Американская мечта - 2 (для журнала Irish Anarchist)

 

Возвеличивание Голливудом Великого Мыша Микки-Мауса и его клонов - факт бесспорный. Если бы ты залез в сознание современного (про-)западного ребенка, ты бы просто ужаснулся. Розовые голливудские сопли, возведенные в ранг подвига, не дают вырасти вообще ничему реальному, человеческому. Постиндустриальному обществу нужны резиновые куклы с двумя-тремя красными кнопками - "деньги", "секс", "удовольствие". Именно такие куклы самовоспроизводятся в последние 100-200 лет особенно активно. Есть спрос - есть предложение. Поэтому в 21 веке хорошее не может быть возвеличено по определению. Его номер шишнадцатый.

 

Возвеличено может быть только коммерческое и сексуальное. Всякому цивилизованному ежу предельно ясно, что $100К лучше, чем $100.00 в тысячу раз ! Согласно долбице умножения. И что десять оргазмов лучше одного в десять раз. И что новый Феррари в две тысячи раз лучше, чем подержанная Тойота. Это очевидно ? Именно поэтому бодрый менеджер жизни Микки Маус достоен лучшей супермодели красавицы-мышильды, и он - самый крутой. От зада к заду, от сиси к сисе - вперед и вверх ! Для прикрытия процесс потребления людей друг другом назван "естественным отбором", но, на самом деле, такой отбор весьма искусственный.

 

Не открою большой тайны, если скажу. Вся Цивилизованная Американская Мечта может быть заключена в одной простой фразе.

 

СИЛЬНЫЙ ОПУСКАЕТ СЛАБОГО, А ПОТОМ ЛЬЕТ НАД НИМ СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ СЛЕЗЫ (с) Я

 

Вот и весь садомазохистский идеал суперобщества суперпотребления. А тысячеголовый хозяин этого New World сидит в шезлонге, широко расставив накачанные волосатые ляжки, ковыряя в отличных искусственных зубах и почесывая свои свежевымытые деодорированные я..ца. Ведь, нынче чем меньше слов - тем больше дела. Не важно какого.

 

А "хорошему" всегда есть место, но слегка в стороне - на плахе, на кресте, или, чаще всего, просто на помойке. О "хорошем" вспоминают только в самом крайнем случае. И тут же побыстрее стараются забыть опять. С "хорошим" хлопотно. В этом главная отличительная черта "хорошего". Присмотрись-ка сам(-а) ! Такова жизнь.

 

Самого главного глазами не увидишь (ц) - поэтому большинство предпочитает смотреть TV и щупать тетину сисю (с) Я

 

Во веки веков ! Аминь...

Aле, как там на том свете ?

 

Не пойду сегодня на переговоры. Хоть провались они совсем. Надоело. Каждый день говорят, говорят, спрашивают о чем-то. Об одном и том же все время. Им же виднее должно быть. Оттуда. Тоже мне, покойники. Теперь живым людям нормальной жизни вообще не стало. Трезвонят постоянно, волнуются за нас. А чего волноваться-то ? Мы же за них не волнуемся ? Двусторонняя связь – дело хорошее. Только все равно – связь. Несвобода, то есть. С тех пор, как изобрели эту чертову хрустальную трубку, живым места мало стало. Покойники просто одолели. Просят чего-то, жалуются. Работать мешают. Пробовал выкинуть трубку к чертовой матери. Да она не выкидывается. Каким-то полем пришпилена, наверное. Хорошо, хоть бесплатно пока. Вчера с мамой разговаривал. Она уже лет десять как того… ушла. Спрашивает меня, как, мол, ты там, как здоровье ? А я что – жив-здоров – отвечаю, мол, сама-то как ? Она молчит, а потом и начала. Типа, у нас тут здоровья не полагается. И еды не полагается. И болезней нету. Ничего почти нету. Я ее справшиваю, а чем вы там живете-то ? А она опять помолчала – не живем мы, мол, с тех пор как умерли, а так – слегка существуем. Работаем чуть-чуть, какие-то вещи старые с места на место таскаем. А нам за это иногда подышать дают, да на свет отпускают. Звезды, говорит, у них там красивые – крупнее солнца, и всеми цветами радуги переливаются. Животные, говорит, есть домашние – с крыльями, в основном, и разговаривают. Как попугаи, что ли, спрашиваю ее. Помолчала она. Да нет, говорит, не как попугаи, а как люди. Это мы, говорит, здесь вроде попугаев. Только без перьев и почти без одежды. Не понял я ее. Опять про здоровье мое спрашивать начала. Мол, бросил ли я курить, то-се. А чего здоровье-то? Пока живой – все хорошо. А на том свете здоровье не полагается. Она помолчала как-то нехорошо. Потом посмеялась легонько. Верно, мол, на том свете здоровья не полагается. Вообще, мало что полагается. Зато хлопот меньше. Все готовое, все под рукой. Времени у них там нету, вот что. То есть оно течет как-то, но они его совсем не замечают. Поэтому все время нас, живых об одном и том же просят. Чтобы мы тут зря времени не теряли. Делали уже что-нибудь. А что делать-то, я так и не понял. Вроде, как улучшать должны чего-то… судьбу свою что-ли… не понял я. Мутно там у них как-то. А, может, это труба хрустальная барахлит. Я никогда не уверен, что именно с мамой разговариваю. Техника еще не отработана. Поэтому доверия у меня этой линии нет. Хорошо, что хоть бесплатно пока. Тот свет, этот свет. Какая разница ? У линии два конца. Главное – чтобы слышимость была надежная и контакт. Вот только неизвестно с кем мы там разговариваем. Видеооптоволокно проложат – виднее будет. Тот свет, этот свет… жизнь, она и есть жизнь. Везде ведь что-то делать надо. Нас ведь никто не спрашивает. Мутно у нас тут везде. Вот когда помру, виднее будет – что и куда. Только бы не перепутать. Да и звонить мне оттуда некому. Все скоро там будем. Покойники, беспокойники… какая разница ? Люди и есть люди… как попугаи без перьев… пока, мама, или кто ты там… пойду я уже дальше жить. Улучшать свою судьбу, как ты мне и велела. Чем при жизни еще заниматься ? Только бы тебе спокойно там жилось, под твоими звездами. А я уж тут как-нибудь. Все равно же, свидимся когда-нибудь. И все друг другу подробно расскажем. Потому что мы с тобой родственники не только по крови. Мы с тобой – под одними звездами живем. Але, мама, ты меня слышишь ? Здоровья тебе !

 

Melbourne, 2005