэтому. Отопление-то не включили ещё... - сказал я и взглянул на него. Он даже не смотрел в мою сторону - опустив голову, он тушил сигарету об асфальт и, казалось, даже не слушал меня.
Я вздохнул и замолчал.
- У меня знакомый был, - начал он, не поднимая взгляда и продолжая крутить по асфальту потухшей сигаретой, - так он как-то раз в пижаме на улицу вышел. И на скамеечке у подъезда сел. Часов семь было утра - сидит, качается, в одну точку смотрит. Разве только мантры не распевает, - добавил он как бы между делом и усмехнулся. - Люди уж на работу пошли, видят - он на скамеечке сидит, руками в неё вцепился, и качается из стороны в сторону. Они ему: «Здравствуйте!», а он только мычит в ответ...
- Забрали потом?
Тень помолчал немного, затем сказал:
- «Спартак» вчера проиграл, кстати. Футболом не интересуетесь?
- Нет.
- Я тоже... Так, по радио сегодня утром услышал. Я вообще не болельщик, просто - Лига Чемпионов там, честь страны... Ну да и ладно, чёрт с ней... А чем вы увлекаетесь?
Я задумался.
- Даже не знаю, что и сказать, - ответил я, пожимая плечами. – Кажется ничем.
- Что, - он лукаво прищурился и посмотрел на меня, - даже книги не читаете?
- Иногда... Знаете, я мнительный и впечатлительный очень; я если книгу читаю, то сильно переживаю, волнуюсь, выдумываю себе всякое, даже голова начинает кружиться, и потом заснуть никак не могу... Достоевского любите?
- Достоевского? Оно и понятно. Очень люблю... Кстати, - начал он громче обычного, словно желая резко сменить тему, - М-ммм... Вы... Вы учитесь или работаете?
- Нет.
- Извините... Впрочем, прекрасный ответ, - он достал ещё одну сигарету. - Закурю, не возражаете?
- Курите, курите на здоровье - да ведь вы и курили уже при мне, что ж вы?
- Хе-хе, - он чуть усмехнулся. - «На здоровье» - это вы славно, славно!
Я чуть выглянул из подворотни и посмотрел на небо. Уже взошла луна,
рядом с ней можно было различить серые тучи, похожие на дым, только что вышедший, из трубы, а небо было такое тёмное, что на нём тучи были совсем незаметны.
- Ночь скоро, да? - грустно сказал Тень.
- Луна уже вот... - ответил я, указав подбородком на небо, и вытянул ноги, прислонившись спиной к пачкающейся стене.
- А я... - начал он, но осёкся и протёр кулаком глаз. - Ах, чёрт, дождь, этот дождь, - он отвернулся от меня и стал вытирать глаза пальцами, как будто недавно плакал. - Да... Дождь.
Я, чтобы не смущать его, повернулся в сторону улицы. Дождь всё ещё шёл, окна в домах уже почти все погасли. Было слышно, как капли дождя шлёпаются о мостовую.
- Сейчас бы чайку горячего, - мечтательно произнес Тень, повернувшись наконец ко мне. - Впрочем, чуть позже, мне тут недалеко... Я ведь знаете, что?.. Приятно с вами поговорить, да; спасибо вам. Мне тут... - он мялся, будто хотел что-то сказать, но никак не мог. - Хотя ладно, это всё моё, это мои проблемы, мои! Да! - наконец с решимостью добавил он и быстро поднялся. - До свидания, до свидания, - сказал он, и прежде, чем я успел встать, чтобы протянуть ему руку, он уже шагнул в дождь и растворился в ночи.
Я поднялся, отряхнул брюки и спину и, интуитивно втянув голову в плечи, пошёл домой. В аптеку я, конечно, опоздал, да и не помнил я уже ни о какой аптеке...
...Я встал с дивана и подошёл к окну. Дождь, кажется, перестал. Все дороги на улице были залиты коричневой водой, по которой от ветра то и дело пробегала рябь. Я надел тапочки и вышел во двор. До самого подъезда вода не добралась, но под скамейкой была огромная лужа. Я сел на скамейку и поджал ноги, чтобы не замочить тапки. Откуда-то сзади дунул ветер, и черёмуха у меня за спиной зашелестела и нагнулась. По голубому, чуть тусклому небу, что-то крича, пролетела стая птиц. Я вдохнул свежего, утреннего воздуха и по телу пробежал приятный холодок. Из подъезда вышел ленивый кот и юркнул в подвал. Подуло ещё раз, и железная табличка с цифрой «2» на доме, висящая на одном гвозде, несколько раз звякнула, стукаясь об кирпичную стену. Наступила осень.
|
|